Пьер-Андре Тагиефф - Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование
Предисловие
«Я еще раз тщательно изучаю «Сионские протоколы». Сегодня днем я говорил о них фюреру. Он полагает, как и я, что «Сионские протоколы» можно рассматривать в качестве абсолютно подлинных».
Д-р Йозеф Геббельс.Дневник. Четверг, 13 мая 1943 г.«Напомним ради удовольствия и ради памяти обоснованных положений «Протоколов» (вспомним 1902 год). Нет ничего более бодрящего для арийца, чем это чтение. Для нашего спасения оно значит больше, чем молитвы, которые теряются».
Луи-Фердинан Селин. Резня из-за пустяков.Париж: Деноэль, 1937. С. 277.«К стенам этого крошечного храма были приклеены маленькие пластинки, принесенные по обету, содержащие высокие и оригинальные мысли, такие как «Слава Франции» или «Свобода, Равенство, Братство». Что за еврейский заговор. Совсем «Протоколы сионских мудрецов».
Альбер Коэн. Книга моей матери.Париж: Галлимар, 1954. С. 49.В 1980-е гг. вновь стала политически актуальной самая знаменитая фальшивка антиевропейской литературы – «Протоколы сионских мудрецов», что подтолкнуло меня уже в 1989 г.[2] приступить к ее новому систематическому исследованию. Оно побудило меня задаться вопросами об идеологическом и текстовом происхождении документа, заново рассмотреть многочисленные гипотезы относительно плагиатора (плагиаторов), попытаться точно определить условия первого этапа распространения фальшивки и ее восприятия, проанализировать ее обращение в мире начиная с 1920 г., а также исследовать символическую действенность книги. Многие историографические изыскания позволили установить[3], что «Протоколы» были сфабрикованы в Париже в 1900–1901 гг. (самая вероятная дата) службами царской тайной полиции, охранки, агентурой которой во Франции руководил Петр Иванович Рачковский (1850? – 1911), одновременно полицейский и светский человек, обладавший необыкновенным талантом провокатора, мистификатора и дворцового интригана. С конца 1990-х гг. историографические изыскания, проведенные благодаря открытию новых архивных фондов, позволили установить, что автором «Протоколов», плагиатором, являлся Матвей Головинский, работавший на Рачковского. Уже в 1921 г.[4] на основе филологического анализа было показано, что речь идет об апокрифическом тексте; значительная часть «документа», якобы раскрывающего ужасные тайны руководителей «мирового иудаизма», оказалась простым парафразом памфлета Мориса Жоли, опубликованного в Брюсселе в 1864 г. под названием «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескьё»; этот памфлет, к тому времени порядком забытый, был направлен против «автократа» Наполеона III[5].
«Сверхсекретный» документ являлся всего лишь грубой фальшивкой, сфабрикованной путем плагиата: уже с середины 1921 г. широкая публика на Западе была осведомлена об обмане, доказательства фальсификации неоднократно публиковались, и можно было полагать, что общественное мнение получило прочную прививку от мощной обольстительной силы «раскрытых» псевдосекретов. Тем не менее, как известно, «Протоколы» продолжили свое продвижение, приспособляясь к очень разнообразным контекстам, став особым проводником современного политического мифа, мифа о всемирном еврейском заговоре[6]. Если сегодня следует вновь взяться за исследование «Протоколов», то не столько для того, чтобы разрешить некоторые остающиеся проблемы, связанные с их происхождением, – персональная идентификация составителя(ей), с первоначальным распространением – передача текста Нилусу, его главному пропагандисту, следовательно, существование цепочки посредников между отделением Охранки в Париже и погромщиком Паволакием Крушеваном, пропагандистом-антисемитом Георгием Бутми или русским мостиком Сергеем Александровичем Нилусом (28 августа 1862 г. – 14 января 1929 г.)[7], – столько для того, чтобы осмыслить феномен непроницаемости мифической конструкции для рациональной критики, в том числе и в современном мире, который, как полагают, расстался с иллюзиями. Если для историографии остаются загадки, которые надо решить, то для антропологии, психосоциологии и политологии открывается целый континент: это материк дьявольского воображаемого в политике, демонологии, снова вкладываемой в современные картины мира. Ибо «Протоколы» представляют собой сокращенную модель антиеврейского видения мира, наиболее подходящего для современности, сосредоточенного на теме общепланетарного господства.
