Николай Яковлев - Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Выступая перед членами реакционнейшей организации «Рыцари Колумба» в августе 1919 года, ФДР сказал: «Ныне во всем мире существует беспокойство, в других странах куда больше, чем в нашей. В этом беспокойстве есть элемент стремления получить что-то за ничто». Что делать? ФДР указал, что необходимо приучать людей делать сбережения или приобретать акции, тогда все беды капитализма исчезнут сами по себе. Или, говоря его словами, «если бы каждая семья имела хотя бы стодолларовую облигацию США или акцию на эту сумму в любой законной корпорации, тогда разговоры о большевизме тотчас же прекратились и мы походя более демократически решили бы все наши проблемы». Оратор, однако, не объяснил, на что американец приобретет указанные облигации или акции.
Методы борьбы с радикализмом, широко применявшиеся тогда в США, не пришлись по сердцу ФДР. В декабре 1919 года, в то время, когда легислатура штата Нью-Йорк незаконно исключила из состава депутатов пять социалистов, директор государственного судостроительного завода в Бостоне обратился к Рузвельту с просьбой санкционировать увольнение четырех механиков «по соображениям безопасности». Заместитель морского министра, ознакомившись с делом, ответил в отношении трех из них: «Ни вы, ни я не можем выгнать человека с работы только за то, что он является социалистом. Случилось так, что социалистическая партия находится в официальном списке партий, допущенных к выборам почти во всех штатах». Что касается четвертого, то «утверждают, что он распространял революционную литературу на заводе, в которой пропагандировалась советская форма правления, что, по моему мнению, является ударом по нашей системе правления. Это совсем другое дело»18. Механик был выброшен за ворота завода.
Дабы навести порядок, ФДР неустанно требовал коренных изменений в системе правления США.
Изумленному комитету конгресса ФДР сообщил: хотя правительство и является крупнейшим бизнесменом в стране, «конгресс ведет свои дела так, что, по критериям частного предпринимательства, он бы обанкротился в одну неделю… Эта система по сравнению с нынешними условиями в Америке устарела по крайней мере на сто лет». Он призывал немедленно реорганизовать и органы исполнительной власти, а именно иметь меньше чиновников, но платить им больше, что с лихвой окупит себя. Из 10 тысяч служащих в системе морского министерства «2 тысячам следовало бы быть либо в госпитале, либо в могиле, а я законом вынужден использовать их», – сокрушался Рузвельт.
Неотъемлемой частью реорганизованных по рузвельтовскому рецепту Соединенных Штатов должна была стать всеобщая воинская повинность. «Она нужна нам, – восклицал ФДР, – против анархии и большевизма, против классовой ненависти, против снобизма; она создает дисциплину, хорошее товарищество, порядок и более широкий американизм». Используя свое положение заместителя морского министра, Рузвельт стремился, устраивая бесконечные парады, довести до сознания американцев обаяние военной службы. Это нанесло порядочный урон его политической репутации, но ФДР просто ничего не мог поделать с собой – ему милы были медь военных оркестров и колонны марширующих солдат, даже когда в апреле 1919 года у Белого дома он принимал парад, проходивший без привычного грохота сапог, – демонстрировал свою готовность женский вспомогательный батальон флота. «Я твердо стою на том, – говорил Рузвельт 26 февраля 1920 г., – что, если мы не наведем порядка в нашем собственном доме и американскими конституционными средствами не сделаем собственное правительство столь же эффективным, как наши частные компании…. распространятся доктрины, с помощью которых стремятся добиться изменений неконституционными методами».
ФДР не только говорил, но и действовал в рамках своих прерогатив заместителя морского министра. В конце Первой мировой войны в США еще не было коммерческого радиовещания, флот контролировал 85 процентов всех имевшихся радиостанций. ФДР вместе с Дэниелсом попытался провести через конгресс закон о том, что все радиовещание должно находиться в руках государства. Это не удалось, станции были проданы частной компании. Безуспешными оказались усилия ФДР подчинить новый вид вооруженных сил – авиацию – флоту. В апреле 1919 года Рузвельт представил государственному департаменту пространный план организации управления совместного планирования из представителей военного, морского министерств и госдепартамента для разработки национальной политики США. Орган, сходный по функциям с предлагавшимся Рузвельтом, был учрежден в США в 1947 году (Национальный совет безопасности). В 1919 году его письмо по ошибке заслали в отдел латиноамериканских стран госдепартамента и непрочитанным сдали в архив.
