Геннадий Гудков - За что меня невзлюбила «партия жуликов и воров»
Н. Болтянская: Спасибо.
БЫТЬ В ОППОЗИЦИИ: РИСКИ И УГРОЗЫ?
(«Эхо Москвы», 6 августа 2012)
Е. Альбац: В эфире радиостанция «Эхо Москвы» и телекомпания RTVi, начинаем нашу программу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев.
У нас ни дня без строчки – ни дня без события. Сегодня продолжается процесс в Хамовническом суде по делу Pussi Riot, – об этом пишет вся мировая пресса, и заголовки примерно такие: «Путин против трех маленьких девочек». Сегодня же пришло сообщение о том, что в офисе Навального, в офисе «Роспила» обнаружены два микрофона и одна камера, можно не сомневаться, что там еще штук 5 расставлены по углам, – надеюсь, это и дальше будут обнаруживать.
И, наконец, новость, которая бурно обсуждается с самого утра в российских СМИ, связана с депутатом Госдумы от партии «Справедливая Россия», членом оргкомитета демонстраций и митингов, которые проходили на Болотной, Сахарова и на всех других, полковника ФСБ в отставке, Геннадия Гудкова.
Г. Гудков: В запасе, не хороните меня раньше времени.
Е. Альбац: Я, поскольку человек не военный, всегда это путаю. Как заявил официальный представитель СКР, г-н Маркин, направил представление в Госдуму о лишении статуса неприкосновенности, депутатского иммунитета г-на Гудкова – в связи с тем, что СКР обнаружил у него бизнесы.
О том, что происходит, за что с Гудкова хотят снять депутатские погоны и чем все это дело закончится, мы будем говорить сегодня в студии, поскольку это вопрос – как власть будет расправляться с оппозицией. Вы уже слышали – предъявлены обвинения Навальному, по делу о Болотной сидит 14 человек, и так далее. У нас такое горячее лето и август – как всегда.
Итак, Геннадий Владимирович, расскажите нам все – расколитесь. У вас был охранный бизнес, которого, как я понимаю, уже нет.
Г. Гудков: Начнем с шутки. Потому что когда вы говорили о ключевых событиях, я вспомнил ключи от камер, думаю, – интересное словосочетание – «ключевые события», где используются ключи для того, чтобы закрыть человека.
На самом деле ситуация такая. В определенное время в Кремле, в Департаменте внутренней политики состоялось некое совещание. Это было пару-тройку месяцев назад.
Е. Альбац: При старом составе управления внутренней политики? Уже когда его возглавил г-н Володин?
Г. Гудков: Г-н Володин первый зам. главы администрации, а управление внутренней политики возглавил Олег Морозов, вице-спикер. Я не могу точно сказать, потому что на этом совещании не был, но мне рассказали, что на нем было и кто на нем присутствовал.
На этом совещании было принято решение, что делать с так называемыми «Болотными лидерами», этим отребьем, которое баламутит народ, хочет каких-то честных выборов, перевыборов в парламент и вообще людей, которые явно в неадеквате. Раньше бы их в СССР просто бы отправили в психушки, да и дело с концом, – пусть там изгаляются. А тут надо что-то делать – вроде как государство с колен поднимается и хочет быть на мировой арене.
Принято решение было: Навального – посадить. Удальцова, по возможности, посадить, – но надо посмотреть, может быть, пусть поработает. Было принято по-разному по людям – разные планы. Это еще было до 12 июня, и там была фамилия Гудков.
Е. Альбац: «По разным людям разные планы»? – какие еще люди?
Г. Гудков: Мне рассказали в части, касающейся меня. Навального мне упомянули, потому что он был в списке «№ 1», его персона в списке обсуждалась раньше, чем персона Гудкова, кто-то там еще был, но мне рассказали в части, меня касающейся, – надо седлать так, чтобы их заткнуть. Было это все поручено координировать ФСБ, которая и сейчас докладывает своим заказчикам о тех этапах «большого пути», который они сейчас проделывают, в том числе, и со мной.
По мне разработаны были три этапа. Этап № 1: лишение бизнеса и оружия, – какие-то идиотские головы решили, что я этим оружием буду готовить вооруженное восстание, – хотя у нас в стране только на складах длительного хранения около 11 миллионов только автоматов Калашникова лежит. Значит, первое – разрушение бизнеса. Второе – лишение депутатского иммунитета и статуса, по возможности, – как сложится. И третье – удар по детям, – я так понимаю, по Дмитрию Гудкову.
