Елена Ларина - Умножающие скорбь. Как выжить в эпоху войны элит
Среди хронополитических процессов второй половины второго десятилетия XXI века можно выделить несколько определяющих. Первая хронополитическая тенденция – это переформатирование глобального политэкономического пространства, изменение топологии потоков, товаров, капиталов, информации и людей. Процесс начался созданием в 2016 г. Транстихоокеанского Торгового Партнерства. В ближайшие годы ожидается подписание и начало функционирования Трансатлантического Торгового и Инвестиционного партнерства (ТАТИП). По этому партнерству вся документация уже готова и согласована в американских, британских и европейских элитах. Но американская элита решила, что подписать документы о создании партнерства должен новый президент. Он удостоится всех лавр. Суть партнерств не сводится только к экономике. Это будет свободное пространство торговли, инвестиций, обмена информацией, рабочей силой и т. п. Партнерства сформируют единую техническую, нормативную зону и среду технического регулирования (стандарты). Т. е. это будет единый Ростехнадзор на оба партнерства. Новым при создании этих партнерств является то, что в партнерствах появится новая независимая от национальных государств судебная система, которая будет рассматривать конфликты между корпорациями и государствами как равными субъектами права. Также новым станет то, что, хотя на первом этапе создания политических структур не предусматривается, но в сведениях о переговорах отмечается, что такие структуры обязательно через два-три года появятся. Они будут носить наднациональный характер.
Партнерства будут характеризовать следующие цифры: по мощи – более 60% мирового ВВП, 80 % мировых финансовых рынков, более 90 % патентов, ноу-хау по всем высоким технологиям. Партнерства создадут самый богатый и платежеспособный рынок планеты.
Традиционно, часть российской патриотической аналитики крайне скептически смотрит на любые интеграционные объединения, в которые не входит Россия. В эмоциональном плане такую позицию понять можно. Однако, многочисленные прогнозы о крахе ЕС, доллара, евро, а также невозможности создания партнерств раз за разом не оправдывались. Вообще, к сожалению, зачастую трезвая, не всегда приятная аналитика подменяется милой сердцу пропагандой и радужной картиной будущего мира, который все не настает.
Что касается Китая, то опять же у части российских аналитиков есть точка зрения, что Китай и США – это долговременные стратегические враги. Казалось бы, отсутствие Китая в ТТП подтверждает эту точку зрения. Однако это неправильная трактовка. Китай стремился вступить в партнерство. Однако ему было отказано вплоть до того времени, пока он не сделает конвертируемым курс юаня, не откажется от манипуляций со статистикой, непрогнозируемого государственного регулирования финансовыми рынками и не урегулирует вопросы национальной принадлежности морской акватории.
Китай, будучи экспортоориентированной страной, не хочет и не может позволить себе вступать в какие-либо конфронтационные отношения со своими основными рынками сбыта и одновременно источниками технологий – США и Европой. Более того, Си Цзиньпин недавно заявил, что Китай категорически отказывается вступать с кем-либо в какие-либо союзы и соглашения, направленные против США.
К тому же следует иметь в виду, что Китай – это не только важный экономический партнер России, но и в определенном смысле конкурент на постсоветском пространстве. Реально складывающийся Шелковый путь – главный инвестиционный, экономический и политический проект Китая на ближайшие десятилетия – прямо предусматривает экспансию Поднебесной в Центральную и Среднюю Азию, Закавказье и прокладку основных транспортных потоков в Европу, минуя Россию. Это не хорошо и не плохо. Китай заботится о своих собственных интересах. России просто не надо переоценивать роль Китая, как противовеса Европе и США, а также его бескорыстие, как экономического партнера.
Китайские устремления в Азии по большому счету не противоречат доктрине партнерств элиты США. Наученная горьким опытом Ирака и Афганистана, значительная часть американской элиты больше не хочет прямо участвовать в военных действиях и расходных политических проектах в горячих точках планеты. Американская стратегия на XXI век, как об том написали гуру политологии Г. Киссинджер и восходящая звезда стратегии Я. Бреммер, состоит в том, чтобы поручить грязные затратные функции, связанные с умиротворением, субдоминатам, которые будут выполнять их по мандату США. Для Средней и Центральной Азии, а также некоторых районов Юго-Восточной Азии значительная часть американской элиты в качестве субдомината, который постепенно включится в партнерство, рассматривает Китай. Другая же – видит в этой роли Россию.
