Коллектив Авторов - Россия и «санитарный кордон»
Допустим, ЕС переживет шок тюркизации-украинизации. Но пережитый Турцией – ради вступления в ЕС – шок «трудных решений» в отношении курдов и геноцида армян будет компенсирован совершенно особым турецким присутствием в Германии, на Балканах, в молдавской Гагаузии, украинском Крыму, грузинской Аджарии, не говоря уже об Азербайджане.
Помня о «слишком большой для Европы» России, новая украинская власть начинает административно-территориальную реформу. Видимо, укрупняя и укрепляя Галицию, она стремится не только уравновесить Закарпатье, Новороссию и Донбасс, но и сделать свою карту более удобоваримой для европейской «интеграции». Горьким юмором истории станет встреча в Брюсселе полноправных басков, каталонцев и крымских татар.
* * *Чтобы справиться с внутренним федералистским и эт-нократическим хаосом в Европе, ЕС и США жизненно важно укреплять внешние границы объединенного европейского суверенитета. Интенсивное развитие и расширение «санитарного кордона» против России, чьи пределы и есть пределы этого суверенитета, – предмет бюрократического консенсуса ЕС и США, на фоне которого любые «особые отношения» старой Европы с Россией – это отношения вчерашнего дня, память о старом мировом порядке, безобидная фронда.
«Санитарный кордон» нестабильности, созданный из постсоветских национальных государств в конце 1980-х годов, видимо, уже не может технологически удовлетворять потребностям тотального евроатлантизма. Обусловленные политически, исторически и географически, нежелание или неготовность таких национальных государств, как Белоруссия, Украина, Грузия, Армения, Азербайджан, подчинить свой суверенитет новому мировому порядку сделали их негодными в качестве элементов «кордона». И первые перемены в этой цепи – в Грузии и на Украине – породили надежду, что Западу удастся подчинить ее новым задачам, превратив из «линии соприкосновения», на которой главное – поддержание напряжения, в «передовой эшелон фронта», в котором главное – жесткий порядок и дисциплина.
Чтобы наступать дальше и самоутверждаться, Брюсселю нужна стабилизация «санитарного кордона» вокруг России и противоречащее принципам ЕС (признавшего Восточный Тимор, Словению, Хорватию, Боснию, Македонию, Косово) истребление постсоветской «естественной суверенизации» Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха. Борясь с Россией, Запад всегда будет игнорировать на словах столь дорогие ему суверенитет, федерализм, меньшинственные права русских в Латвии и Эстонии. Запад готов признать независимость Иракского Курдистана и готов думать об отчленении Иранского Азербайджана, но никогда не изменит ориентации своего главного фронта против России.
Не особенно скрываясь, Запад показал – куда именно будут направлены усилия нового «санитарного кордона», имеющего в тылу новую власть в Грузии и на Украине. После поражения сепаратизма в Чечне – новый «горячий» фронт выстраивается в целом на Северном Кавказе. После активизации (в первую очередь, согласованными усилиями Эстонии) вопроса о положении финно-угорских народов – потенциальным «холодным» фронтом становятся Карелия и Поволжье. При этом мало кого волнует, что, например, марийцы имеют в России национальную автономию, а русские в Эстонии – не имеют даже полноты гражданских прав...
Очевидно, что теперь речь идет уже не о периметре границ России и не о пограничном ее вытеснении, а об ее «взламывании» в самой сердцевине, по оси Волги, что на практике означает претензию на введение «внешнего управления» Брюсселя в Европейской части России.
* * *В этих условиях у России, желающей сохранить свою территориальную целостность и суверенитет, нет большего союзника, чем прежний «санитарный кордон», возведенный против нее при издыхании старого мирового порядка. Нет большей поддержки, чем скорейшее вступление Турции и, может быть, даже Украины в Европейский союз. Нет более искреннего партнерства, чем с национальными государствами, отстаивающими свой суверенитет против экспортных «революций», и самоопределившимися народами, борющимися за признание своего максимально возможного государственного статуса.
Малосимпатичный союз империалистического «образца демократии» США с антинациональной социалистической бюрократией ЕС не оставляет России выбора.
