Юхан Норберг - В защиту глобального капитализма
Впрочем, эта гипотеза подтверждается практическим опытом. За последние десятилетия 24 развивающихся страны с общим населением в 3 миллиарда человек интегрировались в глобальную экономику, увеличив товарооборот и сократив тарифы более чем в три раза по сравнению с другими странами. В этих «глобализованных» развивающихся странах среднегодовые темпы роста доходов на душу населения постепенно увеличились с 1 % в 1960-х годах до 5 % в 1990-х. При сохранении указанной тенденции доходы среднестатистического гражданина в этих странах будут удваиваться каждые 15 лет[74].
Существует ярко выраженная связь между либерализацией торговли и ускорением экономического роста, с одной стороны, и сокращением масштабов бедности — с другой. Мы видим, насколько по-разному складывается ситуация даже в соседних странах, в зависимости от того, проводят они или не проводят либерализацию экономики, открывают или не открывают свои рынки. Мы видим разницу между положением дел во Вьетнаме, где проводятся реформы, и Бирме, где они не проводятся, между Бангладеш и Пакистаном, между Коста-Рикой и Гондурасом, между Угандой и Кенией, между Чили и ее латиноамериканскими соседями — этот список можно продолжить.
Возникает и другой вопрос: как торговля влияет на равенство? Судя по всему, устойчивой и однозначной связи между ростом торговли и изменением ситуации с точки зрения имущественного равенства вообще не существует — а если она и есть, то очень небольшая и имеет позитивную направленность. Некоторые общественные группы проигрывают от введения свободной торговли, но это с равной вероятностью могут быть и бедные, и богатые, которых защищали протекционистские барьеры. Изменение ситуации с неравенством зависит прежде всего от общего политического курса. В 1990-х годах в странах, проводивших либерализацию, мы наблюдали разные результаты в этой области: в Китае неравенство усилилось, в Коста-Рике и Вьетнаме осталось неизменным, а в других странах — например, Гане и Таиланде — уменьшилось. Вьетнам после многих лет существования коммунистической плановой экономики и сопровождавшей ее глубочайшей нищеты в конце 1980-х годов провел либерализацию торговли и внутреннего рынка. Благодаря реформам вьетнамский экспорт трудоемких видов продукции — обуви и риса, выращиваемого бедными крестьянами, — существенно увеличился. Результатом этого стал мощный экономический рост и очень быстрое сокращение масштабов бедности. Если в 1988 году в абсолютной нищете жили 75 % вьетнамцев, то к 1993 году их доля сократилась до 58 %, а сегодня составляет 29 % населения; за 1990-е годы увеличились доходы 98 % беднейших семей в стране[75].
Один из выводов Сакса и Уорнера, на который нечасто обращают внимание, состоит в том, что бедные страны с открытой экономикой демонстрируют более высокие темпы роста, чем богатые страны, проводящие столь же либеральную экономическую политику. Дело в том, что бедные страны способны задействовать латентные ресурсы, а также экспортировать товары в богатые страны и «импортировать» оттуда капиталы и современные технологии, тогда как развитые страны эти преимущества уже во многом реализовали в прошлом. Однако раньше экономистам не удавалось выявить эту закономерность. Причина проста: развивающиеся страны, проводящие протекционистскую экономическую политику, не могут воспользоваться этими преимуществами международного рынка, а потому по темпам роста отстают от богатых стран. Однако, когда Сакс и Уорнер сосредоточили внимание на тех развивающихся странах, которые открыли свои рынки для торговли и инвестиций, получив возможность воспользоваться всеми выгодами от экономических связей с развитыми государствами, то обнаружили, что по темпам роста эти бедные страны обгоняют либеральные богатые государства. Причем чем беднее были эти страны в начале пути, тем быстрее растет их экономика после проведения либеральных реформ. В отношении государств, замкнувшихся в самоизоляции, указанная закономерность не действует: это позволяет предположить, что свободная торговля — не только лучший способ добиться экономического роста, но и самый эффективный инструмент, позволяющий развивающимся странам преодолеть отставание от промышленно развитых. Одним словом, пока развивающиеся и развитые страны связаны торговыми контактами и потоками капитала, бедные государства демонстрируют лучшие показатели роста, чем богатые.
