Валентин Распутин - Эти двадцать убийственных лет
– А пока терпим, терпим и терпим. Сносим и проглатываем такое, что, казалось бы, ну невозможно вынести и стерпеть!
– Доходит не только до парадоксального, но до чего-то фантастически издевательского и скорбного, не укладывающегося в сознание, хоть оно и привыкло к «демократическим» фокусам. Вот пример, способный, что называется, поразить в самое сердце.
Восемь лет американский финансовый магнат Сорос прикармливал журналы прозападного, так называемого «либерального», направления, если за либерализм принимать издевательство над святынями и нравственными законами той страны, в которой оно поселяется. Журналы эти – «Знамя», «Новый мир», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Звезда». Все, как видите, из тех, что «дошли до степеней известных». Помощь Сороса заключалась в рассылке названных изданий без подписки по библиотекам. На это «благодеяние» ушло больше восемнадцати миллионов долларов, и можно не сомневаться, что они были отработаны с лихвой. В прошлом году программа «поддержки толстых журналов» подошла к концу. Сорос, вероятно, решил, что дело сделано – русский читатель развращен окончательно. «Наши пострелы», привыкшие жить «как у Христа за пазухой» (слова А. Словесного, главного редактора «Иностранной литературы» за «круглым столом» в газете «Известия» в конце минувшего года), естественно, заволновались, где им найти новую, столь же теплую запазуху. И обратились к государству.
На «круглый стол» в «Известия» были приглашены работники Министерства печати и Министерства культуры, разумеется, не из последних лиц. Они в голос, во весь государственный голос, заявили: мы свои журналы, воспитанные Соросом, в обиду не дадим. Государство поможет. То самое государство, которое они расшатывали во все восемь лет безупречной службы американскому магнату. Это, может быть, и по-христиански, что государство не держит зла на своих недоброжелателей. Но почему в таком случае оно держит зло на журналы неизменно отеческой, патриотической ориентации – на «Наш современник» и «Москву»? Им-то за что немилость? Когда у министра культуры М. Швыдкого спросили, будет ли оказана поддержка вместе с соросовскими журналами и русским журналам, он ответил: нет.
Что-нибудь понятно? Приходится с оборванным сердцем, еще раз убедившись, что за культурные силы правят нашей печатью и культурой, отвечать, отбросив сомнения: все понятно.
Но что это, простите, за государство у нас лепится, почему за него надо отдавать жизни в огне и море (от слова «мор»), если оно намерено обойтись без Отечества?!
– Да, враги нашего Отечества, ненавидящие «эту страну», но живущие в ней, продолжают в условиях наибольшего благоприятствования делать черное свое дело. В последнее время мне по разным конкретным поводам приходилось касаться в своих выступлениях темы подвига и героизма. Суть в том, что «демократическая» пропаганда, совершенно справедливо подчеркивая высочайшую ценность человеческой жизни, утверждает при этом: ни за что на свете не может она быть отдана человеком. То есть ни за Родину, ни за мать с отцом, ни за детей. И получается, что человек больше всего должен возлюбить себя самого. Только себя! А как же тогда быть с христианской заповедью, что нет выше подвига, нежели отдать жизнь за други своя? Словом, в «демократическом» воспитании четко просматривается оголтелый индивидуализм – себе, для себя, во имя себя. И это действует на людей! Но смогут ли люди, воспитанные в таком духе, спасти многострадальную свою Родину – как была она спасена их дедами в годы Великой Отечественной? А ведь сегодня наша страна переживает времена, которые во многих отношениях еще тяжелее, и подвиг предстоит, может быть, не менее жертвенный…
– Любая пропаганда ведет дело в свою пользу. А «демократическая» делает это совсем бессовестным образом. Посмотрите на «права человека», ведь это права разрушать, убивать, калечить спасительное для России, а права защищать ее – сразу же «преступление». Так и с ценностью человеческой жизни. Никто не считается с этой ценностью, когда большая часть России брошена в условия вымирания, убавляясь каждый год почти по миллиону. Но как только пахнет откуда-нибудь подобием отпора, тут же в сторону оппозиции: вы не имеете права рисковать человеческими жизнями, превращать их в мишени для снайперов. Все наизнанку: Гайдаров и Чубайсов защищать – это самопожертвование, подвиг, а за себя, за Землю родную, за друга своя постоять – дурость, коммунистическая пропаганда, неумение себя ценить.
