Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть 2
Почему, наконец, великая Российская империя в феврале 1917 года, по выражению В.В. Розанова, «слиняла в два дня»? Кучка петербургских масонов виновата? Да масоны всего лишь воткнули нож в спину обессилевшим «самодержавию, православию и народности». И бессилие это готовилось, уже на стадии необратимой деградации, целых десять лет. Это описано даже в стихах того времени, например, у Александра Блока. 24 июля 1908 года он написал:
Что делать! Ведь каждый старался
Свой собственный дом отравить,
Все стены пропитаны ядом,
И негде главы приклонить!
..........
И, пьяные, с улицы смотрим,
Как рушатся наши дома.
После 1907 года, когда старая государственность не смогла вобрать в себя энергию революции, а просто подавила ее, кое с какими косметическими улучшениями, начался быстрый демонтаж старого имперского народа — и в феврале 1917 года полк личной охраны государя, набранный исключительно из георгиевских кавалеров, нацепил красные банты.
Как любая большая система, народ может или развиваться и обновляться, или деградировать. Стоять на месте он не может, застой означает распад соединяющих его связей. Если это болезненное состояние возникает в момент большого противостояния с внешними силами (в условиях горячей или холодной войны), то оно непременно будет использовано противником, и всегда у него найдутся союзники внутри народа: какие-то курбские, масоны, диссиденты, сепаратисты и пр. Посмотрите сегодня на Ливию или Сирию.
И едва ли не главный удар будет направлен как раз на тот механизм, что скрепляет народ. Повреждение этого механизма, по возможности глубокая разборка народа — одно из важных средств войны во все времена. В наше время в западных армиях возник даже особый род войск — для ведения информационно-психологической войны. Но мы в это не верили и на уроках прошлого не учились.
Раньше и сами «люди из народа», и государи это прекрасно знали и о сохранении народа как целого непрерывно пеклись, охраняли его связность. Потом мы увлеклись западными экспортными идеями: одни уперлись в идею классов, другие — в идею гражданского общества. О народе просто забыли. У нас даже мало кто знает, когда возник русский народ и каким образом он был собран. Не учили этому в школе и не надоумили задуматься самим. Спросите об этом студентов — большинство даже удивится таким вопросам.
О том, как собираются народы, какими связями соединяются в них люди, какие механизмы непрерывно «прядут» эти нити, нужно читать целый курс, хотя все это изложено в учебниках современной научной этнологии. Но здесь мы примем, как факт, что во второй половине XX века народ «исторической России» (и всех ее союзных республик, включая РСФСР), существовал как советский народ. Когда с середины 1970-х годов Запад (как противник СССР в холодной войне) начал большую программу, определенно направленную на демонтаж советского народа, наше общество и государство восприняли эту весть как обычную буржуазную пропаганду. В целом это не вызвало беспокойства даже в защитных службах государства. «Броня крепка и танки наши быстры», а с такой-то угрозой, конечно же, без труда справится ведомство Суслова.
В момент смены поколений (1980-е годы) была предпринята форсированная операция. Разрушению духовного и психологического каркаса советского народа была посвящена большая культурная программа. Демонтаж народа проводился сознательно, целенаправленно и с применением сильных технологий. Предполагалось, что в ходе реформ удастся создать новый народ, с иными качествами («новые русские», теперь говорят «средний класс»). Это и был бы демос, который должен был получить всю власть и собственность. Ведь демократия — это власть демоса, а гражданское общество — «республика собственников»! «Старые русские» («совки»), утратив статус народа, были бы переведены в разряд охлоса, лишенного собственности и прав.
Выполнение этой программы свелось к холодной гражданской войне государства и этого наспех сколоченного нового народа («новых русских») со старым (советским) народом. Новый народ был все это время вблизи от рычагов власти. Против большинства населения (старого народа) применялись средства информационно-психологической и экономической войны.
