Андрей Вышинский - Судебные речи
Таким образом Михайлов является страдательным лицом или, если позволите привести маленькую выдержку из одного письма Сенина, является «невинной Тамарой, которую соблазнили коварные демоны». Это — по показаниям самого Михайлова. Правда, через некоторое время эта «невинная Тамара» оказывается уже довольно потрепанной потаскушкой, которая сама признается, раздевшись перед всем честным народом, в том, что продавала свою совесть, и даже не особенно дорого: получила 300 руб. от Сенина, до 1000, руб. за «ликвидацию» дела. Это тот самый Михайлов, про которого возмущенно здесь заявил Сенин: «Когда мы разыгрывали заключительный аккорд этой нашей симфонии, Михайлов трусливо бросился в кусты». Действительно, Михайлов блудлив, как кошка, труслив, как заяц. Так его характеризуют собственные его коллеги по скамье подсудимых.
Товарищи судьи, говоря о Михайлове, я должен еще обратить ваше внимание на один эпизод, ибо ст. ст. 24 и 25 УК обязывают нас обращать сугубое внимание на характеристику личности, на прошлое подсудимого, на его облик и т. п. Я должен еще раз напомнить тот самый эпизод, который очень ярко рассказала несчастная девушка Попова, являвшаяся усладительницей этого Михайлова. «Я была в ресторане «Москва», — рассказывала Попова, — Михайлов пригласил меня поехать в Знаменскую гостиницу. Приехали, взяли номер за 75 рублей, вино 8 рублей бутылка, но платить официанту деньги он отказался. Требовал заведующего гостиницей, с которым скандалил, показывал свой мандат следователя, называл фамилию какого-то начальника, которому хотел звонить по телефону, но не позвонил».
Очень интересный штрих для характеристики личности этого самого Михайлова. Впрочем, чтобы быть справедливым, я должен это показание дополнить другим, потому что может создаться впечатление, как будто это свойство одного Михайлова, между тем как это, так сказать, нравы ряда бывших следователей Ленинградского губернского суда.
Вчера суд разрешил ссылаться на все материалы дела. Я хочу обратить внимание на одно показание, имеющееся на листе 509 тома II, где рассказывается о том, как проводили время эти так называемые следователи, когда попадали в ресторан. Вот показание одного свидетеля: «Я гулял в коридоре одного ресторана. Меня заинтересовало, — говорит этот гражданин, — что, там происходило. Минут через десять какая-то из девиц, полупьяная, выскочила из кабинета и направилась в уборную. Дверь осталась открытой, щель небольшая, но голоса сделались слышны. Вот среди гама голосов я слышу визгливый женский голос: «Лидка (или Нинка), ты брось Сенина, не то дам по маске». Так как но коридору все время сновали люди, — продолжает свидетель, — то подглядывать было неудобно, но я увидел компанию, состоявшую из человек 8–9 работников губернского суда. Безусловно утверждаю, что компания была судейская и слова разговора самые судейские. Что касается, ресторана «Слон», то об этом я тоже слышал неоднократно, что они там бывали с известной проституткой Дублицкой. Компания их и вообще поведение обращали на себя внимание, особенно же поведение Дублицкой». Вот как проводили время эти «сливки общества», как вчера говорил Славский, указывая на то, что он привез с собой какого-то владельца маслобойного завода. Жанр очень определенный, нравы этих работников тоже достаточно яркие, так что можно сказать, что Михайлов в этом отношении вовсе не представлял какого-то исключения; наоборот, он был явлением ординарным и делал, очевидно, то же, что и остальные, что, так сказать, ими делалось по положению их, чину и званию.
Я обращаю ваше внимание на роль Михайлова в эпизоде Антимония — Фридлендер потому, что на суде он не давал искренних объяснений, пытаясь сваливать на других, и в этом отношении представляя собою гораздо худшее явление, чем рядом с ним сидящие его товарищи, которые при всей своей неправдивости были правдивее Михайлова. Например, Сенин. Он все же из семи эпизодов признал себя виновным в трех, все-таки почти 50 % правды есть, а у Михайлова я не насчитал и 10 % правды. Может быть, это сделает защита? Пусть попробует…
В деле лаборантов, как я сказал, в сущности говоря, дирижера не было, но это нужно понимать аллегорически, это нужно понимать в том смысле, что их техника была настолько усовершенствована, что ими не нужно было дирижировать. Но здесь были такие маэстро, как Сенин, который, однако, несмотря на всю виртуозность отдельных музыкантов, вдохновлял, организовывал, управлял и объединял всех во всем этом коллективе. Сенина Михайлов называл первой скрипкой. Я уже сказал, что в известном смысле он прав. Он действительно — первая скрипка. Раньше всего позвольте указать, что Сенин — это закоренелый взяточник. Это не просто поскользнувшийся молодой человек, это не просто свихнувшийся с истинного пути человек. Сенин в полном смысле этого слова закоренелый взяточник. Корни его взяточничества уходят далеко в прошлое.
