Галина Кожевникова - Цена ненависти
С тех пор Хизб широко распространился по мусульманскому миру; проник он и в постсоветскую Среднюю Азию, а затем и в мусульманские регионы России. В Средней Азии Хизб, наряду с другими исламистскими движениями, заметнее всего развивался в Узбекистане и вместе со всей оппозицией подвергался и подвергается жестоким преследованиям режима Каримова: тахрировцев или тех, кого заподозрят в причастности к Хизбу, часто арестовывают, дают заметные сроки, нередко подвергают пыткам. Власти Узбекистана обвиняют Хизб в организации беспорядков в Андижане в мае 2005 года и в целой серии терактов в предыдущие годы. Однако хорошо известно, что события в Андижане были организованы совсем другой группировкой, «Акрамия»[153], не появилось и реальных доказательств причастности Хизба к иным террористическим акциям в Узбекистане[154]. Между тем репрессированы были тысячи людей, многие бежали за границу, в частности, в Россию.
Пропаганда Хизба в России вскоре тоже встретила сходную реакцию властей, хотя, конечно, далеко не столь жестокую ввиду очевидной разницы политических режимов. Начиная с 2001 года узбекских тахрировцев экстрадируют в Узбекистан, а с лета 2003 года начинаются аресты и суды уже в России — по делам сперва граждан среднеазиатских государств, а затем уже и российских граждан. Их обвиняют по ст. ст. 2822 и 2051 (см. выше), но появляются и обвинения в хранении оружия, хотя в ряде случаев у сотрудников Правозащитного центра «Мемориал» возникали основания считать, что оружие было подброшено. Если «террористические» обвинения не предъявлялись, приговоры обычно условные, но со временем они становятся жестче. В ряде случаев к обвиняемым и свидетелям применялись пытки[155].
Последовательности судебная система не демонстрирует. Например, за распространение листовок Хизба в июне 2005 года три человека в Казани были осуждены по ст. 2822 к 4 годам и 7 месяцам лишения свободы каждый, а через неделю за то же самое и по той же статье в Ижевске два человека были осуждены на год условно.
Последний пример на момент написания этой статьи: 4 августа 2005 г. в Уфе девять человек были приговорены к срокам от 3,5 до 8,5 лет лишения свободы, и лишь один из них — условно. Трое были признаны виновными в хранении боеприпасов («Мемориал» считает, они были подброшены), зато ко всем девятерым применена также ст. 210 УК («организация преступного сообщества»), предполагающая до 10 лет лишения свободы участникам и до 15 — организаторам. Применение ст. 210 — мощный инструмент, ранее использованный только в приговоре узбекскому эмигранту Юсупу Касымахунову и его жене Анне Дроздовской (по приговору, вынесенному 11 ноября 2004 г. Мосгорсудом, первому, кстати, вступившему в силу в России (после утверждения Верховным судом 13 января 2005 г.), Ю. Касымахунов осужден к 8 годам лишения свободы, а А. Дроздовская — к 4,5 годам).
Итак, судя по материалам Правозащитного центра «Мемориал» и даже по сообщениям СМИ, весьма маловероятно, что российские группы Хизба хотя бы готовятся к насильственной деятельности (если кто–то к ней и готовился, то крайне неудачно), так что нельзя говорить о какой–то чрезвычайной опасности, которая могла бы послужить «оправданием» для необоснованного решения Верховного суда, для насилия, издевательств и фальсификаций при расследовании дел. Защита жертв произвола в данном случае — явно необходимое правозащитное действие, и этот тезис можно далее здесь не обсуждать.
Но правозащита (в отличие от работы профессионального адвоката) не исключает критического и публичного анализа деятельности жертвы произвола. Вот только об этом и будет речь далее.
***Хизб ут–Тахрир — это пропагандистская организация, так что анализировать мы будем именно ее пропаганду: не подстрекает ли она к насилию и не возбуждает ли ненависть. (Если где–то кого–то вне России эта пропаганда приводила к применению насилия — это аргумент, но мы не будем к нему прибегать, так как аргумент этот слишком уязвим.)
Следует отвергнуть обвинение Хизба в возбуждении ненависти по религиозному признаку. Все религии и идеологии, кроме ислама, отвергаются Хизбом и называются ложными[156], но такое утверждение, безусловно, остается в рамках допустимого в светском обществе (и в этом нельзя не согласиться с заключением Аширова).
