Растислав Петрович - ГЕНОЦИД ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ ВАТИКАНА
ЗОРАН ГЛУШЧЕВИЧ
Умерщвленные сербские дети в усташском лагере для детей в Сисаке (Д. Лукич. Война и дети Козары. Белград, 1990)
АНТОЛОГИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
В ходе войны 6—18 апреля 1941 года Германия, Италия, Венгрия и Болгария нанесли поражение Королевству Югославия и оккупировали его территорию. Война еще продолжалась, когда 10 апреля в Загребе было провозглашено Независимое Государство Хорватия (НГХ), в которое вошли Хорватия, Славония, Срем, часть Далмации и Босния и Герцеговина. Это вновь созданное государство занимало площадь в 102 000 квадратных километров или две пятых территории Королевства Югославии. Из шестимиллионного населения НГХ едва ли три миллиона составляли хорваты.
Остальное население состояло. из сербов — чуть больше двух миллионов, — затем из мусульман, немцев, венгров, словенцев и евреев.
Остальная территория Королевства Югославия была оккупирована или аннексирована: Германией (Сербия, Банат и часть Словении), Италией (Черногория, Косово и Метохия, части Боснии и Герцеговины, Далмации и Словении), Венгрией (Бачка, Бараня, Междумурье и Прекомурье), Болгарией (Македония и часть Восточной Сербии).
В НГХ, созданном усташами-хорватами и мусульманами под руководством Анте Павелича, начало осуществляться одно из самых жестоких злодеяний в истории: геноцид сербского народа.
Об этом геноциде написано более двух тысяч страниц на немецком, итальянском, французском и английском языках. О нем рассказали в своих книгах очевидцы, научные работники, публицисты и писатели, немцы, итальянцы, французы и англичане, среди которых следует назвать: Hermann Neubacher, Walter Hagen, Urlich von Hassel, Johann Wiischt, Karl Hnilicka, Walter Gorlitz, Kurt Zentner, Werner Brockdorff, Karlheinz Deschner, Gert Frike, Carlo Falkoni, Mario Roatta, Guiseppe Ange-lini, Alfio Russo, Salvatore Loi, Enzo Cataldi, Careo Fafco-ni, Curzio Malaparte, Herve Lauriere, Monica Farrell, Edmond Paris, Ladislaus Hory, Martin Broszat.
В их книгах (см. точное название, место и год издания в сербском и немецком изданиях), а также в документах, обнаруженных нами в югославских архивах, часто приводится усташский план: “Треть сербов должна стать католиками, треть должна умереть, треть должна покинуть страну”.
Из этих книг мы узнаем, что усташи под руководством своего лидера Анте Павелича, истребляя сербов только за то, что они сербы и исповедуют православную веру, “начали совершать необычайные зверства”. Жители целых сел и даже местностей планомерно уничтожались и были вынуждены бежать в Сербию. Все это делалось с подстрекательства католических священников, которые, несомненно, с ведома Ватикана, одновременно заставляли сербов в массовом порядке переходить в католическую веру. Тех сербов, которые отказывались выполнить требование монахов, убивали по приказанию последних самым жестоким образом. Повсюду в НГХ появлялись многочисленные лагеря, среди которых особо выделялся “Концентрационный лагерь Ясеновац” и его филиалы. В карстовых местностях усташи заранее наметили пропасти, куда сбрасывали женщин, детей, мужчин, предварительно убивая их тупыми предметами, обычно кувалдами. Многих сербов бросали в пропасти живьем вместе с ручными гранатами. Днями и месяцами по рекам плыли трупы убитых сербов: по Купе, Коране, Уне, Драве, Врбасу, Неретве, Саве, которая передавала их Дунаю. Существуют доказательства, что многие трупы достигали Румынии. Вследствие убийств, изгнания и насильственного обращения сербов в католическую веру резко уменьшалось их число в местностях с сербским населением: Кордун, Бания, Лика, Славония, Срем, Босния и Герцеговина. Усташские власти планировали, уничтожив на этих землях сербов, поселить здесь хорватов из США и из стран Западной Европы.
Итоги геноцида были ужасающими. При безусловной поддержке католического клира разрушено 299 православных церквей, 240 000 сербов насильственно переведены в римско-католическую веру, а около 750 000 сербов убито, нередко после пыток, при одном упоминании о которых человека охватывает жуть. Только за шесть недель 1941 года усташи убили троих православных епископов и 180 000 сербов — так написано в книге немецкого писателя, католика, доктора философии Карлхейнца Дешнера. По его свидетельству, усташи загоняли своим жертвам под ногти раскаленные иголки и сыпали соль на открытые раны. Прежде чем убить, людям отрезали нос и уши, выкалывали глаза. Один усташ носил на шее ожерелье из человеческих языков и глаз. Дешнер утверждает, что видел его на фотографии, сделанной итальянцами.
