Александр Орлов - Факты против мифов: Подлинная и мнимая история второй мировой войны
Однако эта версия не имеет ничего общего с правдой истории. Она рассчитана главным образом на молодое, плохо знакомое с историческими фактами поколение людей на Западе.
С высадкой на рассвете 6 июня 1944 года англоамериканских войск на северо-западе Франции, в Нормандии, долгожданный второй фронт в Европе был наконец открыт. 7 июня в своем заявлении по этому случаю главы британской и американской военных миссий в СССР отмечали: «…Мы… приветствуем наступление этого момента, когда мы можем сказать, что наши главные силы присоединились к Красной Армии на пути к окончательной победе». С этого времени фашистская Германия оказалась вынужденной вести войну не только на Востоке, но и на Западе.
Однако нельзя забывать, что второй фронт был открыт спустя три года после нападения Гитлера на Советский Союз и спустя два года после того, как в Вашингтоне и Лондоне были подписаны соответствующие соглашения о его открытии. Сроки войны, ее жертвы могли бы быть значительно сокращены, если бы западными союзниками выполнялась имевшаяся договоренность. Но этого не произошло.
Причины запоздалого открытия фронта вряд ли могут быть поняты, если западную стратегию военных лет рассматривать в отрыве от тех настроений, которые имелись в правящих кругах Вашингтона и Лондона накануне и в первые месяцы после 22 июня 1941 года.
Год 1941-й: Советский Союз — «сражающийся союзник»
Близорукий отказ западных держав своевременно противопоставить согласованные коллективные действия политике Германии и Японии, попустительство США, Англии и Франции агрессорам в расчете направить их против СССР обернулись бумерангом против них самих. «Потребовались оккупация почти всей Западной Европы, захват Парижа, бомбардировки Лондона… для того, чтобы рассыпались циничные расчеты и рухнули беспочвенные надежды» [105]. Еще до 22 июня 1941 года западным державам пришлось поворачиваться лицом к Советскому Союзу.
Президент США Рузвельт, отмечает американский историк У. Кинселла, потому «игнорировал рекомендации» госдепартамента быть «предельно настороже» с СССР, что «эффективность сил, сражавшихся с фашизмом… определялась участием России в коалиции…..Дело выглядело таким образом, что Ф. Д. Рузвельт искал союзника в длительной и тяжелой борьбе с фашистскими нациями» [106]. Фактическая международная ситуация, сложившаяся на начало 1941 года, показывала, что попытки США остаться в стороне от военных действий, переложив тяжесть борьбы с фашистским блоком на плечи Англии, оказываются бесплодными и что антигитлеровские усилия этих двух стран будут неэффективными, если не привлечь к ним СССР.
Заполучить «сражающегося союзника» — такова была одна из важнейших целей и премьер-министра Великобритании У. Черчилля, который был не прочь столкнуть для этого Германию и СССР. «Предупреждения» о возможности агрессии Гитлера, которые Черчилль направлял И. В. Сталину в апреле — мае 1941 года, были, в известной мере, корыстными», — уточняет английский историк В. Ротуэлл. Более того, сообщает он, когда ряд высших чиновников английского министерства иностранных дел вознамерился привлечь СССР к участию в экономической блокаде Германии в обмен на признание его новых северо-западных границ, то тот же Черчилль «в корне пресек» эту инициативу. Такой совместный шаг Англии и СССР мог, по его мнению, сдерживать Германию и тем самым помешать Англии получить воюющего союзника [107].
Расширение фашистской угрозы заставило западных политиков смотреть на мир в его реальных проявлениях. Фашистская Германия стремилась не только захватить европейские государства, но и ликвидировать в них буржуазно-демократические завоевания, установить режим террора, диктата, насилия. «Западные демократии» пожинали плоды своей близорукой антисоветской политики. Межимпериалистические противоречия оказались сильнее их расчетов. Мюнхен как выражение такой политики провалился.
