Ольга Крыштановская - Анатомия российской элиты
В периоды открытия элиты в нее проникают аутсайдеры, которых мы будем называть разночинцами (то есть представленных разными «чинами»). Разночинцы, проникал в элиту, делают ее гетерогенной, вызывают к жизни новые неформальные образования и способствуют фрагментации. Разночинцы привносят в элиту новые взгляды и коммуникативные нормы, которые размывают традиционные устои правящей группы. Их ассимиляция в элиту проходит более или менее конфликтно, но рано или поздно заканчивается. Тогда разночинцы растворяются в группе и способствуют тому, чтобы элита вновь закрыла двери. Именно разночинцы, ставшие официалами, выступают главными поборниками строгого контроля над инкорпорацией, сужения рекрутационных каналов и восстановления жестких ограничений при подборе кадров. Революционеры становятся консерваторами и, желая сохранить достигнутое status quo, вступают в борьбу с другими революционерами, не успевшими попасть в элиту.
Правда, такой путь характерен лишь для недемократических обществ или обществ с неразвитой демократией. Идеальная модель демократического общества подразумевает наличие множественных каналов для вертикальной мобильности, в том числе и для рекрутации в элиту. Поэтому элита демократических обществ apriori более открыта, чем в иных обществах. Однако в реальности зачастую этот постулат оказывается не более чем мифом, так как конкуренция на выборах развертывается не между свободными независимыми кандидатами, а между лидерами двух доминирующих партий. Выбор в таком случае ограничивается альтернативой «элита — контрэлита», а не «элита — неэлита». Однако в любом случае наличие альтернативных выборов делает процесс инкорпорации более открытым и менее контролируемым бюрократией.
ГЛАВА 2
ВХОД В ЭЛИТУ (ИНКОРПОРАЦИЯ)
Приступая к анализу мобильности элиты, отметим, что этот процесс имеет три основные фазы: 1) инкорпорацию, под которой мы будем понимать вхождение в элиту; 2) ротацию (процесс перемещения кадров внутри политической системы); 3) экскорпорацию, то есть выход из элиты. Обычно в работах по мобильности используется термин «рекрутация» для обозначения процесса набора в группу. Не отвергая его, я, однако, предлагаю использовать зеркальные термины ин- и эскорпорация в связи с тем, что «рекрутация» описывает только процесс входа, а обратный процесс вытеснения из элиты не имеет никакого обозначения.
Эти термины соответствуют также моему подходу к государству как к политической корпорации, которая является формой организации политического класса. Государство как универсальная корпорация делится на множество специализированных корпораций, образуя сегменты власти. Для анализа мобильности элиты важно не только изучать процесс приема или изгнания из политических корпораций, но и то, какие институты отвечают за рекрутацию. Я буду оперировать понятиями корпорации-поставщики и корпорации-приемщики для того, чтобы обозначить места входа в политическое пространство и места выхода из него. (Корпорации-поставщики — это организации, через которые осуществляется массовая рекрутация аутсайдеров. В советское время основной корпорацией — поставщиком элитных кадров был комсомол.)
Инкорпорация, ротация и экскорпорация в совокупности дают нам такое перемещение кадров, которое я называю элитным трафиком. Интенсивность трафика в разные периоды развития политических режимов может быть различной: от кадрового застоя времен позднего Брежнева до кадровой «мясорубки» Ельцинской поры. Регулированием элитного трафика занимаются высшие государственные инстанции, которые могут сокращать сроки пребывания в должности, а могут делать их бесконечными. Кадровые вопросы находятся в компетенции самых влиятельных членов труппы — топ-элиты, которые руководят обоими кадровыми процессами: удержанием одних членов у власти и смещением других. Специализированные кадровые службы лишь выполняют инструкции по набору, ротации или отставке кадров, но правила игры устанавливает верховная власть.
