К Барьеру! (запрещённая Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №24 от 03.11.2009
«10 мая 1918г. Совершенно неожиданно главнокомандующим назначен появившийся откуда-то и, как говорят, специально привезенный сюда адмирал Колчак. Надеются на имя и на решительность адмирала, гремевшего во флоте. Хотя я очень скептически отношусь по всему, приходящему к нам из флота, но хочется верить, что адмирал положит предел старому безобразному курсу и сделает то, что сделал когда-то с Черноморским флотом, вдохнув в него свежую струю подвига, энергичной работы. Пока что про адмирала говорят, что он очень вспыльчив, груб в выражениях и, как будто, предан очень алкоголю. Грустно, что приходится довольствоваться такими кандидатами для возглавления организующихся здесь русских войск...
1 июня. Дали обед в честь Колчака и истратили на это 25 тыс. рублей, при этом поднесли адмиралу попугайско-опереточную форму. Благодаря за прием, адмирал хватил через край и брякнул, что поднесенная ему форма делает его таким же счастливым, каким он был в день получения Георгиевского креста. Через несколько дней к Колчаку явилась депутация от местных георгиевских кавалеров и выразила негодование по поводу того, что поставил на одну доску получение ордена и поднесение ему орловских штанов.
6 июня. В штабе адмирала говорят, что Колчак собирается ехать в Месопотамию, поступить на службу к англичанам и там бить большевиков и турок, говорят, он вызывал желающих ехать туда же офицеров, но таковых не оказалось, среди местной слякоти мало охотников рисковать жизнью... Я не видал ни разу Колчака, все его очень ругают за его вспыльчивость и грубость, но то, что он рвется отсюда, показывает, что он лучше здешней своры.
2 ноября. Из Омска сообщают из агентурных источников, что прибывший туда Колчак при помощи офицерских организаций устроил там какой-то переворот, сместил всех министров и объявил себя диктатором. Если это верно, то из того, что он показал здесь, очевидно, что это будет очень скверный диктатор - для диктатуры одной импульсивности и вспыльчивости решительно недостаточно.
18 ноября. Из Омска приехал генерал Степанов, помощник Колчака по должности военного и морского министра. Эта комбинация неутешительна, ибо сам адмирал абсолютно ничего не понимает в военно-сухопутном деле.
5 января 1919 г. В Омске сформировано морское министерство, сие уже, как говорится, от лукавого, если это слабость Правителя, то председатель совета министров обязан был доложить, что не надо делать смешных поступков.
6 февраля. В Омске еще хуже, чем во Владивостоке - власть в руках кучки темных дельцов, авантюристов военной атаманщины. Колчак бессилен что-либо сделать, мечется во все стороны, делает ошибки и вызывает жалость к его положению... у него нет знания людей, административного опыта. Все назначения в руках овладевшей властью кучки.
26 февраля. Противно читать правительственные сообщения о поездках верховного правителя по фронту со славословиями по поводу его мудрости и восторгами по случаю украшения зданий вензелями А.К. с описаниями энтузиазма войск и населения. Хотят показать, что продажные перья не перевелись на Руси и что они найдут применение своим бутербродным способностям при любом режиме.
30 апреля. Явился Верховному правителю... Вынес симпатичное представление: несомненно, очень нервный, порывистый, но искренний человек, острые и неглупые глаза, в губах что-то горькое и странное, важности никакой, напротив - озабоченность, подавленность ответственностью и иногда бурный протест против происходящего.
9 мая. Скверно и то, что Верховный правитель едва ли в состоянии сломать все это и навести настоящий порядок; очень уж он доверчив, легковерен, не сведущ в военном деле, податлив на приятные доклады и заворожен теми, кто говорит ему приятное и в оптимистическом тоне.
11 мая. Все горе в том, что у нас нет ни настоящего главнокомандующего, ни настоящей Ставки, ни сколько-нибудь грамотных старших начальников. Адмирал ничего не понимает в сухопутном деле и легко поддается советам и уговорам.
15 мая. Сейчас идет формирование отрядов особого назначения. поступающих в распоряжение управляющих губерниями... В отряды идут отбросы армии и чиновничества, очевидно, в надежде поживиться. Никакой реальной силы они не представляют, являясь, в сущности, полуразбойными бандами, годными на карательные экзекуции и на расправу с крестьянами.
18 мая. Я пытался доложить свои доводы, но с адмиралом начался шторм, он стал кромсать ножом ручку своего кресла.
