Симон Кордонский - Сословная структура постсоветской России
В столь логичной структуре отношений сословное положение человека обусловлено тем, на какой службе он находится и какую службу обеспечивает или обслуживает. Его место определяется в двухкоординатной системе: одна ось принадлежность к сословию, вторая ось участие в деятельности по освоению ресурсов, выделенных на какое-либо служение или обслуживание. Но статусы определяются в значительной степени формально только в отношениях служения. Они заданы рангами государственных гражданских служащих, воинскими и специальными званиями. В отношениях же обеспечения и обслуживания статусы участников определяются динамически, в ходе особых процедур, сопровождающих распределение ресурсов на служения.
Социальный статус членов сословий в такой системе отношений определяется суперпозицией строки и столбца табл. 3. Причем хоть в какой-то степени однозначно сословную позицию можно определить только для служивых людей в том случае, если они не занимаются научной работой или преподаванием. Если служивые, согласно разрешающему закону, еще и преподают или нечто исследуют, тогда они дополнительно относятся к лицам свободных профессий, обслуживающих одно из направлений государственной службы. Для обслуживающих сословий ситуация может быть еще сложнее: например, некто является пенсионером по возрасту, но в то же время он бюджетник, занимающийся обслуживанием государственной гражданской службы, так как преподает в вузе, готовящем для нее «специалистов». Одновременно этот же человек занимается научной работой, финансируемой из федерального бюджета, то есть является лицом свободной профессии, обслуживающим государственную гражданскую службу. При формальной однозначности сословной принадлежности по жизни всегда возникают неоднозначности и многомерности, связанные в основном с тем, что возникающая сейчас система является гибридом советской и постсоветской сословности.
Рассмотрим отношения обеспечения, в которых гражданские служащие (к примеру) делятся на неформально иерархизированные группы. Например, в ходе конфликтов из-за распределения ресурсов происходит иерархизация разного рода военных служб, и какие-то из них на конкретный момент оказываются главнее-старше (получают относительно больше ресурсов), какие-то младше. При этом иерархизируются и связанные с военными службами гражданские чиновники: те из них, кто обеспечивает «старшие» службы, получают неформализованные статусные преимущества перед теми, кто обеспечивает «младшие» службы. Государственные гражданские служащие, обеспечивающие военную службу, упорядочиваются согласно иерархии военных служб. В результате торга оказывается, например, что военнослужащие СВР «старше», чем военнослужащие в армии или внутренних войсках.
Точно так же иерархизируются все другие обеспечивающие и обслуживающие группы: в зависимости от ситуативной, на данный момент сложившейся значимости служений. Например, политтехнологи (лица свободной профессии), обслуживающие государственную гражданскую службу, существенно «важнее», чем политтехнологи, обслуживающие, к примеру, выполнение социальных обязательств в области образования, науки, культуры и здравоохранения. Или казак, обеспечивающий военную службу, принципиально отличается от казака, обслуживающего работающих по найму.
Знание о таких ситуативных иерархиях не формализуется, оно само собой разумеющееся и существует в виде слухов, сплетен, домыслов и догадок, рождающихся, в частности, из аппаратной рефлексии внутренней документации, списков рассылки документов на согласование и графиков личных встреч руководителей.
Внутренняя структура неформальных иерархий, однако, устроена еще сложнее и еще больше закрыта для какой-либо объективации или исследования. Для формирования хотя бы приблизительного представления о сложности устройства сословных иерархий необходимо учитывать, что их члены иерархизированы либо табелем о рангах (см. приложение 5), либо другими менее строгими актами, такими как положения о почетных, научных, ученых званиях, наградах и пр. Каждый член сословия имеет звание, степень, классность, присвоенную ему по стажу служения, за особые заслуги или по другим обстоятельствам. Он занимает некую должность в аппарате власти, причем продвижение в системе рангов и званий составляет обычно не менее значимую личную карьерную задачу, нежели должностной рост. Тем более что в нормативных документах, как правило, четко сопоставлены ранг и должность. Генерал-майор не может быть назначен командующим военным округом или родом войск, как и советник третьего класса не может быть начальником департамента в администрации президента.
