Алексей Никольский - Герои и антигерои русской революции
О конкретных примерах тех и других персонажей отечественной истории мы и поговорим в этих заметках.
Оговорюсь ещё, что в мои намерения вовсе не входит написание какой-либо альтернативной истории русской революции. Я совершенно не собираюсь оспаривать известные факты — более того, я даже не собираюсь их сколько-нибудь подробно излагать. Уважаемый читатель ни в коей мере не должен рассматривать эти заметки в качестве учебника или пособия по истории русской революции. Наоборот, я очень рассчитываю на то, что основные события революции достаточно хорошо известны читателю — я же буду останавливаться на событийной канве только в той мере, в какой это необходимо для реализации основного замысла этих заметок — анализ роли личности в истории на примере русской революции.
По этой же причине не вижу смысла утомлять внимание читателя подробными ссылками на источники. Но, разумеется, это не относится к тем источникам, которые я буду цитировать или публиковать в приложениях к заметкам, — в этих случаях я всегда буду указывать точные ссылки.
Что ж, поехали!
I. Железнодорожный инженер, поймавший царский поезд
Начнём с практически забытой фигуры человека, чьё влияние на необратимый характер происшедшего в конце февраля — начале марта 1917 года государственного переворота было, пожалуй, наибольшим.
Попробуем проследить ситуацию, сложившуюся к концу дня 27 февраля. В Петрограде солдатский бунт, в который вовлекаются всё новые и новые части, а также заводские рабочие. Обнародован царский указ о роспуске Государственной думы. Дума указу не подчиняется, а образует Временный комитет, который берёт на себя руководство мятежом и выдвигает задачу формирования Временного правительства. Собирается на первое заседание Петроградский Совет рабочих депутатов (об этой интереснейшей структуре мы ещё поговорим в дальнейшем.) Царь покидает Ставку в Могилёве и едет на своём поезде в Царское Село. Одновременно он назначает генерала Н. И. Иванова диктатором столицы и приказывает ему собрать войска и подавить мятеж.
В этой ситуации важнейшей задачей для всех, заинтересованных в смене власти, становится легитимизация процесса её передачи в руки заговорщиков. В самом деле, если идти по пути открытого переворота и свержения царя, гражданская война обеспечивается практически немедленно, так как вокруг фигуры императора, находящегося на свободе и олицетворяющего державную власть, неизбежно соберутся силы, достаточные для подавления мятежа или хотя бы для длительного ему сопротивления. Если же царь отдаст власть как бы сам, то есть добровольно, то есть в результате отречения, то он тем самым обеспечит законность происшедшему перевороту и признание новых властей общественностью, госслужащими, союзными державами и т. д.
Для выполнения этой задачи надо — ни много ни мало, — во-первых, пленить едущего в поезде царя, а во-вторых, сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
Тем временем в Петрограде ещё мало кто вообще понимает стоящую задачу, не говоря уж о том, чтобы придумать, как её решить, и уж тем более не говоря о том, чтобы осуществить это решение на практике. Кто-то увлечённо распределяет портфели будущего «ответственного министерства». Кто-то спорит о том, монархический или республиканский строй надлежит установить в будущей России. Кто-то дерёт глотки на митингах и приветствиях революционным полкам. Кто-то мечтает о своей грядущей блестящей карьере. А многие будущие герои революции вообще пока пребывают очень и очень далеко от центра событий — в ссылках и эмиграциях.
И тут неожиданно, сверхоперативно и без лишнего шума, скромно, но уверенно судьбу революции берёт в свои руки Александр Александрович Бубликов. Железнодорожный инженер. Член Государственной думы (фракция погрессистов). Масон.
Взяв у Председателя Государственной думы (и по совместительству Председателя созданного в первый день революции Временного комитета Государственной думы) М. В. Родзянко мандат комиссара Временного комитета, Бубликов в сопровождении нескольких полуслучайных людей является в министерство путей сообщения, арестовывает министра Э. Б. Кригера-Войновского и мобилизует аппарат министерства на службу революции.
