Максим Любовский - Россия, которую мы сохранили
Гласность, начавшись с освещения злоупотреблений брежневского периода, расширялась в обе стороны во времени. Постепенно для критики открывались как времена Хрущева, Сталина, Ленина, так и, во всё большей степени, борьба внутри современного руководства. С возникновением параллельных органов власти появились средства информации, вовсе неподвластные партийному контролю. Уже независимо от желаний инициаторов Перестройки, Гласность переросла в Свободу Слова.
При ослаблении тотального контроля за обществом, былое монолитное единство и единогласность стали быстро разрушаться. Параллельно старым общественным организациям, тесно связанным с КПСС и контролируемым ею, таким как комсомол, профсоюзы, ДОСААФ, и т. п., стали возникать так называемые «неформальные объединения» — организации, создающиеся без участия государственного аппарата и совершенно независимые от него. Кроме того, начали вскрываться старые противоречия, десятилетиями подавлявшиеся коммунистическим руководством. Национальные проблемы, социальные противоречия, при отсутствии подавляющей их силы, стали выливаться в разрастающиеся кровавые конфликты и повсеместный рост преступности.
При этом надо помнить, что система законов, созданная при коммунистическом руководстве, никогда не была предназначена для разрешения реальных конфликтов. Единая бюрократическая пирамида заменяла систему действующих законов, судей и адвокатов. Все споры и противоречия разрешались или подавлялись внутри этой системы. Отказ от силовых методов проведения власти в обществе и создание параллельных структур привели к тому, что расшатывание старых механизмов управления шло гораздо быстрее, чем создание новой системы законов, которая могла бы заменить бюрократическую пирамиду в разрешении конфликтов.
Горбачев, выдвинув идею демократизации как способ разрушения власти старой партийно-бюрократической структуры, переоценил свою возможность контролировать демократическое движение. Уже на первых выборах народных депутатов СССР в 1989 году в центральных районах страны новые демократические силы выдвинули людей, создавших оппозицию Горбачеву слева (в советском понимании левизны, как призыва к ускоренным радикальным демократическим реформам). Через год почти половина депутатов российского парламента, а в некоторых республиках (Прибалтика, Грузия, Армения) и большинство парламентариев, оказались неподконтрольными ему. Увидев, что с таким трудом созданная альтернативная система проведения власти также ускользает из-под его контроля, Горбачев явно заметался, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Мы видим его многочисленные длинные речи, в которых он говорит обо всём, кроме своей позиции по ключевым вопросам, волнующим общество; решения, по существу, ничего не меняющие и откладывающие в долгий ящик неотложные злободневные проблемы; изменения принятых недавно решений на противоположные (например, с экономической программой «500 дней»). Однако, все попытки найти политический центр между двумя враждующими структурами, когда законодательно, четко и однозначно не был определён статус ни одной из них, приводили только к нарастанию напряжённости. Разрыв между правой и левой частями общества всё увеличивался, оставляя центр, который, по его собственным словам, занимал Горбачев, висеть в пустоте. КПСС, в противовес горбачевскому аппарату организовала значительно более реакционную Коммунистическую партию Российской Федерации, которая встала в открытую оппозицию курсу реформ справа. С другой стороны демократически избранные российские власти во главе с Борисом Ельциным провозгласили суверенитет от Союзного центра и начали «войну законов». Люди, начинавшие перестройку вместе с Горбачевым, покидали его, уходя либо вправо, либо влево. Новые люди, приходящие им на смену, вновь были выходцами из глубин той же Пирамиды. Видимо, сам Горбачев опять попал под влияние своего окружения. Об этом свидетельствует его резкий сдвиг вправо в начале 1991 года, попытки силовыми методами предотвратить разбегание республик, ряд непопулярных экономических мер, обострение отношений союзного центра и России и личных отношений Горбачева и Ельцина. Противоречия и разлад в системе к этому времени зашли так далеко, что возможно было либо только кардинальное силовое решение конфликта, либо полное разрушение старой системы распределения власти и долгий путь к построению правового общества. Сегодня мы знаем, что новое окружение Президента оказывало сильное давление на него, принуждая принять силовые меры для восстановления власти аппарата. К чести Михаила Сергеевича, он не пошёл по этому пути, а остался верен своим демократическим убеждениям и попытался нарушить вековые традиции Пирамиды, начав переговорный процесс с оппозицией. Вместо силового решения, Горбачев начал разрабатывать Союзный договор, который должен был четко определить правами обязанности субъектов федерации и стать фундаментом правовой системы общества. Видимо, Союзный договор, рожденный в борьбе центра с республиками, был разумным компромиссом, учитывал интересы всех сторон и мог стать основой для выработки других законов, регулирующих жизнь общества. Если бы он был заключён и вступил в силу, то мы могли бы говорить о начале совершенно новой эпохи в политическом развитии России. Естественно, что движение в этом направлении не оставляло места для существования Пирамиды, как системы управления обществом. Аппарату ничего не оставалось как устранить Горбачева и попытаться разрешить конфликт силовыми методами без его участия. Результатом этого решения, как известно, стал августовский «путч», который логически завершил бурный и противоречивый этап развития России, который вошёл в историю под названием «Перестройка».
