Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №17 от 22.04.2014
Вот эти имена:
Валентин Хаславский
Александр Чудинов
Геннадий Чугунов
Георгий Шостаковский.
Они просто не имели права покинуть пульт до того, пока не заглушат ядерный реактор.
Они понимали, что погибнут, но в то же время не могли покинуть боевой пост.
Их последними словами были: «Кислорода больше нет! Ребята, прощайте, не поминайте нас лихом! Всё!»
В это же время число погибших стремительно стало увеличиваться - пять, восемь, тринадцать…
Тринадцатым по роковому совпадению стал тот, в чьи обязанности входила борьба за жизнь - корабельный врач капитан Анатолий Мефодиевич Соловей.
На лодках проекта 627 восьмой отсек был жилым. В нем был корабельный лазарет, в котором находился два дня назад прооперированный старшина 1-й статьи Юрий Ильченко. Врач, верный клятве Гиппократа, надел свой аппарат на старшину, и тем спас его ценой своей жизни.
К моменту окончательного всплытия лодки и возможности открыть верхний кормовой люк, погибших было уже 30…
Последняя фотография корабельного врача.
В лазарете он снят с тем, кого спас ценой своей жизни…
Всех погибших, которых можно было достать через люк восьмого отсека, положили в кормовую надстройку рубки. Там они и остались навсегда.
А что же лодка? «Восьмерка» была наплаву, но не более. Из-за огромной температуры вышли из строя генераторы, не работали основные средства связи, а резервные были пригодны лишь к работе в зоне видимости. Только сигнальными ракетами и могли подводники аварийной лодки привлечь к себе внимание в центре Бискайского залива.
В таком неведении и томительном ожидании, имея треть экипажа погибшими, а часть пораженных, прошла ночь и полдня 9 апреля. В районе 14 часов 15 минут на горизонте был замечен сухогруз. По приказанию командира были даны пять красных ракет, на которые среагировал канадский транспорт «Глоу Де Ор».
Среагировать-то, среагировал, да подойдя на дистанцию в 15 кабельтовых, резко изменил курс и … убыл своим курсом.
Почему так поступил «канадец» и сегодня непонятно. Даже с точки зрения «холодной войны» морское братство не отменяли ни НАТО, ни Варшавский договор.
Пошли вторые сутки аварии, но ни в Главном штабе, ни в родной базе не знают, что случилось с лодкой - для всех К-8 в боевом строю и готова выполнить любой приказ Родины - у нее торпеды, как с обычным, так и - ядерным зарядом.
Наступило утро 10 апреля, когда на горизонте появилось судно. После очередных пяти ракет к лодке подошел болгарский сухогруз «Авиор», капитаном которого был Рем Германович Смирнов из Мурманского морского пароходства.
Как обрадовались советские моряки, когда с борта сухогруза им сказали: «Держитесь, братушки».
А еще запомнили оставшиеся в живых вкус сигарет «Шипка», той Шипки, которая и сегодня является символом славянской дружбы.
По сложной цепочке радионитей (Болгарское морское пароходство в Варне – ВМС Болгарии там же – оперативный дежурный ЧФ в Севастополе – Главный штаб ВМФ в Москве), да и то не сразу, было доложено о ситуации. И уже находящиеся рядом советские суда министерства морского флота и корабли ВМФ ринулись на помощь К-8. А дифферент на корму все время увеличивался. И потому командир отправил на болгарский сухогруз часть экипажа, нахождение которого на лодке не было столь необходимым.
К вечеру на место аварии прибыли советские суда «Касимов», «Саша Ковалев», «Комсомолец Литвы», чуть позднее «гидрограф» Северного флота «Харитон Лаптев», корабль, выполняющий в море задачи в интересах разведки.
Связь с Москвой была налажена, тревоги, судя по докладам командира, ничто не вызывало. Из Североморска и районов учений «Океан» к месту аварии спешили, а фактически «летели на всех парах» паросиловые крейсер «Мурманск» и плавбаза «Волга» с резервным экипажем. И в это же самое время, а точнее чуть раньше, в самом центре Москвы, в Главном Штабе ВМФ СССР наконец-то осознали всю сложность ситуации.
Длительные переговоры с командованием болгарского флота и лично с командующим вице-адмиралом Добревым убедили Горшкова, что в Бискайском заливе терпит бедствие именно советская лодка. Сколько же времени было упущено на то, чтобы поверить болгарским коллегам о трагедии в Бискае… Ведь это же надо: учения «Океан» в самом разгаре, доклады со всех флотов четкие, конкретные, а главное – радужные, все идет по плану, а тут вдруг в полдень 10 апреля на ЦКП ВМФ… Далее языком документов: «Часы показывали 12.40.
