Йен Маккей - Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма?
Ротбард правильно отмечает, что меркантилизм "использует государство, чтобы нанести вред или запретить конкуренцию." Это относится к иностранным капиталистам и рабочему классу. Они являются, конечно конкурентами в терминах того, как делится доход. В отличие от Маркса, он просто не смог увидеть как меркантилистские политики были инструментом для строительства индустриальной экономики и создания пролетариата.
Таким образом он посылает проклятия в адрес меркантилизма, потому что он "искусственно снижает процентную ставку" и продвигает инфляцию, которая "вредит бедным" так как "зарплаты обычно отставали от повышающихся цен". Он описывает "отчаянные попытки правящего класса заставить зарплаты снизиться ниже рыночного уровня". Несколько иронично, учитывая оппозицию "анархо"-капиталистов законным праздникам, он заметил, что меркантилисты "не любят праздники, потому что нация была лишена определенного количества труда; желание отдыха индивидуального рабочего никогда не рассматривалось стоящим внимания".
Почему мы имеем такие "плохие" экономические законы? Просто потому что лендлоры и капиталисты были в правлении государства. Как замечает Ротбард: "законодательство было составлено в пользу феодальных лендлордов и в ущерб работникам" в то время как парламент "состоял в основном из лендлордов". В Массачусетсе верхняя палата состояла из "богатейших коммерсантов и владельцев земли". Меркантилисты, замечает он, но не задумывается, "были честно заинтересованы в эксплуатации труда рабочих по максимуму". [Op. Cit., стр. 44, 46, 47, 51, 48, 51, 47, 54, 47]
Эти политики имеют смысл с классовой точки зрения, они были необходимы для максимизации доходов, которые потом инвестировались в развитие индустрии. Как таковые, они были очень успешны и проложили основание индустриального капитализма в 19 веке.
Ключевая перемена при переходе от меркантилизма к собственно капитализму состоит в усилении экономической власти, поскольку рабочий класс успешно лишён средств к существованию и нет нужды столь же часто взывать к власти политической, которая порой несговорчива, по крайней мере, в риторике.
Обсуждая попытки работодателей в Массачусетсе в 1670 и 1672 годах заставить государство ввести максимальные зарплаты, Ротбард высказал мнение, что "отсутствует понимание того, как устанавливаются зарплаты в ненарушенном рынке". [Conceived in Liberty, том 2, стр. 18] В противоположность этому, дорогой профессор, работодатели прекрасно знали, как устанавливаются зарплаты на рынке, где господствуют работники, и следовательно, использовали государство, чтобы изменить рынок. Они делали так начиная с рассвета капитализма. В отличие от некоторых экономистов, они полностью знали о правде "гармонии интересов" и вели себя соответственно.
Как мы документировали в разделе F.8, история капитализма полна случаями, когда капиталистический класс использует государство, чтобы воплотить в жизнь "гармонию интересов", которую хозяева всегда искали - послушание. Государственное вмешательство продолжается по сей день, и на практике капиталистический класс никогда полностью не полагался на экономическую власть, чтобы обеспечить свое господство, из-за нестабильности капиталистического рынка - смотри раздел C.7. Деструктивный эффект рыночных сил на общество и желание поддерживать свою позицию в экономике в ущерб рабочему классу - смотри раздел D.1.
Важно то, что текущая практика капитализма и его история не были достаточными, чтобы рассеять убеждение Ротбарда о "гармонии интересов". Но, Ротбард всегда старался подчеркнуть, что как хороший австрийский экономист, эмпирическое испытание не подтверждает и не опровергает теорию, и поэтому история и практика капитализма мало значит, когда мы оцениваем за и против этой системы (если только история подтверждает идеологию Ротбарда, тогда он делает многочисленные эмпирические выводы).
Для Ротбарда, очевидный класс, которому нужны такие политики, отсутствует. Вместо этого, мы получаем жалкие комментарии, что только "определенные коммерсанты и фабриканты получали выгоду из этих меркантилистских законов". [The Logic of Action II, стр. 44] Он прибегал к той же близорукой точке зрения к капитализму, существующему в наше время, конечно, жалуясь на использование государства определенными капиталистами как на продукт экономической необразованности и/или особые интересы, присущие капиталистам в вопросе. Он просто не мог увидеть лес за деревьями.
