Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006
А без такой инициативы замахнуться на гегемонию, на перераспределение мировой власти в любых ее формах – финансовых, политических, технологических, военных – невозможно. Власть, которая решилась применять любые средства, чтобы удержать самое себя, непобедима до момента, пока внутренние противоречия не начинают взрывать ее изнутри, пока она сама не расползается и не обрушивается под вызовом потери управляемости.
Последнее – тоже нельзя исключать. Любая мировая империя, не имеющая по-настоящему сильных и опасных конкурентов, неизбежно становится косной, ленивой, инерционной, бюрократической, в стратегическом смысле "тупой и нечувствительной", и тогда следует ожидать ее распада. Но нужно еще раз подчеркнуть: в тот момент, когда этот распад начнется, очень многим "небо покажется с овчинку". Просто потому, что оплачивать такой распад будут, в первую очередь, слабые.
А потому главный вопрос, на который нам в контексте поднятой сегодня проблемы нужно содержательно отвечать, как в ходе и на фоне понимания мировых тенденций самим перестраивать ситуацию в России таким образом, чтобы воспользоваться этими тенденциями. Или, что гораздо труднее, что сегодня почти невозможно, – начать влиять на эти тенденции. Это очень тяжело, это требует постоянных усилий и сверхусилий – интеллектуальных, организационных и прочих. Но если что-то делать и обсуждать, то именно это. Это, а не вопрос, как именно Россия, когда кризис обломает зубы американцам, запоет нашу замечательную имперскую песню. Так имперские песни не поются.
Теперь, возвращаясь к тому, с чего мы начинали наш доклад, и учитывая все, что мы в нем изложили, можем сказать, что резких масштабных девальваций и тем более краха доллара, скорее всего, в ближайшее время не будет. Кризисные процессы в мире окажутся если и не совсем одновременны, не синфазны, то в любом случае тесно взаимоувязаны. Конечно, предугадать детали, тонкости динамики этой взаимоувязанности практически невозможно, просто в силу сложности современной мир-экономической системы и наличия у ее субъектов разных целей и ресурсов влияния.
Что же касается нашей России, то ей играть, как на бирже, на прогнозах возможных девальваций валют из "мировой корзины" и бесперспективно, и опасно, и унизительно. Нужно как можно скорее осознавать и преодолевать описанные нами дефициты теоретического, аналитико-стратегического и психологического характера, содержательно понимать нарастающую "периферийность" нашей роли в складывающейся глобальной мир-экономике и думать и действовать для того, чтобы решительно выбираться из этой роли.
Но это – уже совершенно отдельная тема и проблема.
15.04.2004 : События в Ираке, глобальная нестабильность и устойчивость российской власти
С.Е Кургинян
Разобраться в том, что происходит в Ираке, действительно важно для понимания внутрироссийской политической ситуации. При этом не хотелось бы (почему – это станет ясно в дальнейшем из тех моделей, которые я предъявлю) – подменять анализ конкретной проблемы "общими рассуждениями".
Но есть и другая крайность. Когда мы начинаем копаться в фактурах происходящего, нередко обнаруживается, что мы заняты чем-то не тем. И что чем дольше мы упоенно коллекционируем подробности и детали, тем яснее, что мы ничего не понимаем в сути происходящего, в том, что творится в целом. Это и называется – не видеть за деревьями леса.
Постараюсь обсудить вопрос так, чтобы ни того, ни другого не случилось.
Вначале же – ещё раз скажу о том, в чем убежден.
После того, как Ирак оказался занят войсками США и так называемой "коалиции", наступила критическая развилка мирового процесса. На протяжении 2-3 месяцев, последовавших за американским успехом в Ираке, мировым сообществом были приняты некие базовые стратегические решения.
Речь идет не о каких-то абстрактных решениях и не о газетных сенсациях. Речь о конкретно проходивших в этот период негласных совещаниях и переговорах на высшем уровне. И на данной исторической дистанции (возможно, достаточно короткой) все мировые силы, почувствовавшие категорическую опасность в развертывании проекта Буша, приняли консолидированное решение.
Суть его в том, что они:
а) снимают на какое-то время ключевые разногласия между собой, и
б) на это время снимают с повестки дня свои собственные проекты.