Таким образом, все противоречия в событиях Перестройки и в поступках самого Горбачева находят своё объяснение с точки зрения рассматриваемой здесь теории борьбы за власть в обществе. Основным противоречием, предопределившим весь ход реформ явилось то, что новый лидер, занявший вершину административной Пирамиды, стремился к увеличению своей власти путём разрушения аппарата, который единственно мог обеспечить ему эту власть. Трагедия Перестройки и её инициатора заключалась в том, что Горбачев, сумев разрушить (точнее, основательно расшатать) старую систему распределения власти, не смог создать новую систему, основанную на договорах между противоборствующими общественными силами и на законах, отражающих реальное распределение этих сил и удовлетворяющих каждую из них. Без этого власть неизбежно ускользнула от него.
Дракон умер! Да здравствует дракон?
В России после пробуждения
опять тоска печалит лица:
все снова ищут убеждения,
чтобы опять закабалиться.
Игорь ГуберманРассмотрев развитие и трансформацию Российской Пирамиды власти в наиболее критические моменты русской истории, мы подошли теперь к описанию современного положения российского общества и его реформ. Как мы видели, в самом конце Перестройки Михаил Сергеевич Горбачев, видя невозможность сосредоточить в своих руках всю власть без применения экстремальных силовых методов, которые перечеркнули бы все его демократические начинания, начал переговорный процесс с республиками, с демократической оппозицией и с другими силами в обществе. Первым результатом должен был стать новый Союзный Договор, закладывающий новую для России законодательную основу взаимодействия различных сил и распределения власти в обществе. Видимо, на этом пути должны были последовать другие договора и другие законы, которые, в конце концов, привели бы к отмиранию многовековой бюрократической Пирамиды. Однако, как известно, этот процесс был сорван. Под угрозой прекращения своего существования как высшей власти в государстве, высшие слои бюрократии организовали «путч». Вновь, как и во всех предыдущих случаях В российской истории, вместо договорного способа разрешения конфликта, был избран силовой путь. На этом закончился период Перестройки. Горбачев быстро утратил всякое влияние на события и через три месяца был формально отстранён от власти. Какую же роль в развитии российского общества сыграли три дня путча в августе 1991 года, как изменилось соотношение сил и методы распределения власти?
Сейчас принято считать, что Борис Николаевич Ельцин является первым Президентом, получившим власть демократическим путём в результате всенародных свободных выборов. Однако, это не совсем так. Действительно, выборы президента РСФСР, состоявшиеся 12 июня 1991 года, были первыми свободными и демократическими выборами главы государства за всю историю России. Борис Николаевич с большим отрывом победил среди шести кандидатов и стал первым Президентом Российской Федерации. Однако получил ли он власть в результате этих выборов? Ответ на вопрос должен быть отрицательным. Став Президентом, Ельцин практически не увеличил свою власть. Как и в течение всего предыдущего года (с момента избрания Председателем Верховного Совета РСФСР), он оставался главой одной из республик в составе СССР, хотя и объявившей о своём суверенитете и о верховенстве российских законов на своей территории, но только начинавшей строить независимые органы законодательной и исполнительной власти. Союзные административные структуры, обладавшие контролем за деятельностью общества, нисколько не были подотчётны ему. Выборы ничего не изменили ни в распределении сил, ни в распределении власти. Война законов между Россией и Центром продолжалась с прежней силой. Своё положение демократически выбранного Президента Ельцин мог использовать только для увеличения давления на Горбачева и для дальнейшего расшатывания административной структуры центра. Видимо, это стало одним из толчков, заставивших Президента СССР начать поиск соглашения с республиками. Однако, сам Ельцин не получил никакой дополнительной власти в результате июньских выборов. Его «инаугурация» состоялась лишь в августе, в три дня «путча». Этот момент перехода власти заслуживает особого внимания.
