А. Аджубей - Лицом к лицу с Америкой
Но неумный враждебный выпад не удался. Любители всякого рода провокаций получили достойный отпор.
— Я хотел бы спросить тех, кто придумал этот вопрос: когда они его сочиняли, когда они выдумывали его, какие цели они преследовали, что они ставили перед собой, чего они хотели? — заявил Никита Сергеевич.
В зале насторожились. Что он скажет дальше? — читалось на лицах многих слушателей.
— Вы, очевидно, хотите поставить меня в стесненное положение и уже заранее смеетесь, — продолжал Никита Сергеевич, сделав небольшую паузу. — Русские говорят: хорошо смеется тот, кто смеется последний. И как бы вы, господа сочинители всяких вздорных вымыслов, смеясь заранее над тем, как, дескать, вы ловко выдумываете, не раскаялись бы после в своих выдумках.
На провокацию я не пойду и не отвечу недружескими выпадами против собравшихся здесь многих достойных представителей печати Соединенных Штатов Америки. Добавлю только, что ложь, на каких бы ногах она ни ходила, никогда не сможет угнаться за правдой.
Показалось, что зал загудел от этого острого и разящего, как меч, ответа Н. С. Хрущева, раскрывшего подлинный замысел сочинителей провокаций. Раздался взрыв дружных аплодисментов. Лица у многих журналистов посветлели — они уже не скрывали своих симпатий к этому прямому и откровенному человеку.
Следующий вопрос был фантастического свойства и казался иронической цитатой из романа Жюля Верна. Тем не менее он имел под собой реальную почву. Дело в том, что, когда советская космическая ракета достигла Луны, среди американских толкователей международного права возникла паника. «Юридическая» дискуссия развивалась темпами, превышающими разгон лунной ракеты. Все гадали: заявит ли Советский Союз территориальные претензии на Луну? Еще не было сделано никаких «предосудительных» действий, а «юристы» уже подали кассационные жалобы.
Так, небезызвестный специалист по международному праву Уильям Бишоп заранее объявил, что когда русские заявят «притязания» на Луну, то претензии эти не должны быть признаны.
Позднее, в Нью-Йорке, прогуливаясь по Бродвею, один из нас, советских журналистов, среди ряда экзотических для взора советского человека вывесок наткнулся на контору компании «Розенблат и Розенблат», занимающейся, в частности, продажей земельных участков на Луне. Утрату мирового приоритета на рубежах космической науки и техники организаторы конторы попытались возместить приоритетом на поприще космической коммерции.
Приход советского журналиста был встречен приветливо и даже радостно. Правда, он разочаровал любезных хозяев, отрекомендовавшись представителем той страны, которую даже самый предприимчивый негоциант не решился бы в данной ситуации поставить в положение покупательницы. Газеты аршинными буквами писали о том, что «красная ракета прилунилась почти в центре лунного диска», и у бизнесменов был слегка смущенный вид людей, приступивших к распродаже чужого добра.
Вспоминается и другое. На одном из коротких и узких участков тротуара, наискосок от нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория», топталась под охраной полиции небольшая кучка проходимцев. Они несли плакаты с провокационными лозунгами о «свободе». Один из плакатов гласил: «Свободу Луне». Это был своеобразный рекорд подлости в небогатом фантазией, плоском, иссушенном злобой мозгу политических прохвостов. Величайшую победу раскрепощенного гения мракобесы пытаются выдать за утрату свободы, а одно из благороднейших полей международного сотрудничества — превратить в плацдарм «холодной войны»!
Еще в речи на аэродроме Эндрюс по прибытии в Вашингтон Никита Сергеевич говорил:
— Мы не сомневаемся в том, что замечательные ученые, инженеры и рабочие Соединенных Штатов Америки, которые работают в области завоевания космоса, также доставят свой вымпел на Луну. Советский вымпел, как старожил Луны, будет приветствовать ваш вымпел, и они будут жить в мире и дружбе, как и мы с вами на Земле должны жить в мире и дружбе, как должны жить в мире и дружбе все народы, населяющие нашу общую мать-землю, которая так щедро вознаграждает нас своими дарами.
Но тревога за участь Луны, раздуваемая рыцарями «холодной войны», оказалась столь велика, что американские журналисты решили на всякий случай еще раз «перепроверить» чистоту советских намерений относительно нашей небесной спутницы.
«Отражает ли посылка вымпела на Луну намерение выдвинуть претензии на владение Луной?» — гласил вопрос.
