Эдвард Лукас - Как Запад проиграл Путину
Парадокс хорошо иллюстрируют озвученные Медведевым пять принципов российской внешней политики, из которых первый и пятый подтверждает приверженность международным законам, зато четвертый принцип — «неоспоримое право России есть защита прав соотечественников в любой другой стране», а пятый — «право на особые интересы в нужных России зарубежных регионах».
Цель стабильности внутри страны связывается со стабильностью снаружи и вокруг нее — если Россия не может контролировать внешний мир, то он может, в свою очередь, контролировать Россию. Это и есть ядро антизападничества российской внешней политики.
Например, позиция России по Сирии такова не потому, что России нужен или интересен сирийский режим, просто, если уж Запад может вмешаться и успешно изменить режим в Сирии, а потом, скажем, в Иране, то что может помешать сменить режим и в России?
Джеймс Шерр сказал об этом: «Цель США — сохранять международный порядок дел, который был бы склонен к либеральности и демократии. Цель власти России противоположна — сохранять международное положение, которое поддерживало бы их режим».
Российская власть не хочет, чтобы что-либо ее интересующее менялось без ее разрешения. Решения, принимаемые без их согласия, но влияющие на их интересы (настоящие или выдуманные), есть настоящий кошмар для них. Они хотят участвовать, хотят уважения, чтобы их спрашивали и просили разрешения.
Как сказал бывший посол Великобритании Сэр Родерик Лайн: «Российские власти хотят отыграть назад, забыть унижение 90-х, быть снова принятыми на самых верхах, главное — в “большой восьмерке”, но одновременно не желают выполнять положенные для этого обязательства. Главным образом Россия хочет иметь привилегии и влияние на бывшее советское пространство, активно действует для этого и агрессивно реагирует на ослабление этого влияния. Россия готова преступать международные законы ради этого, терять с трудом достигнутые позиции и даже рассориться с Западом».
Однако ссориться с Западом Россия все же не хочет, поскольку желает экономического роста и силы. Без Запада это невозможно, ведь в России нет таких технологий. Россия пытается достичь развития и вступает в международные экономические организации, вроде ВТО. Одновременно с этим Россия обуяна параноидальным страхом, что другие страны могут ее обмануть и использовать ее ресурсы задешево. Те же 90-е теперь видятся как период, когда Россию обворовали, отобрав геополитическое наследие СССР, а Запад разворовал природные ресурсы и нагло навязал реформы.
Россия остается экспортером ресурсов. В ближайшем будущем изменится ситуация с газом и нефтью, доселе узкий рынок станет богат на выбор — та же Америка вскоре возможно будет экспортировать в Европу. Вместо обязательного трубопровода будут танкеры. В этом году Россия еще и потерпела удар по самолюбию, когда Стокмановский газовый проект был положен на полку.
Российская власть ведет себя так нагло потому, что чувствует себя обманутой. В 90-е их отодвинули в сторону, и теперь им хочется вернуть власть и влияние. Причем они не верят, что международные нормы соблюдаются самими Западными странами, они думают, что жульничают все, а альтруистические затеи вроде прав человека лишь прикрытие для этого. Запад в их глазах думает лишь о деньгах, и это подтверждается удачными попытками завербовать нужных политиков вроде Шредера.
В результате Россия действует методом «широкого спектра подходов» — иностранные дела решаются шпионажем, разного рода давлением, сделками, информационной войной и использованием денег в политике. Например, зная, что большие российские деньги, вложенные в иностранные банки, этой банковской системе и этим странам нужны, Россия использует этот фактор, чтобы добиваться нужного себе результата.
Особый фокус внимания сосредоточен на европейском энергетическом рынке, в котором Газпром за последние десятилетие основательно подпортил себе дела. Он потерял свою долю рынка и заслужил репутацию недобропорядочного дельца, поставляющего слишком дорогой товар. Как говорит Джеймс Шерр, Газпром на деле слит с государством России, и использует методы шпионажа, коррупцию и личные связи для распространения сети своего влияния в Европе. Структура предприятия настолько непрозрачна и сложна, что практически не поддается регулировке и контролю со стороны Европы.