В 1922 году мы встречаем его уже достаточно оформившимся взяточником, свидетелями чего могут выступить те следователи губернского суда, которые проходили на следствии и показания которых имеются в деле. Например, Чарыхов, который указывает, как по одному делу Сенин приходил к нему на квартиру и осмелился предлагать что-то вроде взятки, во всяком случае настолько прозрачно, что Чарыхов на вопрос родителей, кто это, сказал: «Это — мерзавец», о чем он сообщил затем и официально. Затем дальше. На листе 85 тома I у нас имеются показания т. Тиктина, где говорится как раз о деле Набатова. Я здесь прошу, товарищи судьи, также обратить внимание на то, что Сенин приходил к Тиктину по делу Набатова и ясно намекал, что если он посодействует возвращению отобранных у Набатова денег, то он, Тиктин, может на этом заработать. Возмущенный подобным предложением, Тиктин доложил по начальству, что и запечатлено в рапорте. На листе 275 тома V имеются показания еще одного свидетеля — Кирзнера, сообщившего, что он встретил после ареста Сенина т. Тиктина и последний сообщил, что по делу лаборантов, уже находящемуся в производстве Тиктина, Сенин предлагал ему «благодарность».
Таким образом, мы видим, что этот человек запускал свои щупальца в разных направлениях: у Чарыхова дело — пощупаем Чарыхова, у Тиктина дело — пощупаем Тиктина, авось клюнет, авось встретим сочувствие. И он систематически, упорно, методично работал в этом направлении, пока не натолкнулся на Кузьмина, Шаховнина, Михайлова и, в конце концов, на… острие нашего судейского меча. Очень характерно для Сенина, что хотя идеи в его голове не родятся, как в голове Кузьмина, но он умело реализует эти «идеи» и энергично осуществляет другими разработанный план.
Если мы обратимся к преступлениям народных судей — Тевелева и Пахомова, то увидим, что нити от этих преступлений, от этих судей идут к Сенину. Почему нужно посылать именно к Тевелеву или Пахомову, во 2 или 3 отделение? Почему? Потому что, как это показывает целый ряд лиц, Сенин уже договорился с ними. Когда ошибочно дело попадает не туда, куда нужно, не к предупрежденному Пахомову или Тевелеву, и есть опасение, что может получиться недоразумение, кто улаживает это дело? Сенин. Он говорит: «Ничего, я улажу». И улаживает. Разве это не первая скрипка? Разве это не организатор и собиратель этого грязного «коллектива»? Разве эта характеристика не верна? Конечно, она верна, и в этом смысле роль Сенина приобретает большое и своеобразное значение. В течение всего предварительного следствия, которое длилось долго, Сенин упорно борется против истины. Я не хочу ему ставить это в укор: он борется за свою жизнь. А его жизнь и истина разошлись и идут по разным дорогам, — им по одной дороге не итти. Сенин борется упорно. Вы помните здесь на суде его первое выступление, этот пафос почти опереточного премьеру, на высоких нотах пытавшегося протестовать против всего следственного материала, пытавшегося доказывать, что это все клевета на него. Вы помните, как он потом сдал под тяжестью улик, которые падали на него ужасными, страшными ударами, и как потом он кончил — сипло и хрипло, подавленный, морально уничтоженный. Вот посмотрите, — он сидит перед вами, низко опустив голову и закрыв лицо руками. Он теперь уже сдался, сил больше для борьбы у него не хватает. Он побежден. А как он боролся, как пытался нас обмануть, выскочить из петли!
В эпизоде с Антимония — Фридлендер Сенин, как вы помните, действует через Александровского. Он достаточно, следовательно, осторожен для того, чтобы не действовать непосредственно. И деньги он получает через этого Александровского. Это сочетание разных качеств — упорства, настойчивости, осторожности, дерзости — делает из него действительно опасного для государства человека, опасного преступника, и жизнь этого человека, если вы придете к убеждению в его виновности, как это доказывается обвинительным материалом, — жизнь этого человека, во имя блага государства, должна быть прекращена.
