Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №38 от 18.09.2012
А Андрей Битов продолжает в прежнем духе: «Мы сейчас пожинаем плоды сталинской политики. Некультурность, раболепство, безграмотность души...» Именно об этих плодах долдонят постояльцы Кремля и их наймиты. А тут ещё и вот что: «Сталин глушил офицеров, вернувшихся из Европы с Победой». И как же он их глушил - толом или скалкой по кумполу? И кого же оглушил до полной глухоты? Почему-то опять нет ответа...
И всё твердит классик, что в Советское время «мы были запуганы, жили в страхе». Конечно, «мы», т.е. они, антисоветчики, жили в страхе, и это вполне естественно. Как было не знать страха, допустим, критику Сарнову, если в его компашке антисоветчина и русофобия простирались от клеветы на Шолохова до глумления над родиной, Советской Россией, которую они называли «Сранью»?
Но писателю отвратительно не только Советское время. Вот что он говорит о далёком прошлом родины: «Наша страна - заготовка. Зачем было захватывать такое огромное количество земли? Эти пространства ведь для всего мира нужны, а не только для одной России. Это территория, заготовленная для всего человечества, где и воды, и полезные ископаемые, и леса». Троцкий в своё время считал, что Россия - вязанка хвороста, которую надо бросить в костёр перманентной мировой революции. Булат Окуджава уже на нашей памяти томился, страдал:
Меня удручают размеры страны...
Я тогда дал ему дружеский совет: езжай в портативную Грузию, откуда отец родом, или в малогабаритную Армению, откуда мать. Почему-то не послушал.
После Троцкого и Окуджавы возникла известная мадам Олбрайт. Именно она первая объявила: «Сибирь со всеми её богатствами должна принадлежать всему миру!». И вот теперь живой классик Битов... Достойная компашка. Куда ему рвануть, не знаю. Может, к Евтушенке в Америку, где впервые ещё в 1978 году был опубликован «Пушкинский дом», самое известное его сочинение?
Да! Вот ещё: «Советский Союз должен был распасться, он был громаден, но внутри-то - труха». Это уже Андрей Дементьев, истинный трухолюб, возросший на трухе. И у него, оборотня, нет отбоя от премий.
Да, есть продажные поэты. Но чтобы так, но чтобы так...
А вообще-то классику надо бы знать, что Россия не захватывала, например. Украину. Грузию, Калмыкию и некоторые другие земли. Они сами пришли под Московскую руку. А вот Америка оттяпала половину Мексики, не упустила французскую Флориду и в нашу Сибирь нагрянула в 1918 году не ради красивых пейзажей. Вот и спросил бы американцев: «Зачем?»
А что сказать об Англии, нахватавшей во всех концах планеты земель в пятьдесят раз больше, чем сама? Ну, правда, лет через триста за дальностью сих земель всё вроде бы рассыпалось, но уж эти-то триста лет леди и джентльмены попили кровушки. Отсюда и благоденствие их. А Испания и Португалия? Франция и Бельгия? Голландия и припоздавшая Германия?.. У всех потом рассыпалось, поскольку, говорю, земли-то за морями-океанами, а у России всё под боком, рядом, путь пеший. Куда могла деться та же Украина, если бы не эта гниль, от которой вонь на весь мир?
В этом же номере «Литгазеты», видимо, не случайно рядом с портретом юбиляра напечатан стишок Анны Гедымин, который начинается с решительного утверждения:
Я знаю, что прошлое было ужасно...
Если автор это о себе лично, то возразить нечего, пусть даже и так будет: Я знаю, что прошлое было ужасно. А настоящее - суперпрекрасно.
Но сдаётся, что поэтесса имеет в виду и меня. Тогда есть веские основания думать, что она шибко начиталась Троцкого, Окуджавы, Олбрайт, Дементьева да Битова...
Если ещё сказать о премиях и о страхе, то надо заметить, что особенно большие премии дают ныне тем, кто к новостям вроде помянутых выше ещё присовокупит, как Битов, и такое, например: «Когда начинают разговоры о том, было ли лучше при советской власти или сейчас, я точно знаю, что предпочту тому страху нынешнюю вонь и гншь». Вот ведь как! Пусть путинская гниль! Пусть медведевская вонь! Пусть катастрофы, в которых гибнут соотечественники! Пусть пожары, в которых сгорела и собственная дача! Пусть я стал бомжем! Лишь бы не дрожать вместе с Сарновым от страха перед Советской властью.
Очень ценятся в премиальных жюри также заявления такого рода: «К Шолохову я никак не отношусь. Я его и не читал никогда». Даже не читал, но почему-то уверяет, что «Толстой интереснее». Так ведь чтобы придти к такому выводу, надо сопоставить писателей, а для этого - прочитать обоих. Нет, говорит, читал только одного, но уверен за обоих. А нас ещё стыдят, будто мы о «Докторе Живаго» говорили: «Не читал, но возмущён!»
