Андрей Столяров - В защиту тени
Кроме надводного флота американцы полностью переоснащают подводный флот, и он тоже становится сопоставимым с суммарным подводным флотом лидирующих держав. Одновременно авиация США переходит на новые типы боевых самолетов, созданных по стеллс-технологии, и уже приступает к развертыванию качественно новой системы ПРО. Резко усиливается техническое обеспечение «классических» сухопутных сил, и растут количественно и качественно «силы быстрого реагирования». Затраты же на содержание громоздких спецслужб США вообще превосходят любые мыслимые пределы. Все это требует колоссальных денег, которые изымаются из экономики страны, и, — учитывая высокий уровень жизни в Соединенных Штатах, — заметной доли оплаты труда в общем объеме расходов.
Однако только военными тратами дело не ограничивается. Соединенные Штаты также несут громадное бремя расходов по освоению космоса. Здесь и «шаттлы», каждый запуск которых обходится в 500 млн. долларов, и беспилотные аппараты для дальней разведки, и масштабное наземное обеспечение, и чрезвычайно затратная орбитальная станция «Альфа». А президент Клинтон даже говорил что-то американским трудящимся насчет планируемой экспедиции на Марс.
Кроме того, в США весьма дорогое и, если верить исследованиям ЮНЕСКО, исключительно не эффективное школьное образование. Не случайно там так высоко ценятся российские специалисты. Кто-нибудь подсчитывал доллары, проваливающиеся в эту финансовую трясину?
И, наконец, самый поразительный факт. Бензин в Америке — почти в два раза дешевле, чем в большинстве западноевропейских стран. И это при том, что привозная нефть стоит здесь примерно столько же, а переработка ее — чуть выше, поскольку сказывается все тот же чуть более высокий уровень жизни. Та же часть нефти, которую США добывают на своей территории, превосходит по ценам (и по тем же причинам) нефть привозную. Вот великая экономическая загадка: сырая нефть в США дороже, чем в других развитых странах, переработка — тоже, свое сырье не слишком рентабельно, а вот очищенный товарный бензин оказывается гораздо дешевле.
Заметим, кстати, что дешевый бензин Соединенным Штатам необходим, поскольку вся их территориальная связность основана на автомобильном транспорте. Но ведь даже страны-экспортеры нефти, как правило, разорялись, если пытались поддерживать у себя цены на топливо ниже, чем мировые. Пример СССР здесь достаточно показателен.
Сверх того, в США чрезвычайно высокие и совершенно непроизводительные расходы на медицинское обслуживание населения, на его страхование и на поддержание безбедного существования всякого рода «паразитических» страт: юристов, психоаналитиков, безработных. А если еще учесть раздутость американской администрации, дублирующей на уровне Штатов и Федерации все основные органы управления, то нельзя не признать вполне очевидный факт: непроизводительные расходы в Соединенных Штатах выше всяких разумных пределов. Такая экономика не может существовать даже в принципе, и тем не менее она существует, более того — представляет собой одну из самых мощных мировых экономик.
Вот — вторая историческая загадка, ответ на которую, вероятно, тоже многое означает для человечества.
Свободный рынок как стихийная сила, регулирующая экономику, образовался вовсе не в древности, когда великие деспотии Востока и Юга — Древний Шумер, Древний Египет, Древний Китай, Древний Вавилон и другие — самым тираническим образом регламентировали не только хозяйственную, но и бытовую деятельность человека. В этих великих цивилизациях у человека в принципе не было ничего своего: и земля, которую он обрабатывал, и результаты его труда, и его дом, и он сам принадлежали государству в лице обожествленного правителя.
Подлинно свободный рынок в глубокой древности возникнуть не мог, потому что тогда государству пришлось бы торговать самому с собой.
Подлинно свободные рыночные отношения начали по-настоящему возникать только с появлением демократии: сначала в Греции, а потом — в воспринявшей эллинизм Римской империи. Не случайно обе эти страны сразу же выделились среди других древних народов.