Накануне нападения Гитлера на СССР Англия находилась в критическом состоянии. Ее спасение зависело от того, будут ли силы фашистской Германии отвлечены на войну против СССР. «Первый период войны был гибельным для Англии… — писал английский военный историк Фоле. — В действительности существовала только одна надежда. Две величайшие силы мира все еще не участвовали в войне — это Соединенные Штаты и Советская Россия. Имея их в качестве союзников, Англия могла рассчитывать на победу» [108]. Союз с Россией, в котором Англия оказалась в результате соответствующего соглашения от 12 июля 1941 года, бывший премьер-министр Великобритании Г. Макмиллан назвал «настоящим божьим даром». Тем не менее, заполучив в лице СССР «сражающегося союзника», правящие круги Англии вступили на путь затяжек и проволочек с оказанием ему реальной помощи.
18 июля 1941 года глава Советского правительства И. В. Сталин официально поставил перед британским правительством вопрос об открытии второго фронта. В своем послании он отмечал: «…Военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)» [109].
Иначе говоря, наилучшим видом помощи Советскому Союзу его союзниками была бы военная помощь, поскольку высадка союзных войск в Западной Европе заставила бы гитлеровскую Германию рассредоточить свои силы между двумя фронтами. Это отлично понимали простые люди Англии. «Мы обязуемся поднять перед правительством вопрос о том, чтобы оказать вам немедленную помощь посредством наступления на Западном фронте без промедления», — писали, например, в адрес советского посольства в Лондоне строительные рабочие английской столицы [110].
Однако у официальной Англии было на этот счет особое мнение. В ответном послании Сталину от 21 июля 1941 года Черчилль заявлял, что «начальники штабов не видят возможности сделать что-либо в таких размерах, чтобы это могло принести Вам хотя бы самую малую пользу» [111]. Двумя днями раньше, беседуя с советским послом, он откровенно воскликнул: «Воевать мы не умеем, но зато решимости покончить с Гитлером у нас хоть отбавляй».
Оставим на совести премьер-министра реплику по поводу неумения англичан воевать. Мужество английских летчиков в те дни было у всех на виду. Что же касается его замечания относительно «решимости покончить с Гитлером», то последующие действия правящих кругов Лондона заставляют серьезно усомниться в этом. Наличие такой «решимости» должно было бы означать, что «не умея» или «не имея возможности» воевать, эти круги сосредоточат свои усилия на материальной помощи СССР, поставках ему боевой техники, особенно танков и самолетов. Но и этого не произошло. «Англия не открывает второго фронта и в то же время не дает нам самолетов и оружия в сколько-нибудь серьезных количествах», — сообщал в Москву в августе 1941 года советский посол в Лондоне И. М. Майский.
Положение мало изменилось к лучшему и после подписания 1 октября 1941 года протокола о поставках между США и Великобританией, с одной стороны, и СССР — с другой. «В самый тяжелый для Советского Союза период войны первые поставки по ленд-лизу зимой 1941/42 года достигли СССР слишком поздно, чтобы поддержать Красную Армию…
В эти критические месяцы русские, и одни только русские, оказывали отпор германскому агрессору на своей собственной земле и своими собственными средствами», — признаются авторы «Иллюстрированной истории второй мировой войны», выпущенной издательством американских журналов «Тайм» и «Лайф».
Осенью 1941 года необходимость во втором фронте еще более возросла. Гитлеровская Германия сумела, как констатировал в своих посланиях У. Черчиллю И. В. Сталин от 3 и 13 сентября, перебросить на Восточный фронт более 30 свежих пехотных дивизий, большое количество танков, самолетов, а также активизировать действия 46 дивизий своих союзников. Все это только потому, что «немцы считают опасность на Западе блефом» [112]. Черчилль, признав, что расчет гитлеровцев построен на ликвидации противников поодиночке, тем не менее повторил, что второй фронт «невозможен» [113].
Реальная помощь могла быть оказана союзниками СССР и в виде проведения на Европейском континенте операций ограниченных масштабов. Один из влиятельнейших членов английского правительства, который в силу своего положения прекрасно знал истинные возможности Великобритании, министр снабжения лорд Бивербрук, говорил в те дни: «Сопротивление русских дает нам новые возможности… Оно создало почти 2 тысячи миль побережья для десанта английских войск. Однако немцы могут почти безнаказанно перебрасьн вать свои дивизии на Восток именно потому, что наши генералы до сих пор считают континент запретной зоной для английских войск…» [114]