«ОРАНЖЕВЫЕ» ПОЛИТТЕХНОЛОГИИ
Виген Акопян, Арменика Кивирян. РЕВОЛЮЦИИ-КЛОНЫ: ЧЕМ АРМЕНИЯ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ГРУЗИИ И УКРАИНЫ
Одна из последних пресс-конференций депутата Национального собрания Армении, члена армянской делегации в ПАСЕ, видавшего виды оппозиционера из блока «Справедливость» Шаварша Кочаряна началась с исторического экскурса в начало девяностых, когда рухнул Союз. Проанализировав путь, пройденный каждым из постсоветских государств после обретения независимости, парламентарий пришел к следующему выводу: демократические ценности прижились и дали всходы лишь в Грузии и на Украине, остальные же государства (Армения, Азербайджан, Россия, Белоруссия и страны Средней Азии) деградировали в авторитарные системы. Почему Армения, когда-то пользовавшаяся на Западе славой перспективной и цивилизованной страны, оказалась в этом «постыдном» списке, почему грузины и украинцы смогли, а армяне нет – вопрошает оппозиционер и отвечает: «общество не осознает своей силы, оно связывает все надежды с оппозицией, с неким мифическим героем, который одним ударом меча решит все проблемы». А между тем «бороться должен каждый индивидуально, демократия должна стать общенациональным заказом», – говорит Шаварш Кочарян, который, собственно, и готов этот заказ воплотить в жизнь.
Далее Кочарян, более года бойкотирующий работу парламента, пытается прощупать ответ на весьма модный в Армении вопрос: «А друг ли нам Россия?» Оказывается, вовсе нет. Россия, прокладывающая железнодорожные коридоры через Азербайджан в Иран и через Грузию в Турцию, окончательно загоняет своего стратегического партнера (Армению) в тупик, увиливающая от голосования по острым вопросам армяно-азербайджанской и армяно-турецкой повестки в международных организациях Россия – не друг. Таков вывод армянского парламентария.
От проспекта Руставели до Майдана Незалежности – от роз к апельсинамФлаги Грузии с пятью красными крестами на Майдане в Киеве – стал ли оранжевый бунт сторонников Виктора Ющенко продолжением розового переворота Михаила Саакашвили? Не совсем. Цепную реакцию грузинских событий ощутили сначала в Армении и Азербайджане. И если в Баку митинг оппозиции разогнали без излишних сантиментов, то в Ереване марафон митингов и шествий, довольно массовых на старте и заметно поредевших в середине дистанции, был разогнан в ста метрах от финиша – здания администрации президента Роберта Кочаряна. Затем наступил разлад оппозиции – структурный и идейный. То была лишь цепная реакция без сценария и реквизитов, без символа, цвета, лидера и его соратницы.
Другое дело на Украине. Дуэт Виктор Ющенко – Юлия Тимошенко (сравните: Михаил Саакашвили – Нино Бурджанадзе) случайных действий и заявлений практически не допускает. Он планомерно осуществляет второй этап программы развала каркаса Союза, развала полного, уничтожения уже не идеологической, а географической его сущности, самой логики (стратегического, политического, экономического, культурного и т. д.) союза с Россией. Эта цель могла быть достигнута лишь инспирированием локальных переворотов с антироссийскими лозунгами в каждом из новых субъектов рухнувшего Союза. Полностью несостоятельным оказался и устоявшийся стереотип революции, предполагающий как минимум стрельбу и массовые волнения, а как максимум – расстрелянного диктатора.
В моду вошли революции цветные, театрализованные, сродни выборам в США – восторженный электорат, цветные флажки и прочая мишура.
Для Запада было важно и нужно, чтобы универсальный сценарий сработал именно в Грузии (южный мост к Армении и Ирану) и на Украине («санитарный кордон», западные ворота, крупный рынок сбыта и важнейший плацдарм в Восточной Европе). США, если не полностью отрезав Грузию и Украину от России, то как минимум утвердив в этих странах режимы, проталкивающие курс наибольшего препятствования политике Москвы, решают серьезную задачу – делают крайне проблематичным расползание российского политического влияния далее фактической границы Российской Федерации. В силу целого ряда обстоятельств, о которых будет сказано ниже, те же маневры оказались бы бессмысленны и неэффективны в Армении, а тем более в Азербайджане.
Фактическим катализатором свержения режима Эдуарда Шеварднадзе стали парламентские выборы в Грузии в ноябре 2003 года. Как известно, к занявшему впоследствии пост президента Грузии Михаилу Саакашвили в те дни примкнули спикер парламента Нино Бурджанадзе и экс-премьер Зураб Жвания. Тезисы грузинских оппозиционеров были логичны – наказание фальсификаторов выборов, установление законности в стране, возвращение под юрисдикцию Тбилиси Абхазии и Южной Осетии. О том, в какой мере удалось команде Саакашвили осуществить свои обещания, распространяться бессмысленно.
