Георгий Почепцов - Информационные войны. Новый инструмент политики
Во-вторых, в ПР-технологиях резко завышена роль креативности. Как только эта креативность исчезает, эти технологии уже не годны для употребления. Креативными были и информационные технологии при их возникновении, но сегодня эта новизна университета или библиотеки как технологии по трансляции знаний потеряна.
В-третьих, они различаются и в своих целях: если информационные технологии сосредоточены на создании и передаче информации и знаний, то ПР-технологии имеют своей конечной целью убеждение. Вспомним, что Дж. Аркилла, а это американский гуру информационной войны, выделяет четыре информационных подвида: факты, информация, знания, мудрость[252]. Это связано с тем, что он разграничивает информацию как процесс передачи и информацию, как лежащую в основе любой структуры, когда смена этой базовой информации ведет к смене самой структуры. При этом первые два подвида (факты и информация) относятся к процессу передачи, вторые два (знания и мудрость) к структурному взгляду на информацию. Когда Советскому Союзу поменяли базовую информацию в период перестройки, он перестал быть Советским Союзом.
В принципе мы можем считать ПР-технологии подвидом информационных технологий с учетом отмеченных выше отличий от информационного «канона». На полюсах теория — практика ПР тяготеет к практической составляющей, откуда и следуют все отмеченные различия.
Информационные технологии выходят сегодня на авансцену, поскольку развивается информационная цивилизация, производительные силы которой создают информацию и знания. Соответственно информационные же технологии представляют и наибольшую опасность в качестве нового орудия атаки. Защита от новых информационных технологий входит сегодня в число наиболее актуальных задач.
Глава третья. Информационная война: современность
Информационная политика и безопасность современных государств
Социосистемы развиваются с изменением роли их отдельных компонентов. Религия, например, имела один статус в прошлом и другой — сегодня, хотя для мусульманских стран этот статус сохраняется на достаточно высоком уровне. Идеология значима в тоталитарных государствах, а в современных демократиях ее статус в чистом виде, несомненно, упал. Информация в наше время набирает вес, входя в число приоритетных параметров, влияющих на другие параметры социосистемы. И это должно быть именно так, поскольку мы живем в рамках технологического уклада информационного порядка. Вырабатывая информацию, современные государства порождают валовой национальный продукт.
Возрастание роли информационного компонента в современном обществе объясняется не только чисто экономическими причинами, но и:
• техническими: сегодня техническая поддержка информационного компонента сделала из него достаточно мощную силу, когда один человек может нанести вред целому государству, что, кстати, привело к возникновению феномена современного терроризма,
• социальными: никогда не было такого уровня зависимости власти от населения, поскольку демократия опирается на сменяемость власти,
• организационными: структура современного общества настолько взаимозависима, что воздействие на один компонент сразу отражается на других.
В прошлом можно найти ситуации, когда гиперболизации роли информационного компонента могла приводить к сокрушительным результатам. Практически все революции — и французская, и русская — базируются на интенсивной работе информационных механизмов, которые внезапно начинают порождать потоки информации, направленные на разрушение имеющейся иерархической структуры данного общества. Определенным сегментам общества доказывают, что общество имеет несправедливое устройство, а их статус в этом обществе недооценен. Во французской революции этим сегментом была только что возникшая буржуазия, которая не была «учтена» в имеющейся иерархии, в русской революции — это крестьяне, ставшие солдатами, потерявшими свою старую социальную идентификацию.
И перестройка, и бархатные революции, а потом и цветные, были выстроены их «конструкторами» так, чтобы раскачать старую иерархию. Они конструировались определенным образом, чтобы заблокировать противодействие старой власти. Кстати, все это прообразы (прототипы) информационных войн, которые стали привычным компонентом социального развития сегодня.
Еще раньше, в 50-е годы, такие механизмы гиперболизации информационного компонента конструировались западными спецслужбами сознательно, чтобы не допустить перехода, например, азиатских стран к советскому пути развития. В этой модели интенсивного перехода к капитализму, которая вводилась вместо социалистической, информационный компонент начинал функционировать как бы независимо от политического и экономического. И постепенно под его влиянием трансформировались и политический компонент, и экономический. Старые иерархии (политические и экономические) не выживали в новой информационной среде.
Законодательное обеспечение информационной политики и безопасности
Как правило, требования международных организаций направлены на расширение доступа, в то время как требования самих стран больше направлены на свою защиту от внешнего воздействия. возможно, это результат оборонной политики прошлого, хотя сегодня понятно, что воздействие в физическом и воздействие в информационном пространстве не являются идентичными.
Организация ЮНЕСКО видит цель информационной политики в том, чтобы «дать право всем гражданам данного общества на доступ и использование информации и знаний». При этом акцентируются выгоды для общества от такого широкого подхода: «Выгоды от информации для общественного доступа возможно легче описать в неэкономических определениях. Для информации, произведенной правительствами, возможно, самая большая неэкономическая ценность, связанная с размещением информации для общественного доступа — прозрачность управления и продвижение демократических идеалов. Чем большее количество информации свободно доступно от правительства и о правительстве, тем менее вероятнее будет то, что правительство сможет скрыть незаконные действия, коррупцию и плохое управление. Наоборот, чрезмерная секретность разводит тиранию. Открытое и неограниченное распространение общественной информации также повышает общественное здоровье и безопасность, и общее социальное благосостояние, поскольку граждане принимают более информативные решения относительно своей ежедневной жизни, окружающей среды и будущего».
Эти же задачи расписаны в государственных документа и любой страны. Открытым только остается вопрос реального приближения к сформулированным требованиям. Тяжелая судьба закона о доступе к публичной информации, выполнение которого, как оказалось, очень трудно реализовать, ярко демонстрирует разрыв между законодательством и реальными практиками.
Американские представления об информационной политике и безопасности
Представления о том, что же такое информационная безопасность, создаются сначала в головах ученых, лишь затем возникая в документах правительственных структур или законах. Иного не может и быть, поскольку ученые могут позволить себе рассматривать энное число вариантов возможного развития, чего не будет в правительственных документах, вынужденных выбирать только один вариант.
Джон Аркилла одним из первых сформулировал основные идеи развития информационной безопасности. (John Arquilla // faculty.nps.edu/vitae/cgi-bin/vita.cgi?p=display_vita&id=1023567719) Мы можем выделить ряд основных результатов его исследований. (Следует отметить, что для него это, в основном, исследования прошлого периода, сегодня он больше занят анализом терроризма.)
Джон Аркилла достаточно давно предложил различать коммуникативный и структурный аспекты информации (см. работу: Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena’s camp. Preparing for conflict in the information age. Ed. by J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997). Если коммуникативный представляет собой акцент на информации как на передаче, то есть информация — это то, что передается, то структурный подход рассматривает информацию как базу любой структуры. Смена информационной базы автоматически ведет к смене самой структуры. Например, перестройка, которая недаром была объединена с понятием гласности, сменила советскую информационную базу, в результате чего пришлось трансформировать и Советский Союз — его не стало. Отсюда становится понятным действие этого инструментария: меняя информационные потоки внутри страны, можно изменять страну. Последний пример — арабские революции.
Близкое понимание есть у Сергея Зуева (Зуев С.Э. Измерения информационного пространства (политики, технологии, возможности) // www.museum.ru/future/part01/010601.htm), который выделил следующие два модуса существования информации (два измерения):