В 1990-х годах указанная закономерность проявилась с особой очевидностью. В течение этого десятилетия объем ВВП надушу населения в «закрытых» государствах сокращался в среднем на 1,1 % в год. В промышленно развитых странах он увеличивался на 1,9 %, но самые высокие показатели роста — в среднем 5 % в год — продемонстрировали развивающиеся страны, открывшие свои рынки. Экономика именно этих стран растет самыми мощными темпами: по данному показателю они обгоняют богатые государства. Экономисты Доллар и Краай подытожили полученные ими результаты следующим образом: «Итак, страны, включившиеся в процесс глобализации, постепенно догоняют богатые государства, а те, что остались за его рамками, отстают все больше и больше»[76].
В истории есть немало примеров, когда страны добивались ускорения экономического роста, пользуясь богатствами и технологиями других государств. В период промышленной революции национальный доход Англии удвоился за 58 лет — с 1780 по 1838 год.
Рисунок 22. Глобализация и экономический рост в 1990-х годах
Источник: Dollar D., Kraay A. Trade, Growand Poverty. Washington: World Bank, 2001.
Веком позже Япония добилась такого же результата за 34 года, а еще через столетие у Южной Кореи ушло на это всего 11 лет[77]. Примеры сближения по уровню жизни стран, имеющих тесные экономические связи, можно найти и в других исторических периодах или регионах. В ходе глобализации конца XIX века бедные страны — например, Ирландия и скандинавские государства — во многом преодолели отставание от процветающих соседей. Уже в послевоенные годы бедные страны — участницы ОЭСР также «догнали» богатых членов этой организации. Аналогичным образом постепенно стираются различия в уровне жизни между государствами, входящими в Европейскую ассоциацию свободной торговли и зону свободной торговли в рамках ЕС. Тот же результат на региональном уровне мы наблюдаем в таких могущественных экономических державах, как США и Япония. Таким образом, свободная торговля и мобильность обогащают как богатых, так и бедных, причем уровень жизни в бедных странах повышается быстрее, чем в богатых[78].
Миф о катастрофической безработицеНо, если свобода торговли способствует постоянному повышению эффективности производства, возникает вопрос: не приведет ли это к сокращению рабочих мест? Чем больше машин поступает в США из Азии, а мяса — из Латинской Америки, тем больше рабочих автомобильной промышленности и фермеров в Соединенных Штатах остается не у дел, а значит, безработица растет — по крайней мере, многие считают, что это именно так. Конкуренция со стороны гастарбайтеров, развивающихся стран и дальнейшая автоматизация производства в конечном итоге приведут к тому, что для американских тружеников работы просто не останется. Если для того, чтобы произвести все необходимое для жителей США, теперь требуется вдвое меньше работников, чем двадцать лет назад, не означает ли это, что «высвободившаяся» половина пополнит ряды безработных? Сегодня подобный апокалиптический сценарий часто встречается в книгах и памфлетах, направленных против глобализации. Так, двое немецких журналистов — авторы книги «Глобальный капкан» (The Global Trap) — утверждают, что в будущем в производстве будет задействовано не более 20 % трудоспособного населения. Американскому читателю, наверно, лучше известна другая книга из той же серии — «Единый мир, готовы мы к нему или нет: Маниакальная логика глобального капитализма» (One World, Ready or Not: The Maniac Logic of Global Capitalism). Автор этого страстного опуса, репортер Rolling Stone Уильям Грайдер, уверяет нас, что предложение на мировом рынке уже превышает спрос и поэтому планету ждет массовая безработица. Все эти страхи основаны на недооценке способностей человека: получается, лишь немногие обладают теми качествами, которые «понадобятся» обществу. Спешу сообщить вам, что эта точка зрения абсолютно не соответствует действительности.
Утверждения о том, что в самом ближайшем будущем нас ждет колоссальная безработица, начали распространяться еще в середине 1970-х годов. С тех пор оптимизация и интернационализация производства развивалась беспрецедентно высокими темпами, однако по всему миру количество вновь созданных рабочих мест намного превышало число ликвидированных. За последние несколько десятков лет численность наемных работников в мире увеличилась на миллиард человек. Получается, что эффективность производства повысилась как никогда, но и занятость постоянно растет. С 1980 по 2000 год занятость в США, Канаде и Австралии увеличилась на 40 %, а в Японии, Англии и Франции — на 15 %. Почти во всех странах ЕС, где уровень безработицы в целом выше, чем во многих других регионах мира, число занятых за этот период возросло. Созданию новых рабочих мест препятствуют не торговля и технический прогресс, а политические факторы.