27 мая. Жалко адмирала, когда ему приходится докладывать тяжелую и грозную правду: он то вспыхивает негодованием, гремит и требует действия, то как-то сереет и тухнет, то закипает и грозит всех расстрелять, то никнет и жалуется на отсутствие дельных людей, честных помощников.
5 июня. Жалко смотреть на несчастного адмирала, поминаемого разными советчиками и докладчиками, он жадно ищет лучшего решения, но своего у него нет и он болтается по воле тех, кто сумели приобрести его доверие.
9 июня. Воздействие самого адмирала на направление вообще всех дел очень невелико, ну, а в отношение военных операций сводятся к выслушиванию срочных докладов о положении на фронтах и утверждению всего в готовом виде ему приносимого, при этом докладчики знают, как зарядить адмирала, что бы он думал, что это его личные проекты и идеи.
18 июня. Бедный адмирал горел во время моего доклада, вскакивал, хватался за голову, кромсал ножом ручку своего кресла, требовал добыть виновных, чтобы он мог их покарать.
23 июня. Адмирал сообщил мне, что ночью арестованы шесть военных летчиков и начальник воздушного флотаза провоз частных грузов под видом военного снабжения и он хочет, чтобы над ними разразилась вся строгость правосудия, но не уверен в осуществлении своего желания и боится вмешательства юристов и адвокатов. И жалко адмирала, и больно, что власть находится в таких беспомощных руках.
8 июля. Не везет адмиралу по части ближайшего антуража: он взял себе личным адъютантом ротмистра Князева, который дивит кутящий Омск своими пьяными безобразиями и...позволяет себе разные распоряжения именем адмирала.
27 июля. В конце доклада адмирал набросился на главного интенданта полковника Сторожева, обвинил интендантство во всех неудачах фронта, это было очень неожиданно, так как только на прошлой неделе адмиралу был представлен доклад, коим я доказал, что интендантство не может отвечать за ошибки Ставки, за дезорганизацию фронта, за расхищение всего того, что на фронт посылается... Я самым решительным образом поддержал Сторожева. Адмирал сразу отошел, стал очень приветлив и, отпуская Сторожева, поблагодарил его за доклад; это мягкий воск, из которого можно лепить все, что угодно.
31 июля. В Ставке совершенно непристойная буря по поводу задержки в производстве в полковники какого-то подполковника Васильева, имеющего счастье состоять супругом певицы Карийской; Васильев, по рассмотрению дежурного генерала, никакого права на производство не имеет, но жена все время клянчит за него у адмирала. Последний ...приказал выслать на фронт дежурного генерала Ставки... жалкая картина в специфически морском духе.
2 августа. Не знаю, кто из адмиральского антуража подтолкнул Верховного правителя на выпуск нескольких воззваний к войскам и населению, написанных в истерическом тоне времен керенщины. Больно за верховную власть и за верховное командование, которых толкают на такие бесцельные излияния... Я думаю, что такие воззвания даже вредны, ибо все привыкли, что они начинают выпускаться властью в тяжелые для нее времена, а это поддает пару всему ожидающему падения этой власти.»
Заметим, что цитировались отрывки из дневника генерала царской армии барона А. Будберга, который в 1918 г. перебрался в Харбин, а со следующего года был начальником сообщений и управляющим военным министерством при Ставке Колчака. Его записи были опубликованы в издававшемся в 1923-1924 годах Г. Гессеном в Берлине «Архиве русской революции».
Кстати, Н. Сурский упоминает эпизод фильма -«идиотский молебен всей команды боевого корабля во главе с Колчаком перед нацеленными на нее орудиями немецкого крейсера», который, понятно, был потоплен в ожесточенном бою. Нет, ничего подобного не было - 15 ноября 1914 г. немецкие крейсеры «Фридрих Карл» и «Амазоне» направились к Либаве, чтобы обстрелять город и порт. Но в 2 ч. 46 мин. в ночь на 17 ноября «Фридрих Карл» подорвался на одной из мин, поставленных русскими эсминцами 5 ноября. Командир крейсера решил, что его торпедировала русская подводная лодка, стал отходить на запад, потом развернулся на восток, к Мемелю, вновь попал на заграждение и опять коснулся мины. Подошедший крейсер «Аугсбург» спокойно - русских кораблей в этом районе не было - снял с «Фридриха Карла» команду, и тот затонул через 5 часов после первого подрыва...