Первый этап прошел – действительно, та компания, которая 20 лет создавалась с трудом огромного числа людей, в значительной степени разрушена. Я на самом деле сейчас передаю все оставшееся менеджерам бесплатно, потому что «Арес» питерский запугали, они отказались в самый последний момент, когда уже все протоколы были подготовлены.
Е. Альбац: Отказались что?
Г. Гудков: Забирать бизнес, чтобы хотя бы интегрировать в себя.
Е. Альбац: То есть, вы хотели продать этот бизнес?
Г. Гудков: «Продать» – это условно. Кто купит в этих условиях бизнес? Его и так трудно продать. «Арес» запугали, поэтому я его передаю менеджерам, пусть они дальше пытаются делать то, что они делали вместе со мной многие годы, или вместе с другими менеджерами.
Что касается второго этапа, то сегодня он в полном разгаре. Задача: придумать по Гудкову. На самом деле разработка меня как объекта началась в августе прошлого года, инициатором была, опять-таки, Федеральная служба безопасности.
Е. Альбац: На вас заведено дело в оперативной разработке?
Г. Гудков: Думаю, что нет. Скорее всего, подборка какая-нибудь, но работают по ней, как будто я самый главный резидент и шпион всех резидентур мира. Поэтому в этих материалах собиралась вся информация. В ФСБ на меня обиделись сначала потому, что я критиковал ряд их законов, в том числе, о профилактике – по терроризму, по экстремизму, но в слишком широком толковании, как мне кажется. А МВД обиделись, потому что Гудков призывал министра в отставку, критиковал реформы, критиковал закон о полиции, – действительно, Дума проголосовала против этой реформы, против этого закона. Ну, и так далее. Хотя я много сделал, – кстати, вместе с депутатом Хинштейном, – для того, чтобы сохранить социальные блага сотрудникам МВД. Но добра, видимо, они не запомнили.
Я об этом знал давно. В феврале месяце мне уже сказали, что будут «мочить», и «мочить» будут больно. В феврале приказали сотруднику ФСБ, прикомандированному к «Аскорду» – был такой, с 90-х годов еще, – немедленно уволиться, дабы, как говорится, «мочить» было бы удобнее. Я уже знал в январе-феврале это будет. Ну и потом пошли ходатаи, сказали – сохраним тебя в обмен на выход из протестного движения, прекрати бегать, прекрати с «болотными» якшаться, – что ты себе позволяешь? После того, как предупреждения на меня не подействовали, решили уже от слов перейти к делу.
Вот я сейчас нахожусь на втором этапе, когда собранные материалы пытаются выдать за некие нарушения. Третий этап – почему я больше всего боюсь? – потому что любой отец переживает за своих детей, и естественно, я боюсь, так как нечего даже формально привязать Дмитрию – ни к какому бизнесу, ни к чему, – попытаются какую-либо грязь, – не дай бог, какая-нибудь подстава, – спровоцировать какое-то ЧП. Не знаю, потому что с моральной нравственностью у наших сегодняшних исполнителей и заказчиков не очень, поэтому, думаю, они могут пойти на любые низости и подлости. Поэтому, конечно, этот этап меня больше всего волнует.
Что сейчас происходит? – власть, вместо того, чтобы идти на переговоры…
Е. Альбоц: Можно несколько конкретных вопросов? Сегодня, по сообщению Маркина, в 2008 г. Гудков незаконно стал одним из учредителей ООО «Коломенский строитель».
Г. Гудков: Раньше Маркин говорил, что я его учредил, теперь «незаконно стал».
Е. Альбац: Что вы меняли устав организации, назначали директоров, участвовали в деятельности компании – что запрещено законом о статусе депутата. Расскажите, что это за «Коломенский строитель» и каково ваше участие?
Г. Гудков: «Коломенский строитель» это бывшее ремонтно-строительное управление, которым руководил один мой хороший знакомый старшего поколения, мы с ним по комсомолу знакомы, и с 1999 г. я снимал у него большую часть помещений под свой штаб избирательный, а потом, уже когда стал депутатом, у меня там работает детский Фонд, куда я все 12 лет перечисляю зарплату, у меня там работают юристы, принимают граждан, приемная работает, аппарат работает – они занимают это здание. И после его смерти его родственники предложили выкупить доли этого предприятия моим компаниям, что мы и сделали. А в 2008 г. одна из долей была подарена мне для того, чтобы начислять дивиденды и чтобы я мог спокойно дальше перечислять свою зарплату детям. Было подарено женой, на которой все это числилось и она реально этим владела для того, чтобы начислять дивиденды.
