Эдуард Лимонов - Путин Семь ударов по России
16.30. Кабинет литературы. Еще семеро заложников-мужчин расстреляны боевиками.
После 20.00. Самолет с доктором Рошалем приземляется во Владикавказе. После полуночи Рошаль в антикризисном штабе над своим мобильным телефоном. Ему говорят из школы: «Если попробуете один подойти к школе, Вас расстреляем. Только вместе с президентами Северной Осетии и Ингушетии /…/ Ты один нам не нужен! Двадцать шагов в направлении школы пройдешь – будешь труп». На этом миссия Рошаля заканчивается. Его явно перепутали с Рушайло.
2 сентября.
9.30. Беслан. Антикризисный штаб. Цитирую по книге «01.09. Бесланское досье», написанной журналистами «Шпигель», подчеркиваю, по документальным свидетельствам. «Соотношение сил в антикризисном штабе меняется в пользу ФСБ. Ее вице-шеф Проничев и генерал Александр Тихонов, командующий группами антитеррора «Альфа» и «Вымпел», обсуждают возможности штурма. Североосетинские политики бурно протестуют. Они умоляют силовиков ничего не предпринимать».
2 сентября. 12.00. Беслан. Антикризисный штаб. Ожидают Аслаханова. Он еще не добрался из Москвы до Беслана. С начала захвата заложников прошло 27 часов. Лететь от Москвы до Владикавказа часа два. Где Аслаханов?
Зато возле штаба во дворе появляется Руслан Аушев, бывший президент Ингушетии, генерал, ветеран Афганистана. А также братья Гуцериевы, пользующиеся на Кавказе авторитетом, Михаил – бывший вице-спикер Госдумы и его брат Хамзан, отставной министр МВД Ингушетии. Аушев числится среди личных недругов Путина. Ни Гуцериевых, ни Аушева не пускают в здание антикризисного штаба, где заседают путинские назначенцы. С момента приезда Аушеву приходится звонить и управлять событиями, стоя во дворе штаба.
Вторая половина дня. Беслан. Антикризисный штаб. Прибывает Владимир Яковлев, уполномоченный Путина по югу России. С начала кризиса прошло 30 часов. Проходит в штаб. В это время Аушев продолжает переговариваться по телефону с террористами. Вот как об этом сухо сказано в докладе федеральной комиссии Торшина: «Второго сентября в качестве возможного переговорщика террористы назвали объявленного в розыск Аслана Масхадова. Дзасохов и Аушев пытались наладить через Закаева с ним связь, но Масхадов на контакт не вышел». И все. Однако в докладе североосетинской комиссии сказано куда больше и не так. «Надежда на бескровный исход была связана с возможным участием в освобождении заложников А. Масхадова. Комиссией был опрошен свидетель А. Закаев, который показал, что о реальном положении дел в Беслане он узнал из первого телефонного разговора с Р. Аушевым, состоявшегося 2 сентября, спустя 29 часов после захвата школы. Р. Аушев попросил Закаева о привлечении к переговорам А. Масхадова. Со второй половины дня 2 сентября до первой половины дня 3 сентября Закаев через посредников связывался с Масхадовым. Масхадов выразил готовность прибыть в Беслан, поставив только одно условие: обеспечение беспрепятственного коридора к школе. Закаев сомневался в возможности создания коридора для Масхадова и предложил взамен свою кандидатуру для участия в переговорах с боевиками. 3 сентября в 12 часов по московскому времени Закаев связался с Дзасоховым и подтвердил согласие свое и Масхадова участвовать в переговорах. Дзасохов попросил два часа для решения технических вопросов и организации переговоров. Следующий разговор между Дзасоховым и Закаевым должен был состояться в 14 часов по московскому времени. /…/ Комиссия находит странным тот факт, что никто из оперативного штаба не предпринял попытки связаться с Масхадовым в первые же сутки захвата школы».
14.45. Асламбек Аслаханов говорил с террористами по телефону и пообещал передать их требования лично президенту Путину. Террористы предложили Аслаханову прибыть в школу вместе с Аушевым.
15.30. Аушев отправляется в школу. Он пересекает двор, идет к большой створчатой двери в спортзал, которая открывается ему навстречу. Он останавливается на пороге. Спрашивает захватчиков, узнают ли они его. Узнают. Аушев один, никакого Аслаханова.
По случаю визита все террористы надели маски. Они снимают Аушева на видеокамеру. Передают Аушеву новый список требований, адресованных Путину «рабом Аллаха» Шамилем Басаевым. «Полковник», руководитель террористов, говорит Аушеву, что правительство может собрать во дворе хоть всех родственников тех, кто захватил школу, и их расстрелять – это не изменит их решимости настаивать на своих требованиях. Аушеву разрешают забрать часть заложников. Он покидает школу с 11 женщинами и 16 грудными детьми. Весь мир обходит фотография, на которой Аушев стоит у своей машины, на заднем сиденье которой обнаженный грудной ребенок.