Особо оговаривается, что мусульманин должен следовать исламу как целостному мировосприятию, а не увлекаться отдельными идеями, включая мораль, науку, «великие свершения» и т. д. — такой ход мысли характерен для религиозных фундаменталистов, к каковым безусловно относится Хизб. Хизб выделяет всего три последовательных, всеобъемлющих и достаточно глобальных идеологии: ислам, социализм и капитализм. И все три понимаются в тотальном смысле как всестороннее регулирование жизни людей. То есть «капитализм» включает не только экономическую систему, но и всю систему жизнеустройства, присущую западному миру. Конечно, здесь делается весьма широкое обобщение (западные страны сильно различаются, да и границы «Запада» неясны; но эти нюансы не имеют значения для авторов, да, надо думать, и для их читателей); фактически речь идет о либерализме в том его широком понимании, которое используют российские антилиберальные публицисты, но мы будем придерживаться тахрировской терминологии (по возможности избегая религиозной терминологии, которая практически ничего не добавляет для понимания текстов Хизба).
Выбирать, естественно, предлагается ислам, причем в том его понимании, которое исповедует Хизб, то есть без изменений, внесенных после «праведных халифов» (первых четырех, правивших после Мухаммеда) — и это тоже классическое фундаменталистское восприятие. Любое объединение мусульман на идеях, отличных от верного понимания ислама, объявляется греховным деянием и даже вероотступничеством[157].
Нас интересует именно отвержение капитализма, так как современная Россия, по тахрировской классификации, живет именно по идеям капитализма. Капитализм предлагается отвергнуть тотально, но в особенности такие его основные характеристики, как секулярность общества (то есть полное или частичное вытеснение религии в сферу приватного, что, с точки зрения Хизба, противоречит «инстинкту поклонения», присущему человеку), гражданская и политическая свобода (обычно часто поминаемый имморализм капитализма Хизб рассматривает оригинально — как его защитный механизм). Отдельно перечисляются противоречащие исламу принципы: «свобода вероисповедания, свобода мысли, свобода собственности и свобода личности». Подчеркивается, что «ни при каких условиях мусульманин не должен принимать эту систему (демократию — А. В.) и призывать к ней».
Ибо править (в идеале) должны воля Аллаха и шариат через правильно избранного халифа (избирается он уммой, а отстраняется имамами за нарушение шариата). Грядущий Халифат, как и во времена «праведных халифов», един и не предполагает национальных государства или федерации. Он будет тоталитарным государством, управляемым строго по шариату (особенно впечатляют планы экономического устройства этого государства; например, деньги должны быть только золотыми и серебряными). Именно создание такого Халифата, в перспективе всемирного, и является целью Хизба.
В книге «Хизб ут–Тахрир» сказано:
«Если все люди договорятся о том, чтобы дозволить ростовщичество, организации монополии, прелюбодеяние, пьянство и т. п. — этот договор не будет иметь никакой реальной силы, ибо он противоречит принципам Ислама. Если они продолжают упорствовать в этом соглашении, то в их отношении должна быть применена сила».
Итак, Хизб категорически отвергает демократию и политическую свободу. Он считает правомерным применение силы против их реализации. Но партийные документы удивительным образом эту тему не развивают. Можно, конечно, предположить, что это делается из конспиративных соображений. Может быть, отчасти это и так, но более правомерно будет, наверное, исходить из того, что Хизб не революционная организация, он мыслит переход ко всемирному Халифату как долгий многоступенчатый процесс. Так что оправдание насилия против демократии как таковой дается, но «замораживается» до момента, когда это станет актуально. Далее мы увидим, что актуальным это станет с началом джихада который будет вести Халифат.
Хизб также полагает отступничеством любой конформизм с секулярным миром («мусульманин должен признавать только исламские идеи и мысли. Других идей и мыслей у него быть не должно»[158]). Ясно, что санкции за такой конформизм возможны лишь в каких–то крайних случаях, при выполнении каких–то дополнительных условий: иначе пришлось бы карать чуть ли не всех мусульман. Но о дополнительных условиях не говорится, то есть перед нами — еще одна «замороженная» агрессивная норма.
