Анатолий Уткин - Месть за победу — новая война
Но не везде россыпь золотых огней — знак человеческого благополучия. Золотая арка феноменально растущих городов — Лагос — Каир — Карачи — Джакарта, население которых почти удвоилось за последние двадцать лет (и еще раз удвоится в грядущие двадцать лет), безмолвно фиксирует едва ли не главную драму нашего времени: наряду с прогрессом разгорается пожар не состоявшихся судеб многих сотен миллионов людей. Здесь нестабильность, террор и болезни будут главными факторами жизни. Глобализация подгоняет строительство огромных аэродромов, но не на бетонных полях, а в бетонных пещерах мегаполисов тлеет и зреет несокрушимая сила, способная остановить и уничтожить любую цивилизацию. Это знаки беды, это убежища практически несостоявшихся государств, это полигон отчаянной реакции униженных и оскорбленных.
Темная сторона планеты отнюдь не безобидна. В то время когда в свете зримого благополучия создаются еще более впечатляющие планы процветания одной шестой части мирового населения, мрак мировой деревни порождает нечто, от чего залитый светом миллиард может однажды содрогнуться. Здесь, во мраке и нищете, зреет, может быть, безрассудный и жестокий, но свой ответ на безразличие освещенных. В гербах шести стран узнаваем автомат Калашникова. Но еще страшнее то, что почти все гербы нищих стран вообще не имеют смысла, крах государственных систем сотни больших и малых государств порождает тот хаос, который не раз в мировой истории порождал восстания, потоки гнева, смерч разрушения.
Фактически не состоявшиеся государства, не сумевшие перейти на «солнечную сторону» мировой улицы, определенно способны на одно — на вооружение и на создание средств массового насилия. Мировая Руанда уже вышла на тропу, которая может стать тропой войны. Радио очень популярно в темных странах, и руандийские дикторы уже призывают к насилию. Страшно не это, а то, что призывов ждут и им подчиняются. Анархия, крах государственных структур ведут к возрождению этнического разобщения, следующим этапом которого явится межэтническая ненависть, религиозный фанатизм, крушение здоровой окружающей среды.
ИММИГРАЦИЯ КАК СРЕДСТВО ПОДДЕРЖАНИЯ ЖИЗНЕННОГО УРОВНЯ
Напомним, что самым населенным регионом Запада пока является Европа. Согласно статистическим данным ООН, в 2000 г. в Европе жило 494 млн человек в возрасте от 15 до 65 лет. К 2050 г. численность европейцев «рабочего возраста» сократится до 365 млн. В то же время численность граждан старше 65 лет (их число ныне — 107 млн) превратится в еще более многочисленное сообщество — до 172 млн человек — треть населения Европы. За ближайшие пятьдесят лет соотношение работающих и пенсионеров изменится с пяти к одному до двух к одному. Европа станет, по словам французского демографа А. Сови, «континентом старых людей, живущих со старыми идеями в старых домах»[97]. Рабочая сила, к примеру, Германии уменьшится за грядущие полвека с 41 до 27 млн человек. Это создаст напряжение в реализации обширных социальных программ. Имея на четверть меньшее рабочее население и почти удвоение численности пенсионеров, стареющая Европа задумается над привилегиями, от которых никто не собирается отказываться.
Чтобы сохранить общество «благоденствия», западные страны будут вынуждены повышать налоги. Это болезненно, особенно для «стран, где у работающих уже отнимается не менее 40 % заработанного. Если же мы прибегнем к дефицитному финансированию, то быстро израсходуем все накопленное в развитом мире»[98]. Выбор невелик: огромные новые налоги плюс увеличение рождаемости. На увеличение рождаемости надежды невелики. Что более реалистично — импорт рабочих из–за пределов региона. Таков неизбежный выбор.
К 2050 г., если Европа пожелает сохранить свой нынешний уровень населения, она будет нуждаться в 169 млн иммигрантов. Разведывательное сообщество США: «Европейская и японская популяции быстро стареют, что потребует более 110 миллионов новых рабочих к 2015 г. для поддержания текущего уровня между работающими и пенсионерами». Цифры на 2050 г. будут, разумеется, значительно больше[99].
Недавно опубликованный секретный доклад французского правительства приводит весь набор аргументов относительно того, что у Европейского союза нет альтернативы призыву 75 млн иммигрантов. Англичанин Дж. Стил пишет так: «Чтобы предотвратить падение жизненных стандартов, страны ЕС обязаны будут произвести 60-кратное увеличение потока иммигрантов»[100]. Если же Европа пожелает сохранить нынешнее соотношение работающих и пенсионеров, то она будет нуждаться в 1,4 млрд иммигрантов. Для многих западных стран массовая миграция представляет собой единственное средство сохранить производительное общество[101]. (При этом французские эксперты признают, какие это породит проблемы в создаваемом расовом обществе–гибриде, но не видят иной дороги, подлинной альтернативы «взаимному культурному оплодотворению».)