Они на это время вообще перестают бороться с Америкой. Сейчас воевать с ней невозможно, если иметь в виду под войной противоборство с Америкой как таковой. А поэтому нужно скоординировать свою политику с той частью американской силы, которая вызывает опасения в наименьшей степени.
И если считать, что Буш представляет наибольшую угрозу, то его антагонисты (в самом упрощенном варианте – демпартия США) должны стать координаторами и руководителями противников Буша в мировом масштабе. Все остальное из происходящего сейчас в мировом процессе представляет собой, по большому счету, действия из области риторики, "операций прикрытия", демагогии.
При этом я совершенно не исключаю и даже твердо уверен, что после достижения своих конкретных "антибушевских" целей все эти игроки мировой геополитической и историософской сцены "разойдутся по своим квартирам". И я убежден, что даже сейчас, принимая указанное консолидированное решение, они преследуют свои выгоды и интересы.
Но на сегодня "генеральный штаб" радикального ислама, Китая и Европы находится в Нью-Йорке. Все решающие антибушевские сигналы посылаются именно оттуда, из двух, максимум трех штаб-квартир. И действия этих штаб-квартир вполне скоординированы.
Отмечу, что идущее сейчас шиитское восстание в Ираке, где умеренная часть шиитских кругов вышла из игры, а проявляют активность радикальные шиитские группы, – изначально ориентировано не на Тегеран, а на Кум, то есть на наиболее фундаменталистские группы в Иране. Это означает, что возникла координация действий между радикальным религиозным сегментом Ирана, проклинающим американцев как явление Сатаны в человеческом облике, – и нью-йоркской группой противников Буша, а также европейскими (в основном, французскими) центрами антибушевских сил.
Все эти люди поняли одно: дальнейшее развитие мировой ситуации, которую создает Буш, угрожает их жизненно важным интересам. Поэтому они, не имея возможности на сегодняшний день напрямую бороться с США, начали играть на противостоянии двух партий в самих США. Это и называется "политическая война". А суть ее в том, что воюют с конкретным императором, реализующим определенный имперский проект. И останавливают именно этого императора (в союзе с частью Рима), а не Рим вообще.
Средствами подобной войны, в отличие от войны обычной, являются: адресная аргументация и пропаганда, коррупция в невероятно крупных размерах, силовое политическое и психологическое элитное давление, использование давних противоречий для конструирования новых противоречий, парализация действий по ключевым направлениям и узлам, ослабление и разрушение политической системы противника.
Но – не бомбежки чьими-то самолетами авианосцев США. Никто не будет играть в войну с американцами по американским правилам. Противники Америки в данный момент этого не хотят и не могут. Опыт Ирака показал, что это заведомо приведет их к проигрышу.
Сегодняшняя политическая война будет вестись не на уровне авианосцев, не на уровне ракетного и химического оружия. И даже – не на уровне террористов. Террористы будут только подыгрывать там, где нужно, и настолько, насколько им скажут.
Война будет идти на уровне стратегических разведок. Стратегических – поскольку им предстоит убеждать необходимые узловые элементы создаваемой "временно союзной" системы в том, что сегодняшние оптимальные алгоритмы их действий – состоят не в том, что считалось оптимальным совсем недавно и что будет оптимальным спустя некоторое время.
Эта война – не вербовки, не убийства, хотя в ней, конечно, будут и вербовки, и убийства, и пр. Это – более сложная комбинация действий.
Я говорил об этом давно и настаиваю на том, что всё, на практике происходящее сегодня в мире (в том числе, и в Ираке), полностью подтверждает подобную логику действий.
Далее, некоторые реакции на мой предыдущий доклад по Грузии еще раз ставят меня перед необходимостью объяснить, зачем нужны именно такие объяснения. С этого и начну.
Возьмем любую ситуацию из тех, которые мы регулярно рассматриваем. В Грузии, в России, в Косово, в Ираке, в Узбекистане (рис. 1). Это называется "региональные" или "локальные" ситуации.
Так вот, с каждым годом всё очевиднее, что обсуждать локальную ситуацию в отрыве от общей, или глобальной, нельзя. На определенных исторических этапах локальные ситуации обладают какой-то политической, психологической, экономической, экзистенциальной автономностью. А суть политических тенденций последних лет состоит в том, что степень этой автономности неуклонно падает. Как бы мне ни хотелось рассматривать это по-другому, но региональные ситуации все больше становятся своего рода "придатками" или "следами" неких глобальных ситуаций.
