Пауль Маттик - Об Антоне Паннекуке
Оппозиция Паннекука против реформизма и социал-демократического «ревизионизма» продолжала традицию «либертарного социализма» Ньювенхюйса, но это была марксистская оппозиция против «официального марксизма» в его «ортодоксальной» и «ревизионистской» формах. В «ортодоксальном» виде марксизм служил идеологическим прикрытием для немарксистской теории и практики. Но защита марксизма Паннекуком была не доктринальной; более, чем кто-либо он понимал, что марксизм — это не догма, а метод мышления о социальных вопросах в актуальном процессе социального преобразования. Некоторые аспекты марксистской теории были превзойдены развитием самого марксизма. Некоторые из его тезисов, сформулированных при определенных условиях, потеряли свою действенность, когда эти условия изменились.
Первая мировая война заставила Паннекука вернуться в Голландию. До войны он активно работал в Бремене вместе с Радеком, Паулем Фрёлихом и Йоганном Книфом. Бременская группа левых радикалов, интернациональных коммунистов, позднее слилась с Союзом Спартака, образовав Компартию Германии. Лидерами антивоенных групп в Германии стали Карл Либкнехт, Роза Люксембург и Франц Меринг; антивоенные чувства в Голландии концентрировались вокруг Германа Гортера, Антона Паннекука и Генриетты Роланд-Хольст. В Циммервальде и Кинтале к этим группам в осуждении империалистической войны и выступлении за пролетарское действие за скорый мир или революцию присоединились Ленин и его сторонники. Как голландские, так и германские радикалы поддержали российскую революцию 1917 г., считая ее вероятным началом мирового революционного движения — несмотря на глубинные расхождения между ними и ленинистами.
Находясь в тюрьме, Роза Люксембург выражала опасения относительно авторитарных тенденций большевизма. Она опасалась за социалистическое содержание российской революции, если она не найдет поддержки в пролетарской революции на Западе. Ее позиция критической поддержки большевистского режима разделялась Гортером и Паннекуком. Тем не менее, они продолжали работать в новой Компартии и над созданием нового Интернационала. Но они считали, что этот Интернационал должен стать действительно новым не только по названию, но и по своим взглядам, с точки зрения социалистической цели и пути к ней.
Социал-демократическая концепция социализма — это государственный социализм, устанавливаемый путем парламентско-демократических процедур. Всеобщее избирательное право и тред-юнионизм были инструментами осуществления мирного перехода от капитализма к социализму. Ленин и большевики не верили в мирную трансформацию и выступали за революционное свержение капитализма. Но их концепция социализма оставалась той же, что и у социал-демократии, а парламентаризм и тред-юнионизм оставались в числе инструментов достижения цели.
Однако царизм был свергнут не демократическим процессом и не профсоюзной работой. Организацией революции стали стихийно возникшие рабочие и солдатские Советы, которые, однако, позднее открыли дорогу большевистской диктатуре. Ленин был готов использовать Советское движение, но был готов и к использованию любой иной формы действий, включая партийный милитаризм и тред-юнионизм, чтобы добиться своей цели — диктаторской власти своей партии, замаскированной под «диктатуру пролетариата». Добившись этой цели в России, он попытался консолидировать режим с помощью революционных движений в Западной Европе, а при их неудаче — с помощью приобретения достаточного влияния в западном рабочем движении, чтобы, по крайней мере, получить его косвенную поддержку. Из-за непосредственных стремлений большевистского режима и политических идей его лидеров Коминтерн стал не началом нового рабочего движения, а скорее попыткой завоевать контроль над старым движением и использовать его для укрепления большевистского режима в России.