Элитная мобильность связана с существованием околоэлитных зон, которые создает и контролирует государство. Для рекрутации кадров создается предэлитная зона, а для облегчения процесса экскорпорации —экс-элитная зона. В стабильные периоды вход и выход практически никогда не осуществлялся, минуя эти буферные зоны между политическим классом и гражданским обществом. Элита нуждается в контроле над этими двумя зонами, поэтому в ее организации появляются специфические институты, занятые работой с молодежью и пристраиванием отставников. Казалось бы, лишь первая часть задачи (рекрутация) является действительно важной для функционирования элиты. Зачем ей создавать специальную экс-элитную зону для тех, в ком элита больше не нуждается? На самом деле в экскорпорации таится немалая опасность — ведь официалы, выдавленные из системы, становятся ее потенциальными врагами и распространителями эзотерической информации. Неаккуратные отставки могут создать для элиты опасность, которой, однако, легко избежать, если подходить к этому процессу деликатно. Экс-элитные зоны и создаются для того, чтобы минимизировать опасность возникновения все растущей группы обиженных. Вниз идущая мобильность элиты обставляется таким количеством почетных ритуалов, чтобы по возможности подсластить горечь утраты власти. Специально для этой цели создаются организации, предоставляющие бывшим членам элиты почетную, приятную и хорошо оплачиваемую работу вблизи от власти. Таким образом, решается сразу две задачи: отставники не чувствуют себя обиженными и элита держит их деятельность под контролем.
Мобильность может быть разделена на вверх идущую, горизонтальную и вниз идущую. Вверх идущая мобильность также разделяется на два вида: а) инкорпорация аутсайдеров, когда в элиту включается индивид, до того не принадлежащий к этой группе; 6) карьерный рост инсайдеров. Горизонтальная мобильность касается исключительно перемещений инсайдеров внутри системы. Вниз идущая мобильность может касаться как понижающегося движения инсайдеров, так и их изгнания из элиты, то есть экскорпорации.
Элитная мобильность в России имеет существенные отличия от мобильности других социальных групп. Это связано с рядом факторов:
1. Более высокая по сравнению с другими группами конкуренция между кандидатами на должность, которая возникает на всех этажах политической иерархии. Поскольку организация элиты подобна пирамиде, то чем выше к ее основанию, тем острее конкуренция.
2. Неопределенность требований к кандидатам, которые должны удовлетворять условиям, нигде не оглашающимся. Нет такого образования, получив которое, кандидат может рассчитывать на гарантированное вхождение в элиту. Не существует умений или навыков, овладев которыми можно быть уверенным в инкорпорации. Связи и случай тут решают больше, чем интеллект, знания и умения. Элита сама выбирает кандидатов для инкорпорации. Исключение составляют выборы, которые, хотя бы теоретически, являются входной дверью для всех желающих.
3. Элитная мобильность подвержена значительно большей регламентации и планированию, чем иная профессиональная мобильность. Здесь существует институционализованный кадровый резерв для пополнения вакантных должностей, а также обширные резервации для отставных членов элиты. Открытые конкурсы на замещение вакантных должностей отсутствуют. В то же время кандидат, получивший шанс на инкорпорацию, может месяцами ждать результатов неясных для него проверок и согласований.
4. Мобильность элиты регламентируется не столько трудовым законодательством, сколько эзотерическими внутригрупповыми нормами. При благоприятных условиях это может означать пожизненный наем; при неблагоприятных — применение санкций против неугодных членов вплоть до уголовного преследования и репрессий. При отсутствии эффективного общественного контроля и институциональных ограничений члены элиты могут задерживаться на своих постах максимально долго — до полной потери трудоспособности (а в некоторых случаях — и после нее). С другой стороны, меняющаяся политическая конъюнктура может потребовать резкого и не оправданного законом увольнения официала, которого руководство решило заменить новым человеком.
5. Инкорпорация — это не только устройство на работу в органы государственной власти. В отличие от всех других профессий вхождение в элиту есть наделение индивида первичным политическим капиталом. Политический капитал присваивается формально в момент зачисления на должность. По мере исполнения официалом своих властных функций он возрастает и становится уже не атрибутом должности, а собственностью инсайдера. Неформальная капитализация начинается сразу после занятия должности и зависит уже от самого индивида, который может достичь как огромных успехов, если сумеет обзавестись необходимыми связями, так и остаться скромным и незаметным чиновником, если не будет выходить за рамки своих прямых обязанностей.
