Дмитрий Винтер - Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?
Ну нельзя же предположить, что все высшие начальники вдруг на короткое время с ума посходили! Но тогда в чем дело?
Однако на этом странности не заканчиваются. Оказывается, что Генеральный Штаб Красной Армии в это время оказался еще и без официального начальника! 24 апреля И.В. Сталин по телефону сообщил генералу Василевскому, что Ставка вынуждена освободить Б.М. Шапошникова от работы по состоянию здоровья, а временно обязанности начальника Генштаба возложить на него. А Василевский, между прочим, в то время был еще генерал-лейтенантом! Звание генерал-полковника ему присвоили 26 апреля 1942 г. Но окончательный официальный приказ НКО об освобождении Шапошникова от должности начальника Генштаба был объявлен почему-то «в конце мая». И на протяжении мая — июня 1942 г. Сталин упрашивает (?!?!) Василевского согласиться принять эту должность. Василевский отказывается. Но 26 июня 1942 г. его утвердили на ней приказом Ставки.
Странная ситуация. На фронте еле-еле установился хрупкий паритет сил с противником, который в любое время может нарушиться. Серьезных стратегических резервов еще нет. В это время затеваются разные наступательные операции (Крым, северо-запад, Харьков) с не совсем грамотным управлением. Выводы Генштаба при этом плохо учитываются. А его начальник вообще отстраняется от дел, нового же никак не могут найти, упрашивают Василевского, тот долго отказывается. Что происходит?
Но ответить на этот вопрос нельзя, рассматривая ситуацию только с оперативно-тактической стороны (военной). Вот и не могут историки прийти к окончательным выводам. И ответы повисают в воздухе. Получается, что на Верховного и на ряд маршалов в первой половине 1942 года нашло какое-то «затмение». Но если рассматривать ситуацию серьезно, то этот вывод следовало бы отбросить. Причина должна быть, и вполне логичная.
Для начала полезно было бы вспомнить, что вообще-то любая война является соревнованием резервов. В 70-е годы нам говорили, что кадровую армию Страны Советов рассчитывают на первые 3 (три) дня боев, начнись серьезная война с применением атомного оружия. А мы при этом задавали встречный вопрос: «А что дальше?» Дальше якобы предполагалось использовать запас.
Так вот, в июне 1941 г. Советский Союз потерял много стратегических резервов по линии материальной части (в первую очередь готового оружия — танки, самолеты, а также боеприпасов и сырья), а потом и много средств их производства (напомню, что, например, Гитлеру за первые полгода войны досталось 85 % заводов по производству боеприпасов, ибо строились они в расчете на наступательную войну в западных областях СССР (Суворов В. День-М. М., 2002. С. 118. —Д.В.). Причем одна их часть была потеряна безвозвратно, другую пришлось срочно останавливать и перебазировать на большие расстояния на Восток с последующим восстановлением производства. При этом фронт требовал больших текущих расходов этих самых резервов.
Здесь я снова на пару строчек отступаю от текста Закорецкого. Итак, весна 1942 г. Перейти в общее наступление не удалось, но этого мало: в бесплодных попытках израсходованы стратегические резервы. Пока не заработает в полную силу эвакуированная промышленность, пока не будут созданы новые стратегические резервы, проводить широкие наступательные операции невозможно. То есть следует перейти к стратегической обороне. Но этот план нереален. Во-первых, слишком много потребуется железобетона, который тоже как-то надо произвести. А потом в случае наступления все это окажется бесцельно брошенным. Во-вторых, сплошных окопов в три ряда длиной в тысячи километров не позволит ситуация на местности. А враг постоянно будет пытаться найти бреши на флангах. Поэтому вдоль всего фронта придется держать мобильные резервы, которых пока нет. А если неизвестно, в каком месте и какими силами противник начнет наступление, то задача вообще становится нерешаемой.
На эту главу цитирование Закорецкого окончено. Добавлю от себя еще одно важное обстоятельство: Сталин уже вступил в соревнование с западными союзниками, кто больше займет захваченных Гитлером территорий. И время работает против него. Ну, еще год союзники не смогут проводить серьезные наступательные операции в Европе, а потом? Значит, надо добиться того, чтобы к тому моменту Вермахт понес как можно более крупное поражение на Востоке, и Красная Армия оказалась способна на наступательные действия на как можно большие расстояния. В идеале хорошо было бы полностью разгромить Германию где-нибудь к весне 1943 г.
Остается решить, как это сделать.
Глава XX
Как Сталин вырвал «Последний шанс»
Сталинградскую ловушку видели все, кроме Гитлера и его генералов.