Скорее всего, новые рабочие придут из Африки и с Ближнего Востока. Этот процесс идет по накатанным рельсам. Он берет свое начало в 1960‑х годах, когда ограниченные «холодной войной» западноевропейские страны не могли черпать рабочую силу из восточноевропейских источников. Британия обратилась к Ямайке и Пакистану, французы — к Алжиру и Западной Африке, немцы — к Турции. Между 1993 и 1999 годами численность одних только незаконных иммигрантов в ЕС увеличилась в десять раз. В одном только 2000 г. Британия приняла 185 тысяч иммигрантов. И ныне половина Лондона — небелые люди. К концу XXI века их в британской столице будет большинство. По минимальным оценкам, мусульмане составляют 3 млн в Германии, 2 млн во Франции, миллион в Британии и 750 тысяч в Италии.
Поддержание своих семей и друзей является одним из стимулов миграции из Азии, Латинской Америки и Африки в богатые регионы Запада. И не только из предельно бедных. Так, из Малайзии ежегодно выезжают на заработки около полутораста тысяч человек. Эти посланцы Юга отправляют домой около ста миллиардов долларов ежегодно — сумма, совместимая в прямыми инвестициями в бедные страны. Десятая часть филиппинцев работает за пределами страны, добывая почти 10 % валового национального продукта Филиппин.
В странах, никогда не бывших (в отличие от Соединенных Штатов) «плавильными тиглями», нашествие иностранцев может вызвать культурный и политический шок. Африканцы и азиаты стали частью западноевропейской структуры, базируясь, прежде всего, на крупных городах. Марсель, собственно, уже не французский город, а Франкфурт заметно теряет немецкие черты (30 % иммигрантов, 27 мечетей). Мусульмане составляют пятую часть населения Вены. В Лондоне прежнее белое большинство превратится в меньшинство уже к 2010 г. (А по всей стране белое население станет меньшинством к 2100 г.)[102]
Этот поток неостановим хотя бы потому, что его фактически требуют предприниматели, им нужна рабочая сила. И прибывающие из Северной Африки и Ближнего Востока арабские иммигранты везут с собой в Европу как свою собственную религию, так и политические взгляды; речь идет прежде всего об исламе. Массовая миграция из исламского мира настолько изменит этнический и конфессиональный состав Европы, что у европейцев уже никогда не будет волевых ресурсов вмешиваться в дела Северной Африки, Персидского залива, Ближнего Востока. (Показательно, что европейцы уже сегодня игнорируют американские санкции в отношении Ирана, Ирака, Ливии.)
АМЕРИКА
Как относится к эмигрантскому наплыву американское население и лидеры страны? Преимущественно негативно. 84 % американской общественности (51 % лидеров) считали перевод рабочих мест за границу негативным явлением, которое следует сдержать. Среди 22 наиболее развитых стран Америка значится восьмой по общественной поддержке таможенного протекционизма. Это означает, что средний американец боится конкуренции более дешевой рабочей силы, порождаемой прежде всего иммиграцией. 84 % американской общественности (и 61 % лидеров) считают международный терроризм «критической важности угрозой» для США.
Впервые главный поток иммигрантов идет из страны, имеющей с Соединенными Штатами трехтысячекилометровую границу. Все прежние потоки в развитый западный мир так или иначе преодолевали морские просторы и связанные с этим сложности. У континентальных соседей, США и Мексики, таких пограничных сложностей нет. Нет в мире и более яркого противопоставления бедности и богатства, как это имеет место в случае с бедной Мексикой и богатыми Соединенными Штатами.
Долгие годы мексиканцы не проявляли особого интереса к северному соседу. Поток эмигрантов в США довольно неожиданно для североамериканцев начал зримо расширяться во второй половине XX века. Еще в 1960 году Мексика не входила в число пяти главных стран, где рождались будущие переселенцы в США (Италия — 1 257 000 человек; Германия — 990 000; Канада — 953 000; Британия — 833 000; Польша — 748 000 человек). Ситуация кардинально изменилась к 2000 г.: из Мексики в США въехало 7 841 000; из Китая — 1 391 000; из Филиппин — 1 222 000; Индии‑1 007 000; Кубы — 952 000 человек.