В Европе новым фаворитом американских элит стала Польша. Часть элиты США приступила к реализации проекта создания Новой Речи Посполитой. По заокеанским планам, всесторонне поддержанным в Варшаве, в нее должны войти Польша, Литва, Беларусь, Украина и в перспективе Молдавия и Румыния. Столицей намечается сделать один из литовских или белорусских городов, а Варшава останется реальным центром власти. У поляков под этот проект уже избран новый президент А. Дуда и к власти вернулся младший Я. Качиньский.
На Украине идея Новой Речи Посполитой имеет все больше приверженцев, особенно в условиях ужасающего экономического положения в стране и все более неясных перспектив во взаимоотношениях с ЕС. Литовские политики готовы к такому обороту событий и приветствуют его. Высказывают заинтересованность Румыния, Молдавия и даже некоторые влиятельные круги в Приднестровье. Что касается Белоруссии, то надо смотреть правде в глаза. Из-за недостаточно эффективной информационной работы российской стороны все большая часть молодежи смотрит не на Восток, а на Запад, связывая свои жизненные перспективы с реинкарнацией то ли Великого Княжества Литовского, то ли Новой Речи Посполитой. Проект Речи Посполитой, насколько известно, рассчитан на интеграционные процессы в течение трех, максимум пяти лет. После этого ее имеется в виду включить в ТАТИП.
Ряд российских политологов и аналитиков крайне скептически смотрят на перспективы Польши, как будущего лидера Восточной Европы и локомотива интеграционных процессов. Нельзя не отметить, что их подлинными инициаторами являются части британской и американской элит. Польские элиты выступают в значительной мере как младшие и весьма деятельные и энергичные партнеры. Что касается Польши, то по показателям своего экономического развития, страна, не имеющая каких-либо заметных природных ресурсов, входит в число наиболее динамичных, успешно, а главное диверсифицировано развивающихся европейских стран. Нравится нам или нет, но это – факты.
Что до интеграционных процессов, то Польша уже сегодня стала неформальным лидером Вышеградской Четверки.
На тему Третьей (Четвертой) производственной революции, в том числе нами с В.С. Овчинским, написано немало. Более того, горжусь тем, что мы были одними из первых, кто в российском информационном пространстве постарался привлечь внимание к этой набирающей силу тенденции. Приведу лишь несколько цифр. В 2015 г. в Северную Америку вернулось из Азии более шести тысяч предприятий и производств. На занятости (хотя она для Америки сейчас достаточно высокая) это не сказалось, потому что возвращаются предприятия, где сразу реализуется роботизированное производство. Сейчас в США более 100 тыс. роботов, роботизированных линий, гибких участков производств, включая минипроизводства. Для скептиков, хотела бы особо отметить тот факт, что приведенные цифры – это не государственная статистика США, которая склонна лакировать действительность, а результат обобщения торговых и прочих контрактов. США не одиноки. Робототехника быстрыми темпами развивается в Южной Корее, Японии, Нидерландах. Немцы и китайцы активно догоняют. По экспертным данным, в России на конец III кв. 2015 г. действовало примерно 500 роботизированных участков, линий и отдельных сложных многофункциональных роботов. Из них менее 100 – отечественного производства.
Иногда в силу слабого знакомства с конъюнктурой и тенденциями мирового рынка робототехники, отдельные эксперты высказывают мнения, что она до сих пор остается слишком дорогой, а потому малоэффективна. Это глубочайшее заблуждение. Уже сегодня наиболее массово применяемые сборочные, покрасочные и иные роботы вышли на срок окупаемости от 1,2 до 1,5 года. Причем эти сроки все время сокращаются. Сегодня на все растущем числе производств роботы становятся не просто на порядок экономичнее живой рабочей силы, но и позволяют лучше контролировать технический процесс и соблюдать технические требования.
Обычно нефтегазовую отрасль не относят к отраслям Третьей (Четвертой) производственной революции. Верно это лишь отчасти. Нефтегазовая отрасль потребляет технологии ТПР, но не производит их. Использование технологий ТПР позволило в США, например, снизить себестоимость добычи сланцевой нефти с 80 дол. за баррель в 2012 г., до 25–30 долларов в настоящее время. При этом надо иметь в виду, что американские энергетические компании могут получать, по сути, беспроцентные кредиты с пролонгацией на очень длительное время.