Вы правы и в том, что идет насаждение культа индивидуализма: нет ничего на свете важнее меня и только меня, поэтому я буду утверждать себя любыми способами. Россия славилась всегда своей общинностью, дружинностью, духом коллективизма, в ней извечно важнее было: мы. Оно приводило к победам на ратных полях и спасало при затяжных несчастьях. На «мы» стояли монастыри, сельские миры, рабочие коммуны, земские сходы, из них состояло ополчение. «Я» – это заплати, за каждый чих заплати, это внедряется сейчас в наше сознание; «МЫ» – миром все переборем. «Братство милее богатства» – и как точно стоит в этой народной поговорке слово «милее»: радостней, надежней, духоприимней, праздничней. Я хорошо помню из детства, как собирались в нашей деревне воскресники или пособи для какого-то общего дела – русскую печь бить из глины или стены возводить. Это была работа, которую нужно было закончить за день, обыденком, – и, Господи! – какое же это было счастливое возбуждение, какие азарт, веселье, какое чудесное преображение лиц и душ! Я нисколько не преувеличиваю, люди моего поколения родом из глубинок подтвердят. Уж мы-то, русские люди и братья наши по России, должны бы чувствовать, что за тайну несем мы в себе, которую, не умея разгадать, ставит нам «просвещенный» Запад в вину, и должны бы мы узнавать в ней, в этой принадлежащей нам тайне, такую черту, как общее наше воодушевление от соборного дела. И не странно ли, что мы, словно наивные дети, прислушиваемся к советам расколотить себя, как заводную игрушку, чтобы посмотреть, что там, внутри, и больше уже не собрать.
Индивидуализм – психология западного человека, она выстраивалась долгое время и создала вокруг себя особый мир, служащий ей особой верой и особой правдой. Не будем сейчас его обсуждать, пусть считается, что он хорош там, на его родине, но нам эта психология не может быть полезной, ибо мы устроены по-иному. У нас своя вера и своя правда. Без литургии, как мирской, так и церковной в значении общей, хоровой службы, мы бы уж сотню раз пропали.
Постараемся же выжить и на этот раз, держась друг друга, друг другу помогая, спасаясь соборными нравственными законами.
– Но состояние русского человека, русского народа сегодня… Главная горечь, по-моему, в том, что многие даже не замечают, насколько они изменились за последние годы. В какую сторону меняется характер нашего человека в условиях «реформ»? Недавно мне довелось встретиться с «новым русским», который объявился на садовых участках товарищества «Правды», в обычном прежнем советском кооперативе. Ну, конечно, участок он расширил в несколько раз за счет соседних. Конечно, и дом возвел соответственно своим запросам. И вот эпизод, частный, вроде бы совсем мелкий, но показательный. В хозяйстве – пять собак, которые содержались и содержатся коллективно. Не как сторожевые, просто все сообща за ними ухаживают с тех пор, когда они были брошенными щенками, по очереди их кормят. А пошел я за «взносом» к этому богачу – он спрашивает: «Чьи барбосы-то?» – «Общие». – «Такого не может быть! Кому-то они принадлежать должны…»
Вы чувствуете психологию? Общего уже ничего в его представлении не может быть!
А с другой стороны – в гигантских масштабах идет спаивание русского народа. И ничто, абсолютно ничто уже этому не противостоит.
Конечно, антиалкогольная кампания 1985 года провалилась. Но можно ли из-за этого вообще на проблему махнуть рукой – в государственном масштабе?
– Она, эта кампания, кстати вспомнить, потому и провалилась, что ее не дали довести до конца. Оболгали, осмеяли, потащили пойло из всех закордонов и с еще большей страстью окунули опять мужика в водочку: вот твое место, тут и находись, тем паче что и надобности в твоих рабочих руках не стало. Пьянство, наркомания, проституция, воровство, грабеж, повальное торгашество, убиение культуры и школы, чужебесие и т. д. и т. д. Мрачно… Сколько наших общественных начинаний как в песок ушло! Но вспоминаешь, что самая мрачная пора – перед рассветом. Солнце-то над Россией отменить нельзя, Бога тоже в ссылку не отправить. В песок ушло… но ведь и удобрило этот песок, превратило его в почву, а на ней могут появиться да и появляются уже всходы. Конечно, мы не останемся прежними, но мы, хочется надеяться, останемся собой.
Эх, воли бы твердой, воли нам побольше, сплоченности, зрячести и трезвения! Чтобы не было этого: нас раздирают, а мы набрасываемся друг на друга.