Голос оперативного дежурного Черноморского флота был взволнован и сбивчив:
- Только что к нам позвонил командующий болгарским ВМФ Добрев, сообщил, что радистом их пароходства принята следующая радиограмма:
«Молния. Теплоход «Авиор» Ш - 48 гр. 10 мин. северная, Д - 20 гр. 09 мин. западная терпит бедствие советская подводная лодка».
- Больше никаких подробностей? - переспросил дежурный адмирал.
- Нет!
Оперативный ВМФ тут же соединился с Главкомом. Горшков выслушал доклад молча, так же молча положил телефонную трубку.
Через несколько минут он был уже на ЦКП. (Центральный командный пункт ВМФ). Вместе с ним прибыл туда и начальник Главного штаба адмирал Сергеев. Перед Главнокомандующим разложили карту Северной Атлантики.
- Точка с переданными координатами находится на маршруте перехода К-8! - доложил начальник оперативного управления вице-адмирал Комаров.
- Вижу! - хмуро кивнул Горшков и повернулся к начальнику Главного штаба. - Николай Сергеевич, передайте на К-8 мое приказание: немедленно доложить свое место и действия!
А главное – спасти лодку!»
Что мог доложить командир Бессонов, когда на лодке осталось лишь 22 человека вместе с ним, когда можно находиться лишь в ограждении рубки да в первом отсеке, и то временно.
Несмотря на предупреждения командира электромеханической боевой части о начавшейся катастрофе, командир АПЛ стоял на своем
- Приказ Главкома я выполню (точно так же было спустя 19 лет на К-278 «Комсомольце»)…
Он уже не мог спасти корабль, но часть экипажа - да, но с лодки так и не сошел…
12 апреля 1970-го К-8 навсегда ушла в пучину и как боевая единица перестала существовать.
Последние часы жизни К-8 и части ее экипажаЗа всю историю советского подводного флота периода «холодной войны» к уголовной ответственности за гибель лодки и части экипажа были привлечены лишь два командира: командир С-178 капитан 3-го ранга Валерий Маранго и командир К-429 капитан 1-го ранга Николай Суворов.
Командир К-8 сам себе вынес приговор (по свидетельству ряда очевидцев), но за мужество и стойкость при выполнении задач по спасению лодки и части экипажа был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
А экипаж, причем весь, был награжден орденами и медалями…
24 мая 1970-го работа XVI съезда ВЛКСМ была начата с минуты молчания в честь героически погибшего делегата от комсомола Мурманской области Леонида Чекмарева… Старшина 1-й статьи Чекмарев Леонид Венедиктович был секретарем комсомольской организации К-8…
А поселок Гремиха осиротел на одну подводную лодку и 52 своих мужчин. Что творилось в гарнизоне - объяснять не надо. Даже занятия в школе были отменены, что считалось недопустимым, но подводники и их семьи, иногда живут по другим законам..
Но прошел апрель, а с ним и 22 число, наступило 1 мая, и уже в Гремихе, тогда еще расцветающем поселке подводников, проходит первомайская демонстрация.
Мало что напоминает о трагедии 8 – 12 апреля, ведь жёны (именно жёны, а не вдовы) уже получают разрешение на переезд к избранному месту жительства, ожидают ученики завершения учебного года, да со слезами на глазах прощаются семьи с пирсами, с сопками, оставляя навсегда своих друзей в далеком заполярном гарнизоне.
Спустя восемь лет на сопке появится памятник-парус экипажу К-8, мужественно сражавшемуся со стихией и погибшим на ее борту.
18 февраля 1971-го приказом Главнокомандующего ВМФ СССР атомная подводная лодка К-8 была выведена из состава сил флота.
Экипаж, точнее оставшаяся его часть, был расформирован и отправлен служить в другие части на других флотах – подальше от Гремихи.
Когда-то жизнь в Гремихе кипела, даже после апреля 1970-го. Но сегодня она там умирает…
Тайна забытого капитанаКак правило, когда речь идет об авариях лодок, то сперва говорят о погибших, затем об оставшихся в живых и лишь потом о тех, кто был рядом и помогал. А рядом все это время был болгарский сухогруз с советским капитаном на борту. Долгое время умалчивался этот факт, но во времена перестройки было названо и имя судна, и его капитана.
И всё.
Но ведь всё это время болгарские моряки не только не отходили от смертельно раненного корабля, но и спасали его экипаж. Лишь сейчас стало известно, сколько заботы и внимания советским подводникам уделили болгарские братья. До сих пор они вспоминают имена мурманчанина Рема Смирнова (к сожалению, уже скончавшегося, о чем автору рассказал его внук), болгар Георгия Петрова, Богдана Младенова, Любена Волковича, Гавриила Спирова, Святослава Илиева, Владимира Архангелова, Димитра Антонова, Николу Гюрчева, Янко Стоянова, Николу Ангелова, Божидара Милчева, Георгия Янкова, Стефана Николова и остальных членов экипажа «Авиора».