Однако собственно рынок — то, что мы сейчас под ним понимаем, — образовался лишь после распада Католического мира в Европе, в результате религиозных войн, вызванных движением Реформации, в результате духовного освобождения человека, названного Возрождением. Протестантское мировоззрение, которое отрицало как церковь, регламентирующую повседневную жизнь, так и цеховые структуры, регламентирующие, а в действительности уже давно сковывающие экономику, очистило поле деятельности для социальных пассионариев. Впервые в истории человечества образовалось пространство индивидуальной свободы, где человек мог почти без препятствий реализовать практически любые свои намерения. Это был колоссальный толчок прогресса, открывший дорогу Новому времени. Это был решающий мировоззренческий поворот от государственных интересов к интересам личности. С этого момента европейская цивилизация перешла к стремительному технологическому развитию и начала заметно опережать «застывшие» этнические культуры Востока и Юга.
Наиболее благоприятные условия для такого развития сложились на Северо-Американском континенте. В отличие от Европы, где даже после образования мощного Протестантского мира, человек был все равно погружен в незыблемые традиции прошлого, которые форматировали, а, в сущности, и законодательно, и психологически ограничивали его жизнедеятельность, первые поселенцы на пустынных землях Америки оказывались людьми «без корней», людьми, фактически, «без законов», людьми в новом мире, который даже еще не был ими назван. Здесь все нужно было начинать заново: устанавливать правила, по которым им придется существовать, создавать и организовывать власть, пекущуюся о них, а не о своих интересах, строить дома, молиться, растить детей, зарабатывать деньги. Меньше рассуждать — больше действовать, меньше мечтать — больше предсказывать, меньше верить — зато больше знать.
Благодаря изоляции от Европы, Америка обрела групповую солидарность в борьбе за свое величие и процветание. Люди, избавленные от тягот традиционных социальных программ, наделенные огромной землей и необыкновенной свободой, создали на слабо заселенном материке форму цивилизации, основанную только на двух экзистенциальных базисах: эрзаце религии, способствующем необходимости выжить, и необходимости выжить, способствующей эрзацу религии. Обременительные комплексы европейской культуры их больше не мучили. Американцы уехали с древней земли, где жил бог, в землю обетованную, где бога как такового еще не было. Католицизм Европы мог вызывать любые нарекания в доктринальной жестокости, но он породил Боттичелли и Микеланджело, Рафаэля и Тинторетто, блестящую литературу и гениальную музыку, он породил величественную архитектуру, даже у атеистов вызывающую преклонение перед богом. Культура Европы существовала в сомнениях и противоречиях, в сублимации страха, в медленном философском осознании реального и ирреального. Она вдохновляла человека на великие творческие свершения, но она же и обессиливала его, ставя в иерархии ценностей ту жизнь выше этой. Культура Америки же родилась как прикладная необходимость первооткрывателей, только как ремесло, а не как экстатическое служение непостигаемой вечности. Подобно древним художникам, создавшим наскальную живопись во имя удачной охоты, творцы Американского континента смогли создать, в основном, только массовую культуру, культуру, потребляемую, а не сопереживаемую, культуру конкретного результата, а не обманчивых и бесплодных мечтаний. Первопоселенцы Америки не просто заменили землю с корнями предков на пустынные и безымянные территории, не обладающие для них никаким «внутренним содержанием», но и небо с сияющим Иисусом — на холодный, рассудочный космос, который управляется прагматичным богом, приветствующим лишь деятельность и здравый смысл. Искусство было почти полностью замещено технологиями, экзистенция — товарным, то есть продаваемым, результатом труда.
Аналогичным образом строилась и первоначальная американская экономика. Она исходила не из традиций, которые были порождены сомнительными трансцендентными смыслами, практически не переводимыми в сферу материальных благ, а из вещественной пользы, определяемой, прежде всего, земными потребностями человека. Это была действительно «новая» экономика, и темпы роста ее ограничивались лишь темпом человеческой жизни. Отсутствие накладных, «духовных» и «социальных», расходов сделало ее одной из самых производительных экономик мира, а наличие громадных неосвоенных территорий позволило ей развиваться свободно, то есть наиболее естественным образом. Вероятно, ранее ни одна экономика мира не находилась в таких благоприятных условиях, и, вероятно, более никогда история не ставила подобный эксперимент, овеществивший экономическую свободу в форме прогресса. В результате возникла огромная Северо-Американская цивилизация, по своей технологической мощи превосходящая целые континенты. В этом, несомненно, заслуга именно рыночной экономики, впервые получившей возможность самой определять ход развития.