Экономическая война внешне выразилась в лишении народа его общественной собственности («приватизация земли и промышленности), а также личных сбережений. Это привело к кризису народного хозяйства и утрате социального статуса огромными массами рабочих, технического персонала и квалифицированных работников села. Резкое обеднение и резкое обогащение привели к изменению образа жизни (типа потребления, профиля потребностей, доступа к образованию и здравоохранению, характера жизненных планов) всего населения. Это означало глубокое изменение в материальной культуре народа и разрушало его мировоззренческое ядро.
Воздействие на массовое сознание в информационно-психологической войне имело целью непосредственное разрушение культурного ядра народа. Был произведен демонтаж исторической памяти, причем на очень большую глубину, опорочены или осмеяны символы, скреплявшие национальное самосознание, в людях разжигалось антигосударственное чувство, неприязнь к главным институтам государства: власти, армии, школе, даже Академии наук.
В результате экономической и информационно-психологической войн была размонтирована «центральная матрица» мировоззрения, население утратило целостную систему ценностных координат. Сдвиги и в сознании, и в образе жизни были инструментами демонтажа того народа, который составлял общество и на согласии которого держалась легитимность советской государственности. Защитные системы советского государства и общества не нашли адекватного ответа на новый исторический вызов. К 1991 году советский народ был в большой степени «рассыпан» — осталась масса людей, лишенных национальной информационной системы и не обладавших «надличностным» сознанием и коллективной волей. Эта масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей.
Социологи пишут: «В 1992-2002 гг. по общероссийской выборке фиксировались изменения в социальном самоопределении российских граждан или ответах на вопрос, кого опрашиваемые считают «своими» группами и общностями… Ближайшее окружение — семья, друзья, коллеги — образует устойчивый базовый комплекс социального самоопределения. Идентификации с бо́льшими общностями нестабильны… Главными ресурсами выживания остаются персональные сети взаимодействия, поскольку только знакомые и близкие вызывают доверие и чувство защищенности» [47].
В этом состоянии у населения России отсутствует ряд качеств народа, необходимых для выработки проекта и для организации действий в защиту хотя бы своего права на жизнь. Можно говорить, что народ болен и лишен дееспособности, как бывает ее лишен больной человек, который еще вчера был зорким, сильным и энергичным.
Как уже было сказано, за вторую половину XX века процесс разборки и строительства народов стал предметом исследований и технологических разработок, основанных на развитой науке. Население собирается в народ на общей мировоззренческой матрице (вокруг общего «культурного ядра»). Ее надо постоянно строить, обновлять, «ремонтировать». Но против нее можно и совершать диверсии — подтачивать, подпиливать, взрывать.
У государства с подорванным «культурным ядром» резко ослаблен суверенитет. Власть в нем легко свергается просто при помощи спектакля, построенного на голом отрицании и возбуждении эмоций. Это показали «оранжевые революции». Свержение государств и уничтожение народов происходит сегодня не в ходе классовых революций и межгосударственных войн, а посредством искусственного создания и стравливания этносов. Бесполезно пытаться защититься от этих новых типов революции и войны марксистскими или либеральными заклинаниями.
Сохранение народа и жизнеспособность государства
Внешние атрибуты державы, и вообще независимой страны, — сильная государственность и наличие национального проекта, понятого и поддержанного большинством общества. Но за ними стоит главное — существование народа. В народе, в отличие от населения, люди, семьи, общности связаны так, что «целое больше суммы частей». Здесь возникает мнение народное, народная сила, которых нет даже в сотнях миллионов «свободных индивидов», они — как куча песка.
Народ и государство — две ипостаси страны, два лица ее держателя. Они и болеют вместе, хотя и по-разному. Народ рассыпается, детей не рожают, к горю ближних равнодушны. Государство утрачивает авторитет (легитимность), чиновники распродают страну по частицам. Обязанность и народа, и государства — беречь друг друга.