Первым конкретным действием Бубликова в министерстве было установление контроля над железнодорожным телеграфом и рассылка по всем станциям телеграммы о происшедшем перевороте. Из воспоминаний Ю. В. Ломоносова — соратника А. А. Бубликова по налаживанию регулярной работы в МПС:
«Эта телеграмма в мартовские дни сыграла решающую роль: к утру 1 марта, т. е. за два дня до отречения Николая, вся Россия, или по крайней мере та часть ее, которая лежит не дальше 10–15 верст от железных дорог, узнала, что в Петрограде произошла революция. От боевого фронта до Владивостока, от Мурманска до персидской границы на каждой станции получалась эта телеграмма. Сомнений не было. Старая власть пала; новая родилась. После этого отречение Николая и Михаила казалось второстепенной формальностью. Из телеграмм Бубликова все знали, что уже 28 февраля фактически власть была в руках Думы. Было ли так на самом деле? Конечно, нет. Бубликов поступил так же, как Бисмарк с Эмской телеграммой. Он подправил действительность. Этим он оказал громадную, еще не сознанную услугу русской революции и в то же время задержал ее естественное течение, окружив Думу совершенно незаслуженным ореолом.
Первое впечатление всегда самое сильное. Из телеграммы Бубликова вся Россия впервые узнала о революции и поняла, что ее сделала Дума. Нужны были месяцы, чтобы гуща русского народа поняла эту фальсификацию. Но тем не менее тот факт, что Бубликов нашел в себе смелость торжественно уведомить всю Россию о создании новой власти в то время, когда фактически еще никакой власти не было, предотвратило на местах даже тень контрреволюционных выступлений».
(Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. М., РГГУ, 1994, с.230)Второй — по очереди, но не по значению — героической акцией Бубликова стала поимка царского поезда и транспортировка его в Псков. Распоряжения Бубликова об изменении маршрута движения царского поезда, подогреваемые распространяемыми им же слухами о движении навстречу поезду революционных войск из Петрограда, привели к тому, что 1 марта царь прибыл в Псков и попал там в «заботливые» руки командующего армиями Северного фронта генерала Н. Н. Рузского, который и взял в обработку совершенно потерявшегося (и в прямом, и в переносном смыслах) Николая II, проведя с ним соответствующую беседу, покуда не подъехали за отречением член Государственного совета А. И. Гучков и член Государственной думы В. В. Шульгин. Но это уже совсем другая история…
Попробовать представить себе характер развития ситуации в случае, если бы Бубликов не пошёл комиссарить в МПС, а, скажем, остался бы спокойно сидеть дома, попивая чаёк и с интересом следя за ходом событий, как это сделало большинство петроградских обывателей, — я с удовольствием предоставляю всем желающим самостоятельно.
Рекомендую также ознакомиться с интересными документами, приведёнными в Приложениях 2 и 3 к настоящим заметкам. Первый из них — это проект так называемого «великокняжеского манифеста», который предполагалось представить на подпись Николаю II сразу после его прибытия в Петроград. Второй — письмо генерала Н. И. Иванова военному министру А. И. Гучкову от 9 апреля 1917 года с отчётом о руководимой им «карательной экспедиции».
II. Смысл русской революции
Прежде чем перейти к фигуре следующего героя русской революции, попробуем порассуждать немного о смысле русской революции вообще.
Понятно, что имело место «удачное» сочетание объективных и субъективных обстоятельств, обеспечивших победу революции. Причём если о субъективных обстоятельствах я уже говорил, то об объективных пока не пришлось. А следует.
К числу объективных причин, стимулировавших революционный слом, следует отнести:
• войну
• и вызванное ею перенапряжение национальной экономики.
В принципе, поскольку вторая причина непосредственно вытекает из первой, то войну можно трактовать и вовсе как единственное объективное обстоятельство, способствовавшее революции. Всё остальное, включая проблемы со снабжением и, в частности, перебои с поставкой хлеба в столицы, — это производные из указанной основной причины.
При этом следует иметь в виду, что революционным фактором была не война сама по себе, а именно война затянувшаяся, война-воронка, в которую засасывало Россию и из которой она никак не умела выбраться. И тут высвечивается ещё одна грань всё того же объективного фактора, а именно несостоятельность романовской администрации в вопросе о войне. Вляпавшись в военные действия без какой-либо содержательной геополитической идеи и в состоянии практически полной неготовности к войне, Николай II так и не сумел вплоть до своего отречения решить эту проблему. А решить её можно было только двумя способами. Точнее, одним (ибо оба способа суть две стороны одного и того же): заключением мира. О двух же способах я упомянул потому, что способов заключения мира — два: капитуляция одной из сторон и мирные переговоры.