В 1917 году Дэниелс улучшил содержание заключенных в военно-морской тюрьме в Портсмуте. В 1919 году Рузвельт назначил комиссию для устранения аморальных явлений – гомосексуализма в центре военно-морских сил в Ньюпорте. Обе реформы, начатые с благими намерениями, вылились в грандиозный скандал: ФДР был прямо обвинен в конгрессе, что тюрьма больше не исправляет, нераскаявшиеся преступники идут служить на флот, а члены назначенной им комиссии в ходе работы предоставляют себя, в провокационных целях или нет, в распоряжение лиц с указанными аморальными склонностями, о чем знает заместитель морского министра.
По завершении всестороннего расследования сенатским подкомитетом, где в большинстве были республиканцы, 20 июля 1920 г. «Нью-Йорк таймс» вышла с аршинным заголовком: «Вина за скандал во флоте возложена на Ф. Рузвельта. Подробности не годятся для печати». Негодующий ФДР отверг возводимые на него поклепы. Он объявил монументальное творение подкомитета плодом межпартийной борьбы, а друзьям в совершенно необычном для него тоне сообщил: «Тем, кто позорит меня, полностью воздастся по заслугам за грязные дела, когда после смерти они перейдут в другой мир». Большего он не мог сделать в американских политических джунглях.
Подоспели другие осложнения – конгресс перевоевывал выигранную войну. Морское министерство обвиняли во многих промахах. Внимание расследователей, впрочем, привлекало не прошлое, а будущее – наживался политический капитал для выборов. Как бы то ни было, Дэниелс пометил в своем дневнике: «ФДР больше не persona grata у Вильсона». Президент, однако, теперь не имел большого веса.
Политический триумф по возможности
I
В 1919–1920 годах демократическая партия находилась в разброде. Ее кумир – Вудро Вильсон, еще недавно национальный лидер не только по должности, но и в духовной жизни, – был низвергнут с пьедестала и разбит параличом. В спальне Белого дома доживал последние месяцы тяжело больной старик, общавшийся с внешним миром через жену и врача – адмирала Грейсона. На его совести были непростительные деяния, и хотя в них были повинны правители США в целом, тем не менее они связывались с именем В. Вильсона.
Выступая с широковещательными декларациями о том, что в войне США ищут укрепления демократии, Вильсон оказался соучастником удушения прогрессивных движений во всем мире. Он послал американских солдат в нашу страну воевать против советских людей, и народный комиссар иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин с полным основанием в то время писал в ноте на имя В. Вильсона: «Мы имели дело с президентом архангельского набега и сибирского вторжения»1.
В самих Соединенных Штатах администрация Вильсона запятнала себя гнусными «пальмеровскими облавами». В первый день нового, 1920 года в США было схвачено полицией 6 тыс. человек Подобного полицейского произвола страна еще не знала. Хотя стопроцентные патриоты кричали, что только так можно спастись от «большевизма», а М. Пальмер даже полагал, что сыскная работа обеспечит ему президентское кресло в Белом доме, американский народ с нараставшим отвращением относился к запятнавшей себя демократической партии.
Люди искали выхода, который, в соответствии с традициями двухпартийной системы, им с готовностью указала республиканская партия. Правящие круги США считали, что на Парижской мирной конференции державы Антанты обделили Соединенные Штаты, а Вильсон якобы по своей профессорской близорукости, ослепленный мечтой об «американском веке», способствовал этому.
В конце 1919 года сенат отверг ратификацию Версальского мирного договора. Вильсон объявил, что президентские выборы 1920 года явятся «торжественным референдумом» по поводу ратификации. Он по-прежнему настаивал на вступлении США в Лигу Наций. Республиканцы – против. Разгорелась словесная дуэль. ФДР, внимательно следивший за развитием событий, не тешил себя надеждами, что его партия преуспеет. Тем не менее он был верен ей.
Выступая в 1919 году на банкете национального комитета демократической партии в Чикаго, он произнес, по существу, свою первую большую политическую речь. Рузвельт попытался внести в межпартийную борьбу дух, созвучный времени. Он не стал тратить время на экскурс в область международных дел, а объявил, что республиканцы – «любимчики крошечной группы предпринимателей» и пекутся только о том, чтобы «облегчить участь тех несчастных, кто получает в год свыше миллиона долларов». Между тем «в условиях нынешнего кризиса демократическая партия остается партией… либерализма, идеализма, здравого смысла, созидания, прогресса и всего остального».