Близорукость не ограничивалась Ротбардом. Бастиа сформулировал свою теорию "гармонии интересов" точно в тот момент, когда классовая борьба между работниками и капиталистами стала угрозой социальному порядку, когда распространялись социалистические идеи всех видов (включая анархизм, которому Бастиа открыто противостоял) и рабочее движение незаконно организовывалось, потому что государства большинства стран запретили его. Он распространял представление, что рабочие и боссы имеют общие интересы, когда на практике было очевидно, что они не имеют общих интересов. "Гармония", которая существовала, была следствием государственного подавления рабочего движения, сама по себе странная необходимость, если бы труд и капитал имели общие интересы.
История капитализма вызывает проблемы внутри "анархо"-капитализма так как оно утверждает, что все получают выгоду от рыночного обмена и это, а не принуждение, производит более быстрый экономический рост. Если дело в этом, почему некоторые люди отвергают рынок, для того чтобы обогатить себя политическими методами и, логически, ввергают себя в бедность в долгой перспективе (через долгое время)?
И почему класс, доминирующий в экономике, в общем случае также контролировал государство? В конце концов, если не существует классового интереса или конфликта, тогда почему класс, владеющий собственностью, всегда искал государственную помощь, чтобы исказить экономику в свою пользу? Если бы классы имели гармонические интересы, тогда им не пришлось бы поддерживать свою позицию и они не искали бы способы так сделать. Все же государственная политика всегда отражала нужды элиты, владеющей собственностью - подвергаясь давлению снизу, конечно. (как сбивчиво отмечает Ротбард, не обдумывая очевидные последствия, "крестьяне и городские трудящиеся и ремесленники никогда не имели возможности контролировать государственный аппарат и поэтому были внизу организованной государством пирамиды и эксплуатировались правящими группами". [Conceived in Liberty, том 1, стр. 260]).
Это не совпадение, что рабочий класс не имел возможности контролировать государство и что законы "отвратительно способствовали богатым против бедных". [William Godwin, Op. Cit., стр. 93] Они принимают законы, в конце концов. Эта долгая и продолжающаяся анти-рабочая интервенция в рынок проливает новый свет на мнение Ротбарда, что правительство это заговор против сверх человека!
Когда правые либертарианцы утверждают, что существует гармония интересов между классами в ненарушенном рынке, анархисты просто отвечают, указывая на то, что мы имеем "нарушенный" рынок и это показывает, что такая вещь не существует внутри капитализма. Конечно, будет аргументировано, что правые либертарианцы против государственного вмешательства для капиталистов (за пределами защиты их собственности, что является существенным использованием государственной силы само по себе) и что их политические идеи стремятся остановить это. Это является правдой (для воплощения их идей в жизнь понадобится революция).
Как бы то ни было, сам факт, что капиталистический класс обратился к государству, чтобы укрепить свою экономическую власть, показывает, что право-либертарианская гармония интересов (на которую они обращают внимание как на основание своего нового порядка) просто не существует. Если бы она существовала, тогда бы класс, обладающий собственностью, никогда бы не обратился к государству за помощью и не потерпел бы, что "определенные" его члены так делают.
Если бы существовала гармония интересов между классами, тогда боссы бы не отправляли эскадроны смерти, чтобы убить протестующих рабочих, как они это обычно делали (и надо отметить, что организаторы либертарных профсоюзов были убиты боссами и их дружинниками, включая линчевание членов IWW (Индустриальные рабочие мира) и организованные бизнесом эскадроны смерти против членов CNT в Барселоне). Это использование частного и публичного насилия не должно быть удивительным, как заметил мексиканский анархист Рикардо Флорес Магон, не может существовать настоящее содружество между классами, "потому что класс, обладающий собственностью, всегда склонен увековечить экономическую, политическую и социальную систему, которая гарантирует ему спокойное наслаждение в его хищениях, в то время как рабочий класс прилагает усилия, чтобы уничтожить эту несправедливую систему". [Dreams of Freedom, стр. 139]