О Тостом вот что дальше: «Никто его по-настоящему не знает и не читал». Только Битов осилил. Только он знает по-настоящему: «Истинный Толстой - это его дневники». Кто спорит, дневники очень важная часть творческого наследия гениального писателя. Но неужели так мало стоят его романы, повести, рассказы, публицистика? Почему, спрашивается, привязались к ним во всём мире деятели кино, театра, композиторы, художники? Ведь сколько фильмов по одному только роману «Война и мир» или по «Анне Карениной». Толстой-то сам однажды в старости сказал своему секретарю В.Ф. Булгакову: «Война и мир» - самый глупый мой роман». Но Горькому похвастался о нём же: «Это - как «Илиада»!». Ну, что взять с гения: что захочет, то и отмочит.
Битов признаётся: «Я давно уже не читатель...». Похоже, что очень, очень давно, может быть, даже с пионерского возраста. Только в таком незащищённом возрасте можно было поверить и, ничего больше не читая, донести до старости такую, например, где-то услышанную или прочитанную байку о русской литературе XIX века: «По рукам все рукописи ходили. И писали классики не для народа, а друг для друга. Пушкин - для Жуковского, Гоголь - для Пушкина и т.д.» Ну, во-первых, ясно же, что Битов не читат Пушкина, который прямо возглашал:
Слух обо мне пройдёт
по всей Руси великой...
Не зарастёт народная тропа...
И долго буду тем любезен я народу... Народу, а не Василию Андреевичу.
Во-вторых, интересно, а кто, по мнению юбиляра, писал для Гоголя - не Хлестако ли?
Ничего не читавший, живущий слухами человек предстаёт перед нами и в рассуждениях Битова о советской литературе. Уверяет, например, что существовала «ужасная официальная литература». А что это - романы, повести, поэмы, на которых стоял гриф «Одобрено ЦК КПСС»? Привёл бы хоть парочку примеров. Официальные творения -это конституция, указы, кодексы, дипломатические ноты и т.п., но это не литература, о которой идёт речь.
А ещё страшнее, говорит, была «секретарская литература». И опять - ни одного примера. Это произведения писателей, работавших секретарями Союзов писателей? Да, появлялись порой из-под пера некоторых секретарей такие, например, произведения, как роман «Грядущему веку». И я, не имея возможности напечатать статью о нём в Москве, постарался показать его убожество на страницах саратовской «Волги» в №7 за 1989 год, когда сей секретарь благополучно сидел в своём высоком кресле. А что в это время делали вы, мультилауреат и беспощадный враг секретарской литературы?
Но ведь секретарями разного уровня были в Союзе писателей и Фадеев, Федин, Соболев, Леонов, Тихонов, Твардовский, Михалков, Арбузов, Смеляков, Симонов, Бондарев, Гамзатов, Сергей Антонов, Астафьев... Так неужели «Разгром» и «Молодая гвардия», «Города и годы», «Капитальный ремонт», «Русский лес», «Василий Тёркин», «Жди меня». «Горячий снег», «Журавли», «Царь-рыба» и другие произведения названных писателей это и есть ужасная, невыносимая «секретарская литература»? Гораздо более вероятно, что вы, Битов, завершив своё литературное образование ещё до появления вторичных половых признаков, ничего этого просто не читали, но подхватили кем-то брошенные ярлыки - «официальная литература», «секретарская литература» - и бездумно понесли дальше вплоть до страниц «Литературной газеты». Неужели не понимаете, что писатели могут занимать одинаковые посты, а писать по-разному. Это естественно для человека, который признаётся, что у него «рабьи мозги». Кстати говоря, вы уверяете: «Критики обычно пишут не о том, что есть, а о том. что им хочется видеть». Видит Бог, я не хотел видеть «рабьи мозги», но невольно набрёл на них в вашем интервью.
Однако вернёмся к Толстому и Шолохову. Вот ведь какая новость: в Советское время «Лев Толстой выходил выборочно...». Выборочно! Трудно поверить, но именно так Битов сказал. Выходит, он и слыхом не слыхивал ни о 90-томном собрании сочинений безумно любимого писателя (1928-1958), ни о 20-томном (1960-1965), ни о 22-томном (1978-1985), ни о множестве других изданий, общий тираж которых - миллионы и миллионы экземпляров. И он ещё лепечет о культуре и бескультурье!.. Он уверен, что выбрали 90 томов, а 150 спрятали в спецхран.
«Только благодаря Шолохову вышел роман «Война и мир», который он «пробил» в издательстве». Господи Боже мой, да в каком же это издательстве? Когда? И не сцапал ли Шолохов гонорар за это издание? А кто «пробил» в 1952 году оперу Сергея Прокофьева «Война и мир», кто в 1965-м «пробил» одноименный фильм Сергея Бондарчука?