Реальный статус в отношениях обеспечения и обслуживания определяется тем, с чиновником какого ранга, звания и должности имеет дело обеспечивающий и обслуживающий. Политтехнолог, обслуживающий федерального государственного гражданского служащего, действительного государственного советника первого класса, имеет статус существенно более высокий, чем политтехнолог, занятый обслуживанием региональных государственных гражданских служащих. Муниципальный служащий, обеспечивающий деятельность военнослужащих ранга генерала армии (служебные загородные дома-дачи которых, к примеру, находятся на его муниципальной территории), имеет существенно больший вес, чем формально такой же муниципальный служащий, обеспечивающий деятельность дачников-полковников. Он может, по общему мнению людей своего круга, «решать проблемы» в ходе штатного обеспечения военной службы и необходимых для этого контактов с высшими должностными лицами.
Административный торг как общественная жизнь
Доля ресурсов, выделенных на какое-либо служение, пропорциональна статусу сословия, одноименного службе, то есть его позиции по отношению к другим сословиям. Есть сословия с высокими статусами, такие как военнослужащие, которым в ходе административного торга и сбора сословной ренты достается больше ресурсов на обеспечение собственного служения. Есть сословия с низкими статусами, получающие на свое служение неизмеримо меньше ресурсов. И наоборот, чем больше ресурсов выбило сословие в административном торге с другими сословиями, тем выше статус его членов. Поэтому в сословном мироустройстве идет непрерывная борьба между сословиями за ресурсы, которая и представляет собой общественную жизнь, противопоставленную государству в той мере, в которой конкретное сословие считает себя обделенным. Иной общественной жизни в сословном государстве нет и быть не может. Конечный результат распределения ресурсов всегда не совпадает с тем, что должно было бы быть в ходе «правильного» распределения, с точки зрения членов сословий. Ведь ресурсов всегда не хватает, и члены сословий всегда этим недовольны. Поэтому общественная жизнь проявляется во всеобщем негативизме по отношению к механизмам распределения ресурсов и их результатам, то есть к государству в целом. Неудовлетворенность механизмами распределения ресурсов связывает членов сословного общества в целостность общественно-государственного устройства прочнее, наверное, чем избыток товаров при рыночной организации экономики и демократии. Необходимость «выбивать ресурсы», простраивать стратегии их освоения и списания, образовывать альянсы для этих же целей порождает очень плотную структуру персонифицированных социальных связей, которую в советские времена называли «блатом» и «нужным знакомством». Эта система отношений и есть сословное общество, которое неотделимо от государства и образует с ним весьма конфликтное целое. Такая система стабильна до тех пор, пока есть поток распределяемых ресурсов, и становится катастрофически конфликтной после того, как ресурсы почему-то исчерпываются или их количество уменьшается. Когда оказывается, что казна пуста и делить нечего, обычные конфликты между сословиями обостряются — вплоть до гражданской войны. Тогда сословно-государственное единство может распасться, как это произошло в России в 1917 и 1991 годах. Генерализованные кризисы дефицита возникают при распаде системы согласования интересов сословий или при исчерпании ресурсов, на использовании которых она базируется.
Система связей блата коррупции, порожденная принципиально непреодолимым дефицитом ресурсов, функционально эквивалентна «буржуазному обществу», то есть обществу, отделенному от государства. Однако она, в отличие от буржуазного общества, которое дополняет государство, всегда противопоставлена ему и в то же время полностью в него интегрирована. Впрочем, можно сказать, что и государство полностью интегрировано в сословное общество. Для того чтобы распределять ресурсы, их сначала надо консолидировать[56]. Консолидация предполагает отчуждение ресурсов у тех, кто в настоящий момент ими распоряжается. Отчуждение ресурсов у врагов и их распределение между многочисленными советскими сословиями составляло содержание синкретичной общественной-политической-государственной жизни СССР. Консолидация ресурсов является отнюдь не мирной процедурой, так как представляет собой их передел, ведь сословное общество может только делить, но не преумножать. Всякий передел представляет собой насилие над «врагами», узурпировавшими контроль за ресурсами. Поэтому установление того, кто такие враги, их персонификация и объективация составляют необходимые элементы ресурсно-сословного мироустройства, его «идеологию». Враги всегда «назначаются», то есть определяются в административном торге между претендентами на ресурсы, так как если враг установлен, то для борьбы с ним какому-то сословию должны быть выделены соответствующие ресурсы. Если враг внешний, то такие ресурсы получают военнослужащие и дипломаты, если внутренний правоохранители, если природный работники Министерства по чрезвычайным ситуациям. Процедура идентификации врага есть публичный результат межсословного конфликта при распределении ресурсов.