В своем знаменитом романе “Kaputt” Курцио Мала-парте вспоминает о том, что видел в кабинете Анте Павелича корзину, полную человеческих глаз, которую тот получил в дар от “своих верных усташей”. Как сказал Малапарте сам Павелич, этих глаз было 20 килограммов.
Вернер Брокдорф в своей книге пишет о том, что в селе Милице сербы были сожжены заживо, православному священнику усташи выкололи глаза, затем повесили на дереве вниз головой, и юные усташи упражнялись на нем в стрельбе; в-Добое одному сербу вспороли живот, привязали к колу и вращали, пока внутренности не намотались на дерево.
Посланник Королевства Югославия в Рио-де-Жанейро, хорват Никола Павелич, проявляя озабоченность в связи с усташским геноцидом сербского народа 15 мая 1942 года написал бану[1] Хорватской бановины[2] хорвату Ивану Шубашичу письмо, в котором, в частности, говорится: “Когда об этом узнает цивилизованный мир, протест и негодование будут столь велики, что я не представляю, что с нами, хорватами, станется. Одна лишь деталь: на улицах хорватских городов продаются выколотые у сербов глаза — по 30–40 глаз сразу”.
В то время как усташи творили неслыханные злодеяния над сербским народом, сотни тысяч сербов бежали из НГХ в Сербию, зная, что только так они могут спастись от усташских ножей, пропастей, топоров, кувалд, специальных котлов с кипятком, куда бросали людей, и всевозможных приспособлений для вырывания ногтей, зубов и выкалывания глаз.
Убийства, окатоличевание и изгнание сербов Анте Павелич, по словам К. Дешнера, прокомментировал следующим образом: “Если государство и я должны будем исчезнуть, все же после нас останется некая единая национальная территория, которую мы оставим как наследство. Тогда по крайней мере сербский вопрос будет решен”. Другими словами можно было бы сказать: “Решить сербский вопрос — значит избавиться от сербов”; именно так и выразился турецкий султан Абдул Хамид, решая армянский вопрос.
Первое лицо после Павелича, печально известный Виктор Гутич, геноцид сербского народа объяснял таким образом: “Или мы победим, и эти проклятые сербы будут уничтожены навсегда, или, если, к несчастью, снова возникнет Югославия, мы хотя бы исправим статистику в пользу хорватов”.
В наших архивах — в Архиве Югославии, Архиве Сербии, Архиве Сербской академии наук и искусств, Архиве Военно-исторического института — хранятся многочисленные опубликованные и неопубликованные документы, касающиеся политики геноцида, которую проводили усташи против сербского народа, уничтожая его материальные и духовные ценности. Из неопубликованных документов мы отобрали фрагменты, не только подтверждающие, но и дополняющие все, что написано об этом геноциде в книгах немецких, итальянских, французских и английских авторов.
В одном из документов — в сообщении Министерства иностранных дел НГХ под номером 196 от 10 августа 1941 г. — упоминается о том, что 29 и 30 июля 1941 г. в Белграде и Шабаце состоялись совещания представителей Министерства иностранных дел НГХ д-ра Петра Диговича и д-ра Анте Фрлича и представителей Третьего Рейха — штандартефюрера д-ра Фукса, штурмбанфюрера д-ра Вейнмана, унтерштурмбанфюрера Урбантке Вильгельма и унтерштурмбанфюрера Стушки. На совещаниях обсуждался вопрос о сербах — беженцах из НГХ.
В документе “Рго memoria”, составленном д-ром Петром Диговичем и д-ром Анте Фрличем в результате вышеупомянутых совещаний, говорится: “Уже на первом совещании нас удивила неприязнь, проявленная представителями немецких властей по отношению к хорватам и Хорватии. На совещании, состоявшемся 29 июля (1941 г.) в канцелярии штандартефюрера г. Фукса, этот последний не скрывал своего негодования в связи с действиями усташей в отношении сербских беженцев, которым не было разрешено взять с собой даже самое необходимое, на что они в соответствии с существующим соглашением имели право. В заключение он сказал, подчеркнув каждое слово:
“Я не знаю, как будут развиваться события на Балканах после войны и изменится ли нынешнее положение вещей, однако вы обязаны это учитывать, и я должен вас предупредить, что, вероятно, не все, а возможно, и очень немногое останется так, как сегодня. Из соображений гуманности и культуры немцы не могут допустить многого из того, что сейчас происходит…”