Следует равным образом задуматься о странной «фортуне» фальшивки – «forgery», об удивительной карьере именно данной подделки, тогда как имелось немалое количество других, которые, как кажется, также могли бы пойти в дело. Можно ли объяснить судьбу непосредственной фальшивки, ставшей знаменитой, содействием рационально объясняемых факторов? Как и почему этот текст превратился в один из бестселлеров межвоенного времени? Если методологически верно делать различие между происхождением и функционированием текста, то следует отметить многообразие его функционирования, а также тот факт, что дата изготовления никоим образом не дает сведений относительно мифического содержания, которое этот текст несет. Фальсификаторы сотворили миф с помощью мифа: однако их вероятные намерения – в том виде, в каком историк может их реконструировать и переформулировать, – заключались отнюдь не в том, чтобы реактивизировать наличный запас антиеврейских стереотипов и придать ему внешнюю связность, вплоть до превращения его в миф XX в., распространяемый по всей планете. Цели этих людей были более скромными, а их «полицейское видение истории» ограничивалось историями императорского двора. Когда фальшивку изготовили на основе некоторого количества иных источников (среди них были другие фальшивки, такие как «Речь раввина Рейхгорна»), изучение которых следует продолжить, фальсификаторы видели свою задачу в том, чтобы опорочить любую попытку «либеральной» модернизации царской империи, представляя эту модернизацию как «еврейское дело». Для этих людей, стратегов и интриганов, антисемитизм являлся прежде всего идеологическим фактором, способным стать их инструментом. Вот почему фальсификаторы попытались представить решающее доказательство того, что индустриальная и финансовая модернизация России являлась лишь выражением секретного еврейского плана по овладению миром. По меньшей мере, именно такова интерпретация, наиболее совместимая с тем, что нам известно о маневрах, инициированных русскими ультраконсервативными кругами с целью убедить царя избавиться от графа Сергея Витте, министра финансов, воплощавшего модернизаторские тенденции. Это объяснение, однако, может само по себе являться лишь рационализацией, основанной на совпадении некоторого числа признаков; в самом деле, «Протоколы» содержат ряд пассажей относительно финансовой, промышленной и политической модернизации государств старой христианской цивилизации и клеймят эту модернизацию, сводя ее к одному из выражений осуществляемого еврейского плана мирового господства. В рамках этой гипотезы понятно, что «разоблачительный документ» следовало бы представить как отчет, предназначенный исключительно для внутреннего использования, о тайном собрании еврейских иерархов, «Сионских мудрецов», излагающих свои зловещие заговорщицкие намерения, признающих свою ненависть к христианству и свое бесконечное презрение к неевреям – «гоям» («goym»). Следовательно, модернизация являлась некой уловкой, используемой «мудрецами», которые выступали как «хозяева мира», осуществляющие свою программуего завоевания самыми грязными способами.
Вторую гипотезу выдвинул Анри Ролленв книге «Апокалипсис нашего времени» (1939, переизд. 1991): Эли де Цион, противник Витте, мог бы быть автором первой сатиры, списанной с «Диалога в аду». Достаточно затем предположить, как это сделал Норман Кон (1967), что сатирический текст Э. де Циона, похищенный людьми Рачковского, совершившими ограбление виллы писателя в 1897 г., был «исправлен» и приспособлен искуснейшим шефом охранки в Париже для производства «Протоколов».
Независимо от выдвигаемой гипотезы, фабрикация «Протоколов» представляет собой тактическую операцию, вписанную в стратегию делегитимизации, которая имела следующую главную цель: играя на антисемитизме оккультного толка, царившем в окружении Николая II, удалить от императорского двора некоторых влиятельных людей, сочтенных опасными. Лишь после 1917 г. книга, являвшаяся плодом полицейской фальсификации (как и множество других подобных текстов), созданная на основе инструментализации антисемитизма в определенной политической обстановке (Россия конца XIX в.), стала главным носителем мифа о всемирном еврейском заговоре. В самом деле, только после появления Декларации Бальфура (ноябрь 1917 г.) и большевистской революции и вскоре после поражения императорской Германии «Протоколы» были переведены на большинство европейских языков (в период с конца 1919 г. и по 1921 г.). Важно отметить, что «Протоколы» были «запущены» в публичное пространство в Великобритании (где лондонская Times представила 8 мая 1920 г. их содержание как «рабочую гипотезу») и в Соединенных Штатах (где газеты знаменитого и богатейшего Генри Форда широко распространяли, начиная с мая 1920 г., их тематику)[8]. Планетарная карьера этой фальшивки, отобранной из числа многих других сфабрикованных и сфальсифицированных текстов, началась в англосаксонском мире под знаком борьбы с «иудео-большевизмом». За ними последовала Франция – с 1920 г.; затем, начиная с 1933 г., эстафету почти полностью принимает Германия, но она будет стремиться интернационализировать антиеврейскую пропаганду, опирающуюся на текст «Протоколов», – поэтому в тридцатые годы вновь выдвигается вопрос о подлинности этого «документа» (судебный процесс в Берне в 1934–1937 гг.), которую яростно защищают «эксперты» национал-социалисты. Первоначально «Протоколы» служили машиной идеологической войны против большевизма («иудео-большевистский заговор»), затем толкователи фальшивки стали использовать ее в других целях и включать в очень различные контексты: задним числом объяснять развязывание Великой войны и в не меньшей мере поражение Германии – еврейской махинацией; осуждать «капитализм» или «международную финансовую верхушку» как организаторов мира под еврейским влиянием; параллельно осуждать демократические режимы в качестве «маски» «мировой плутократии» с «еврейской головой»; клеймить современность как царство еврейского духа на развалинах христианской цивилизации; «демистифицировать» сионизм (еврейский национализм), представляя его в качестве фасада, скрывающего тайное еврейское предприятие по овладению миром; наконец, демонизировать Государство Израиль, заново определив его как центр всемирного еврейского заговора.