В антикризисном штабе анализируют список требований террористов. Требуют все то же: вывод российских войск из Чечни. Все тот же Рошаль, которого никто не звал, пробует по телефону уговорить террористов пойти на уступки. Те на все отвечают: «Нет!»
Североосетинская комиссия заключает: «К исходу второго дня на переговоры с террористами не вышел ни один из значимых федеральных чиновников, в компетенцию которых хотя бы отчасти входило обсуждение выдвинутых боевиками требований. А../ Поручив вести переговоры региональным чиновникам, силовикам, детскому врачу, а также М. Гуцериеву и Р. Аушеву (его попросил об этом лично С. Шойгу), руководство РФ, по сути, самоустранилось от ответственности и обрекло на неудачу весь переговорный процесс».
16.30. Начальник штаба Андреев приказал командующему 58-й армией Соболеву выделить танки и БТРы в подчинение ЦСН ФСБ по их просьбе. В 17.00 Соболев поставил задачу на выдвижение в Беслан танкового взвода. В 18.15 танки прибыли в Беслан и поступили в распоряжение ЦСН ФСБ. Командующий 58-й армией генерал-лейтенант Виктор Соболев также передал спецназу ФСБ шесть БТРов.
К полуночи 2 сентября в гражданском крыле штаба спикер североосетинского парламента Мамсуров и депутат Госдумы Рогозин набросали проект соглашения с террористами. Суть проекта – переговоры федерального руководства с Масхадовым, план автономии для Чечни и поэтапный вывод войск.
3 сентября.
7.30 утра. Беслан. Антикризисный штаб. До двух ночи шли переговоры с захватчиками. Штаб пытался добиться передачи в школу медикаментов, воды и питания. «Полковник», лидер террористов, отвечал одно и то же: «Заложникам не нужна ни вода, ни еда. Они объявили голодовку своему правительству». После долгих телефонных Гуцериеву, который постепенно становится главным переговорщиком, удается убедить террористов, что трупы со школьного двора и с полосы зеленых насаждений на улице Коминтерновской нужно убрать. Они лежат уже почти двое суток на солнце и дожде.
10.30. Дома, что ближе к школе, уже эвакуированы. Большинство из них пока пустые. Однако в доме № 37 появляются спецназовцы из группы «Альфа», четверо. Устанавливают пулемет. Постепенно занимаются и другие позиции вокруг школы.
13.00. С улицы Коминтерна на территорию школы въезжает грузовик. В кузове стоят два эмчеэсовца. Машина едет медленно, почти ползет. Террористы согласились, чтобы со школьного двора забрали трупы, пролежавшие уже двое суток. На часах 13.01. Может быть, 13.02. Может быть, 13.03. Со стороны школы раздается взрыв, мощный удар. Потом еще один, и третий минут через 10-20.
В докладе федеральной комиссии Торшина сказано следующее: «В 13.05 произошли два мощных взрыва в школе. По показаниям некоторых заложников террористы находились в состоянии наркотического опьянения. Возможно, из-за этого они потеряли возможность управлять взрывным устройством, и произошел взрыв». И все. Создается впечатление, что комиссия быстро и намеренно проскочила мимо самого важного вопроса бесланской трагедии: какова природа взрывов, после которых начался штурм, приведший к гибели 331 заложника? Проще говоря, кто виновен в гибели 331 человека, из которых 186 детей?
Североосетинская парламентская комиссия (цитирую по «Новой Газете» № 64): «Из показаний заложников и свидетелей можно сделать вывод, что взрывы в спортзале явились неожиданностью для самих боевиков. Также есть немало свидетелей, которые говорят о том, что взрывы в спортзале были спровоцированы снаружи. Также есть данные о том, что ни одна из замкнутых цепей, связывающих минно-взрывные устройства, в спортзале не сработала. Есть данные о том, что после взрывов в спортзале саперы 58-й армии смогли разминировать большую часть устройств. Всего было 14 самодельных взрывных устройств осколочного действия и 4 противопехотные выпрыгивающие мины кругового поражения. Обнаружено и разминировано 11 взрывных устройств».
Комиссия отмечает вот что: «Благодаря низкому качеству следственных действий сотрудников Генпрокуратуры о причинах первых взрывов можно судить только по показаниям заложников и свидетелей. Отсутствие качественной взрывотехнической, баллистической и других экспертиз в уголовном деле комиссии кажется безусловно странным и вызывает много вопросов». Комиссия считает основной версию о причинно-следственной связи между применением огнеметов (огнеметы, точнее, тубусы от огнеметов, были представлены комиссии Торшина потерпевшими: Комитетом Матерей Беслана) и первыми взрывами в спортзале, потому что официальная версия о том, что бомба взорвалась самопроизвольно или случайно из-за действий самих боевиков, подтверждения не находит.