Социал-патриотизм западных рабочих организаций и их политика классового сотрудничества на протяжении войны убедили революционных рабочих Западной Европы в том, что эти организации невозможно использовать в революционных целях. Они стали органами, привязанными к капиталистической системе, и их следовало разрушить вместе с капитализмом. Будучи неизбежными и необходимыми для раннего развития социализма и борьбы за немедленные цели, парламентаризм и тред-юнионизм больше не могли быть инструментами классовой борьбы. Когда возникал глубокий социальный конфликт, они становились на сторону капитала. Для Паннекука это не было проблемой дурного руководства, решаемой путем его замены на лучшее; это был вопрос изменения общественных условий, в которых парламентаризм и тред-юнионизм больше не играли освободительной роли. Кризис капитализма в результате войны поставил вопрос о революции, и старое рабочее движение не могло быть превращено в революционную силу: при социализме нет места для тред-юнионов или формальной буржуазной демократии.
Когда во время войны рабочие вели борьбу за немедленные требования, они делали это вопреки профсоюзам, как это было во время массовых стачек в Голландии, Германии, Австрии и Шотландии. Они организовывали свои действия через фабричные комитеты, фабричных старост или рабочие Советы, независимо от существовавших профсоюзов. В каждой действительно революционной ситуации, в России в 1905 и 1917 гг., в Германии и в Австрии в 1918 г. рабочие и солдатские Советы возникали стихийно и пытались организовать экономическую и политическую жизнь, распространяя систему Советов на общенациональный уровень. Правление рабочих Советов и есть диктатура пролетариата; Советы избирались по производственному признаку, все социальные слои, не связанные с производством, не были представлены в них. Сами по себе они могли и не вести к социализму, и, действительно, рабочие Советы в Германии сами отказались от своего существования, поддержав Национальное собрание. Однако, самоопределение пролетариата нуждалось в социальной организации, которая передавала бы распоряжение производством и распределением в руки самих рабочих.
В этом движении Советов Паннекук видел начало нового революционного рабочего движения, которое, в то же самое время, было началом социалистической реорганизации общества. Это движение могло вырасти и укрепиться только в оппозиции старому рабочему движению. Его принципы привлекали наиболее активную часть борющегося пролетариата, к большому огорчению Ленина, который не мыслил себе движения вне контроля партии или государства и активно выхолостил Советы в России. Ленин не желал согласиться на международное коммунистическое движение не под абсолютным контролем его собственной партии. Вначале путем интриг, а затем и открыто после 1920 г. большевики старались увести коммунистическое движение с его антипарламетарного и антипрофсоюзного курса под тем предлогом, что необходимо не потерять контакт с массами, остающимися в старых организациях. Ленинская «Детская болезнь “левизны” в коммунистическом движении» была направлена, в первую очередь, против Гортера и Паннекука как представителей коммунистического движения за Советы.
На Гейдельбергской конференции 1919 г. Компартия Германии раскололась на ленинистское меньшинство и большинство, верное изначальным партийным принципам антипарламентаризма и антитредюнионизма. Но появился и еще один вопрос, вызвавший раскол, а именно о диктатуре партии или диктатуре класса. Неленинистские коммунисты приняли название «Коммунистическая рабочая партия Германии» (КРПГ), в качестве аналогичной организации в Голландии была позднее образована партия оппозиционных коммунистов — сторонников Советов, к ней присоединился и Паннекук. Коммунисты Советов присутствовали на Втором конгрессе Третьего Интернационала в качестве симпатизирующей организации. Условия вхождения в Интернационал — полное подчинение различных национальных организаций воле российской партии — полностью отделило новое движение за Советы от Коминтерна.
Действия Коминтерна против «ультралевых» были первым прямым российским вмешательством в жизнь коммунистических организаций в других странах. Линия на контроль оставалась неизменной и подчинила все мировое коммунистическое движение особым целям России и большевистского государства. Хотя, как и предсказывали Паннекук и Гортер, движению под гегемонией России не удалось ни «завоевать» западные профсоюзы, ни установить господство над старыми социалистическими организациями, сделав своих сторонников их лидерами, оно разрушило независимость и радикальный характер нового возникавшего коммунистического рабочего движения. Опираясь на огромный престиж успешной политической революции со своей стороны и на поражение германской революции, оно смогло добиться для принципов ленинизма поддержки большинства в коммунистическом движении. Идеи и движение коммунизма рабочих Советов постепенно слабели и практически исчезли с установлением фашистских террористических режимов и приходом второй мировой войны.