Никита Сергеевич вежливо ответил под аплодисменты присутствующих:
— Те, которые так ставят вопрос, мыслят понятиями частнокапиталистической психологии, а я человек социалистического строя, нового мировоззрения и новых понятий. У нас понятие «мое» отживает, а внедряется новое понятие «наше». Поэтому посылку в космос ракеты и доставку нашего вымпела на Луну мы рассматриваем как наше завоевание. И в этом слове «наше» мы подразумеваем страны всего мира, то есть мы подразумеваем, что это является и вашим достижением и достижением всех людей, живущих на Земле.
Следующий вопрос касался возможностей торговли с США. Он не раз уже задавался представителям разных стран, приглашаемым на завтрак в этом зале, и служил одним из тех пробных оселков, на которых как бы испытывается дух государственного человека. И не раз здесь главы даже весьма солидных буржуазных стран сдергивали шапку перед денежным мешком дяди Сэма.
Никита Сергеевич с большим достоинством ответил на вопрос, и в эту минуту казалось: за его плечами поднялась во весь свой исполинский рост наша великая Советская держава.
— Мы больше всего нуждаемся в том, чтобы ликвидировать дискриминацию в торговле. Это самое главное. Все, что вы делаете, мы все тоже умеем делать, а некоторые вещи мы сделали раньше, чем вы. (Смех в зале). Мы ничего не просим у вас. Некоторых товаров вы производите сегодня больше, чем мы, но это объясняется исторически сложившимися обстоятельствами. Ваша страна гораздо раньше стала на путь капиталистического развития, чем наша, и поэтому вы развили свою экономику выше, чем была развита экономика дореволюционной России. Но вы знаете, что сейчас в развитии нашей экономики произошли большие изменения. Мы еще идем на некотором расстоянии, на каком-то отдалении от вас. Но вот мы так сближаемся (в зале наступает оживление, когда Н. С. Хрущев показывает руками, как сокращается расстояние, отделяющее экономику США от экономики СССР), и я думаю, что недалек тот день, когда вот так переменятся наши места в этом движении; в развитии нашей экономики мы догоняем вас, и недалеко то время, когда мы выйдем вперед.
Хочу сказать, что я не приехал в США с длинной рукой, чтобы запустить свою руку в ваши банки. Это ваше. Нам нашего хватит. (Смех). Я не буду держать шляпу так, чтобы каждый мне бросал в нее то, что он считает возможным бросить. (Веселое оживление). Мы горды своей системой, своим народом, своим государством и своими достижениями. Мы хотим быть хорошими партнерами в торговле с вами, как и со всеми странами, что же касается развития торговли между нашими странами, то мы смотрим на дело так—надо покупать то, что нам нужно, а вы будете продавать то, что вы считаете возможным продать.
Конкретные переговоры по торговле я сейчас вести не собираюсь. Я сознательно не взял с собой никого из Министерства внешней торговли, чтобы не думали, что я приехал с длинной рукой к богатому дядюшке Сэму.
И опять восхищенный смех и говор в зале. Было бы наивным полагать, что все присутствующие расстанутся со своими убеждениями под влиянием доводов Н. С. Хрущева, но таково обаяние его личности, что ладони даже иных идейных противников наших смыкаются в непроизвольном движении, и вы видите, как люди буквально удерживают на лету рвущееся в зал рукоплескание.
Председательствующий У. Лоуренс заметно смущен нарастающими симпатиями к Н. С. Хрущеву. И он решает пустить «сквознячок» в чересчур потеплевшую атмосферу зала. Из колоды вопросов он выдергивает крапленую «козырную» карту.
Следующий вопрос гласил: «В своем выступлении Вы говорили о том, что не должно быть вмешательства во внутренние дела других стран. Как совместить эти слова с русским вмешательством в дела Венгрии?»
Никита Сергеевич отвечает с уничтожающим сарказмом:
— Видите ли, так называемый венгерский вопрос у некоторых завяз в зубах, как дохлая крыса: им это и неприятно и выплюнуть не могут.
Нужно было видеть лица журналистов. У многих непроизвольно появилась гримаса отвращения, словно им действительно кто-то пытался сунуть в рот дохлую крысу. Взрывы дружного, искреннего смеха долго не смолкали в зале. А Никита Сергеевич тем временем продолжал:
— Если вы хотите нашу беседу направить в этом направлении, то я вам не одну дохлую кошку могу подбросить. Она будет свежее, чем вопрос известных событий в Венгрии.
