Пьер-Андре Тагиефф - Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование
Повторив основные антиеврейские клише и стереотипы, распространявшиеся классиками антиталмудизма[230], А. Костон представляет «манифест», с которым в 1860 г. основатели Всемирного еврейского альянса «обратились к евреям всего мира» в качестве «замечательного, но сжатого изложения плана еврейского владычества, который необходимо было значительно развить и доработать в знаменитых «Протоколах сионских мудрецов», составленных примерно сорок лет спустя»[231].
Затем Костон включает в брошюру набор выдержек из «Протоколов»; это прекрасный образчик ортодоксального дискурса по данному вопросу, употребляемого в кругах антисемитов-профессионалов:
Не стоит говорить о том, что «Протоколы» сразу же были отвергнуты евреями, которые дошли до того, что в 1935 г. затеяли в Берне судебный процесс против швейцарских издателей книги, воспроизводившей основные пассажи этого документа. Но им не повезло, так называемые фальсификаторы были оправданы, поскольку евреям не удалось доказать, что «Протоколы» являются подделкой, а адвокаты защиты, напротив, показали, что начиная с 1905 г. – даты издания на русском языке (зарегистрированного в лондонском Британском музее в 1906 г.) – все события, которые произошли: война, русская, венгерская и германская революции, экономический кризис – были предсказаны и описаны в этой так называемой фальшивке. 80-страничные «Протоколы» не уместились бы в одном выпуске этого журнала. Но да будет нам позволено, однако, извлечь из них несколько показательных пассажей, напомнив, что речь идет о плане, составленном в 1897 г.[232]
Краткую комментируемую аналогию в тексте, опубликованном весной 1944 г. (!), заключает последний призыв к мобилизации против «евреев и их “союзников”»:
Авторы «Протоколов» доходят до того, что желают войны ради скорейшего наступления всемирной еврейской Революции: «Интенсификация вооружения и увеличение полицейских сил существенны для реализации планов, упомянутых выше… Во всей Европе и с помощью Европы, на других континентах нам следует вызывать мятежи, раздоры и взаимную враждебность…» А вот прямая угроза: «Мы должны быть в состоянии ответить на любое сопротивление войной с соседями той стране, которая осмелится стать на нашей дороге; но если и соседи эти, в свою очередь, задумают стать коллективно против нас, то мы должны дать отпор всеобщей войной…» Прежде всего надо покорить Европу: «Короче говоря, для доказательства того, что все правительства неверных Европы нами покорены, мы продемонстрируем нашу власть одному из них при помощи преступлений, насилия, то есть режима террора, и в том случае, если бы они все восстали против нас, то мы ответили бы американскими, китайскими или японскими ружьями…» Япония, сознающая опасность, не вошла в поле зрения Израиля. Напротив, она поднялась против его претензий на мировую диктатуру. Но разве еврейский план не реализовался частично в том, что касается Америки Ф. Рузвельта, еврея по происхождению, и Китая Чан Кайши? Разве не были предоставлены американские и китайские ружья в распоряжение Израиля для борьбы с врагом евреев Гитлером и с арийской Европой? Эта война представляет собой заключительную фазу тысячелетней борьбы, которую иудейство ведет против нееврейских народов. Не будет ли означать победа евреев и их «союзников» полное закабаление нашей планеты «Сионскими мудрецами». Француз, желаешь ли ты стать рабом еврея?[233]
Еще долго будут удивляться тому, что какому-то Костону удалось избежать максимального наказания, тогда как столько других писателей и журналистов, менее вовлеченных по сравнению с ним в антисемитизм, призывающий к убийствам, и в активный литературный коллаборационизм, подверглись преследованиям и понесли суровые наказания – от тюремного заключения до смертной казни. Костон мирно завершил наполненную событиями жизнь, регулярно переиздавая свои многочисленные работы 50-х и 60-х гг., конечно, в более презентабельном виде, но содержавшие все ту же теорию о всемирном еврейском заговоре – иудео-плутократическом, иудео-большевистском и иудео-масонском одновременно; костонизм есть синтетизм…[234]
3.2. Костон и его последователи: «Протоколы» сегодня
Во втором томе своего «Словаря французской политики» (1980 г.; 1-е издание – 1972 г.), этого памятника недоброжелательного полицейского каталогизирования слухов, представленных в качестве откровений и конспирационистских интерпретаций, Арни Костон посвящает одну из статей «Протоколам»[235], в свою очередь воспроизведя знаменитое резюме Times в переводе Ю. Гойе[236]. Идеологическое наследование весьма показательно, поскольку в ряде отношений Костон являлся продолжателем дела Гойе – фанатичного подстрекателя, врага иудео-масонства, полупамфлетиста и полуархивиста. Представленные Костоном как «удивительный документ» «Протоколы» продолжают быть таковыми на заре 80-х гг., их пророческая ценность не перестает волновать, и это причина, по которой их подлинность «израильтяне» поставили под сомнение. Поскольку данная статья характерна для новой антиеврейской риторики, иллюстрируя, в частности, стратегии псевдонейтральности, намеков и косвенных утверждений, свойственных символическому антисемитизму, то ее следует прочитать внимательно. Статья начинается с исторического представления документа, излагается как правдоподобный тезис о «сионистском» происхождении «Протоколов», а затем цитируется, словно совершая какой-то академический ритуал, аналитический текст из газеты Times:
«Протоколы сионских мудрецов». Это название дано «письменным отчетам» о заседаниях, которые, как кажется, проходили за кулисами сионистского конгресса в Базеле в 1897 г. Этот документ указывает, как должны были бы действовать евреи для обеспечения гегемонии Израиля над миром. «Протоколы» впервые были опубликованы в России в начале века. Один экземпляр русского издания 1905 г. был депонирован в Британском музее (Лондон) 10 августа 1906 г. После Первой мировой войны работа была переведена и получила распространение в Западной Европе, а затем во всем мире. На английском языке Protocols of the Learned Elders of Zion впервые увидели свет в Лондоне, в компании типографов британского правительства Eyre and Spotter-woode Ltd. Times поместила в своем номере от 8 мая 1920 г. резюме этого удивительного документа» [далее воспроизводится указанное резюме в переводе Ю. Гойе][237].
После этой характеристики содержания «Протоколов», ставшей отныне классической, «Словарь» Костона кратко напоминает о спорах относительно подлинности документа, ставя на одну и ту же доску обе стороны конфликта интерпретаций, «израильтян» и «антисемитов». В данном случае речь идет, кроме того, о стратегии полемического дискурса, используемой, параллельной историографией конспирационистского типа, имеющей целью представить в качестве легитимной гипотезу, с научной точки зрения ложную, притворно занимая нейтралитет по данной проблеме. Основное самооправдание этого способа полемической аргументации состоит в том, что предполагается существование двух антагонистических концепций, одна из которых является официальной и «конформистской», а другая – нецензурируемой и «неконформистской», причем эта последняя характеризует параллельную, или альтернативную, историографию, раскрывающую «секреты», которые до сих пор тщательно хранились «оккультными силами», направляющими ход истории. Теперь читателю остается сделать простой вывод: закулисные хозяева мира – это те же самые персонажи, которые подвергают цензуре или запрещают документы, содержащие откровения относительно их оккультной деятельности. У этих людей два имени: «израильтяне», эвфемизм, употребляемый осторожными антисемитами; «евреи», «жиды», чтобы называть их без прикрас (так называет их, например, небезызвестный аббат Буайе, цитируемый в качестве интеллектуального авторитета). Применение к «израильтянам» схемы наложения само собою разумеется:
Мы видим, что речь здесь идет о серьезных обвинениях, очень серьезных. Понятно, что израильтян обеспокоила эта публикация. Впоследствии Times поставила под сомнение подлинность «Протоколов». «Она уступила давлению еврейских финансистов Сити», – подняли крик антисемиты. «Она лишь признала свою ошибку», – ответили израильтяне. И эти последние попытались доказать, что речь идет о махинации, замышленной царской полицией. Один из агентов русской Охранки составил этот документ, вдохновляясь книжкой, напечатанной в Париже во времена Второй империи, – «Диалогом в аду между Монтескьё и Макиавелли» [sic], автором которой являлся адвокат-республиканец Морис Жоли, друг Адольфа Кремьё. В этом сочинении Монтескьё, представляющий политику, основанную на праве, беседует с Макиавелли, олицетворяющим политику, опирающуюся на силу, то есть политику Наполеона III. Произведение Жоли написано хорошо, в живом стиле: это блестящий памфлет. Напротив, «Протоколы» отличают тяжеловесность и запутанность. Между двумя этими текстами «лежит целый мир. Преследуемая цель, предложенный план, обозреваемое поле действия – все различно», – пишет аббат Буайе в исследовании, которое он посвятил «Протоколам» несколько лет назад («Последние времена… Перед концом света», 1965). Однако же в этих двух текстах мы обнаруживаем много пассажей, похожих друг на друга настолько, что невозможно предположение, в соответствии с которым оба автора якобы случайно наткнулись на одни и те же слова, на одни и те же обороты речи. Речь идет не только об изречениях общераспространенных, которые всякий образованный человек может перебирать в своей голове, но об одинаковых образах, совокупностях идей, цифрах. Тогда одно из двух: или автор «Протоколов» нашел нечто из своих идей в книге Мориса Жоли, или же оба черпали из общего источника. Евреи – и это понятно – отчаянно ухватились за первую гипотезу[238].