Тот же метод «разделяй и властвуй» используется везде. Примеры: Россия подманила американскую компанию «Эксон» выгодными условиями, считая, что так можно создать для себя лобби в американском правительстве; она покупает оружие у Франции, думая, что это помешает Франции в случае нужды защитить страны Балтии со стороны моря; она предлагает дешевый газ Сербии и Болгарии, чтобы поддержать проект «Южный поток», в ущерб европейскому проекту «Набукко»; она пытается дружить с Норвегией, чтобы разделить Западное содружество по теме будущего Арктики.
В отдельности российские проекты не связаны, но вместе они составляют целую ловчую сеть. Запад может обнаружить, что связан обязательствами с Россией, и может побояться потерять заключенные контракты и поставку энергии. Россия понимает, что не может выступить против единого Запада, решительной Америки или объединенной Европы, поэтому ее целью является раскол и изменение баланса сил. Как говорит Джеймс Шерр: «Будь это газ, оружие, цветные революции, Москва будет действовать активно, ассиметрично и грубо, сея большую рознь везде, где она уже есть, и устраивать операции по защите своей стратегической безопасности. Вне зависимости от того, будут ли эти гамбиты удачны или нет, Россия будет снова и снова пытаться стянуть всех, кого только можно в разнородные схемы, для восстановления подобия бывшего советского пространства».
Какие же шансы у России добиться успеха в этой затее?
Один из недостатков используемой Россией стратегии — мессианский комплекс, чрезвычайное самомнение. Российские властные политики не имеют больше связи с советским коммунизмом. Они понимают, что это тупик. Но они уверены, что для их страны предрешена великая судьба, не меньше чем наследование великой Византийской империи. Идея российской уникальности хорошо складывается с идеей отвержения Западных идей, таких как политическая борьба. Также на эту почву хорошо ложится и сильно поддерживается идея о России как «Третьем Риме», который находится под осадой врагов, и который нужно удержать любой ценой.
На самом деле, кажущаяся архаичной идея «Третьего Рима» была, странным образом, популярна среди ФСБшников и похожих структур. В январе 2008 года на российском ТВ был показан странный фильм «Падение империи: уроки Византии», в котором был высказан взгляд власти на 90-е годы в России, под видом рассказа о падении Византии от давления местных «олигархов» и западных крестоносцев. Еще более странная идея — неоевразийство, особо поддерживаемая А. Дугиным. Как говорит Дж. Шерр: Хотя связь России с Европой утеряла идеологический компонент, он был заменен на “цивилизационный”».
Для нерусских россиян, да и для части русских, эта идеологическая составляющая не особенно привлекательна, будь то в теории или на практике. Уже в 2004 году болгарский аналитик Крастев писал: «Успешная смесь антитеррористической, антикоррупционной и умеренной антиамериканской риторики и старорежимного стиля политической администрации позволили Путину устроить “приемлемый” авторитарный режим в России».
На сегодняшний день это уже не так. Российское «экономическое чудо» оказалось всего лишь результатом высоких цен на нефть. Антитеррористические затеи не помогли против насилия на Северном Кавказе. В антикоррупционный барабан уже не удается бить так, чтобы этому верили. Циничность обмена местами между Путиным и Медведевым уничтожила привлекательность путинского стиля управления. Антиамериканизм — менее популярная затея, чем геополитическая роль «проводника» между Азией и Америкой.
В настоящий момент Россия усилила связи с Грецией, обещая денежную помощь конкретной политической партии, если та придет к власти, в обмен на военную базу. Это было бы нарушением договора Греции с НАТО.
Грузия, Латвия, Литва и Молдова находятся в разного рода опасных ситуациях. Легко себе представить, как Россия может получить выгоды в любой из этих стран, в случае удачного для нее совпадения обстоятельств — прихода к власти нужных ей политических сил вкупе с кризисом.
Твердость намерений в Кремле и властных кругах сомнительна. Частные финансовые интересы следуют своим целям, которые могут быть противоположны государственным. Россия относится к западным компаниям, которые она хочет привлечь на рынок, получше, чем к местным, но у любой независимости в России есть предел. Это хорошо демонстрирует дело ЮКОСа. Если компания или человек не прекратила любые свои связи с Россией (как олигархи вроде Лебедева), они будут оставаться обязанными проводить влияние российской власти.