(В. Гроссман. «Жизнь и судьба»)И снова слово Кейстуту Закорецкому, но теперь я буду прерывать его своими рассуждениями и цитатами из других авторов гораздо чаще, поэтому вместо предупреждения о каждом перерыве цитирования цитаты придется закавычивать. «Как ни странно звучит, но для советского Генштаба было бы лучше, если бы ему точно было известно, на каких направлениях враг будет вести активные действия. Полной ясности до мая 1942 г. у советского Генштаба на сей счет не было. Стратегических резервов для решительного наступления тоже, как говорилось, еще не было — они могли быть готовы только к осени».
Планы немцев Сталину были известны. Еще 5 апреля 1942 г. Гитлер принял решение провести самое сильное наступление на юге. «Но кроме того, немцы планировали наступать и под Ленинградом, и «разобраться» с Севастополем (это удалось), да и на Центральном фронте от наступления не отказывались. Но на юге Сталин и его военачальники разглядели возможность создать громадную стратегическую ловушку для Вермахта в районе Северного Кавказа, который, опираясь на неприступную оборону по Волге и Дону, можно было превратить в гигантский «мешок», чтобы впоследствии «срезать» его ударами с флангов.
Оставалось добиться, чтобы немцы гарантированно увлеклись этим участком, растратили тут свои резервы, снимали туда войска с других фронтов, тем самым планирование операций советским Генштабом стало бы гораздо спокойнее и надежнее». Более того, если бы это удалось, то Сталинградский котел послужил бы только прелюдией к гигантскому окружению сил Вермахта на Кавказе — там должно было бы быть минимум четыре Сталинградских котла!
А вот козырь Закорецкого в пользу его точки зрения — «фотография награждения ВСЕГО командного состава советского Генштаба 26 мая 1942 г. Единственный случай за всю войну! И это фото опубликовано в разных книгах, например, в книге Штеменко «Генеральный Штаб в годы войны» и в книге Василевского «Дело всей жизни». Кто-то может заметить, что в этом нет ничего особенного? Наградили просто так? Авансом, что ли?
Предлагаю проанализировать. Чтобы в какой-то день офицеры пришли получать награды, они минимум в предыдущий день (в данном случае — 25 мая) должны были узнать об этом. А чтобы им сообщили о награждении, должен выйти приказ, на прохождение которого по инстанциям тоже требуется минимум день (т. е. 24 мая). Но приказ по Генштабу может принять только Верховный в связи с каким-то событием на фронте, которое произошло еще раньше (т. е. не позднее вечера 23 мая 1942 г.). Остается выяснить, произошло ли на советско-германском фронте что-то важное 23 мая 1942 г?
Да, произошло. 23 мая 6-я немецкая армия, наступавшая с севера, и войска группы «Клейст», наступавшие с юга, соединились в районе южнее Балаклеи. И что бы там ни говорили, эта операция проходила под непосредственным контролем Верховного. Представляю, в каком состоянии оказался Сталин, когда вечером 23 мая 1942 г. ему доложили, что немецкие войска под Харьковом [наконец-то] соединились!
Как правильно сказал как-то Жуков Сталину в одном из фильмов: «Я не знаю, как будут действовать немцы, но исходя из обстановки, они должны действовать так, а не иначе». Как должны были действовать немцы, пробив брешь во фронте? Правильно, согнать сюда резервы и погнать их в наступление».
В свете всего сказанного можно по-новому оценить и Керченскую операцию в том же мае 1942 г. Как известно, там готовилось советское наступление, однако немцы сумели упредить советские войска. Так вот, раньше я считал это наступление (как и харьковское) продолжением советских операций зимы 1942 г., имевших целью разгромить Германию в том же 1942 г. Так я и писал в первом издании этой книги. В свете сказанного К. Закорецким придется, вероятно, пересмотреть свою точку зрения и признать керченское наступление частью операции по заманиванию Вермахта в «Кавказский мешок». То, что здесь, в отличие от Харькова, немцы нас опередили, с этой точки зрения большой роли не играет.
Дальше, пишет Закорецкий, Вермахт неминуемо должен был попасть в геополитическую ловушку на Кавказе. Короче говоря, исход войны стал Сталину ясен (точнее, Сталину так казалось, но об этом чуть ниже. — Д.В.), а раз так, то почему бы не отметить такое событие? Вот и наградили весь Генштаб 26 мая 1942 г. — за блестяще подстроенную врагам (а заодно и заокеанским союзникам-соперникам) ловушку! А ловушка готовилась заранее: «территория Северного Кавказа заранее и планомерно готовилась к оккупации. Например, Грозненские нефтяные скважины были законсервированы «с гарантией», так, чтобы после освобождения вместо их восстановления пробурили новые.
