Колин Крауч - Постдемократия
Главная историческая ценность активистов для партийного руководства заключалась в их вкладе в привлечение избирателей — что они делали либо непосредственно, жертвуя своим временем, либо посредством финансовых вкладов и сбора средств. Новая эллиптическая структура пытается и в этом отношении предложить хотя бы частичную альтернативу. Компании, все сильнее сплачивающиеся вокруг партийного руководства, могут снабжать партию деньга-ми ради их использования в национальных кампаниях, особенно телевизионных, которые по большей части заменили собой местных активистов в процессе сбора голосов.
С точки зрения партийного руководства, отношения с новым эллипсом более просты, более четки и окупаются гораздо лучше, чем отношения с прежними кругами активистов. Опыт тех, кто входит в состав эллипса, намного полезнее, чем тот дилетантский энтузиазм, который может предложить обычный партийный активист, не имея за душой ничего другого. Если экстраполировать тенденции последнего времени, то в качестве классической партии XXI века можно назвать организацию, состоящую из самовоспроизводящейся внутренней элиты, далекой от массовых движений, которые служат для нее базой, и в то же время уютно устроившейся среди нескольких корпораций, которые, в свою очередь, финансируют выдачу подрядов на проведение опросов общественного мнения, услуги политических советников и труды по привлечению избирателей в обмен на обещание партии в случае ее прихода к власти щедро вознаградить компании, стремящиеся к политическому влиянию.
В настоящее время существует практически только один чистый пример такой партии, и это правая, а не социал-демократическая партия — итальянская «Вперед, Италия!». После краха Христианско-Демо-кратической и Социалистической партий, вызванного коррупционными скандалами в начале 1990-х, предприниматель Сильвио Берлускони — на самом деле тесно связанный с прежним режимом — собрал ресурсы обширной сети своих предприятий и быстро заполнил вакуум, который в противном случае обеспечил бы быстрый приход к власти тогдашней Коммунистической партии. В число его предприятий входили: телевизионные каналы, издательство, крупный футбольный клуб, финансовая империя, ведущая сеть супермаркетов и т. д. Спустя всего несколько месяцев Берлускони создал одну из ведущих партий итальянского государства, и, несмотря на различные превратности, в основном связанные с коррупционными скандалами, она остается таковой и поныне. Первоначально в «Вперед, Италия!» вообще не было ни членства, ни активистов как таковых. Многие из функций, обычно выполняемых добровольцами, осуществлялись наемными работниками различных предприятий Берлускони. Во внешнем финансировании, естественно, не было нужды, а кроме того, человек, владеющий тремя национальными телеканалами, общенациональной газетой и популярным еженедельным журналом, не нуждается в партийных активистах, чтобы донести до избирателей свои взгляды.
«Вперед, Италия!» — пример политической партии, порожденной силами, выявленными в главе II: по сути, это компания или сеть компаний, а не организация типа классической партии; она не возникла для озвучивания интересов какой-либо социальной группы, а была целенаправленно сконструирована представителями существующей политической и финансовой элиты. Кроме того, она выстроена вокруг личности своего вождя, а не вокруг какой-то конкретной партийной программы. Как отмечалось в главе I, само по себе это крайне характерно для постдемократии.
Однако история партии «Вперед, Италия!» также показывает, что для такой партии нового типа время еще не вполне настало. С годами она стала все сильнее напоминать классическую партию: у нее появились членство и структура местных добровольцев, и в результате она добилась более заметных успехов. Ключевым фактором в данном случае являлось значение местных итальянских властей как важнейшего связующего звена между народом и политиками и как животворной силы политических партий. «Вперед, Италия!» без сторонников на местах и без реального членства не смогла бы обеспечить фактического, а не виртуального присутствия среди электората — и повседневного присутствия, и получения голосов избирателей в день выборов. Пойдя таким путем, «Вперед, Италия!» начала добиваться успехов в местной политике, соответствующих ее позиции на национальном уровне, — хотя отчасти благодаря усилиям Берлускони, который с помощью своих телестудий, по сути, превратил местные выборы в слепок национальной политики.
То, что отказываться от услуг местных активистов преждевременно, видно также на примере новых лейбористов. Эта партия добилась крупных успехов в привлечении источников корпоративного финансирования, тем самым избавившись от зависимости от профсоюзов и массового членства. Однако политика нового типа, завязанная на чрезвычайно интенсивном присутствии в СМИ и на услугах наемных профессионалов, оказалась очень дорогостоящей. Нужда партии в деньгах возросла многократно. Миллионеры не заменили собой членов профсоюзов, потому что теперь, когда выборы обходятся в колоссальные суммы, партия не может отказаться ни от одного из источников финансирования. Но шаги, необходимые для привлечения новых, богатых спонсоров из деловых кругов, могут вполне оттолкнуть от партии других сторонников.
Одним из факторов, обусловивших нынешнюю волну коррупционных скандалов, которая затронула партии всех типов в ряде стран, включая Бельгию, Францию, Германию, Италию, Японию и Испанию, стала острейшая потребность в средствах для финансирования современных предвыборных кампаний. Только безрассудная партия стала бы отказываться от поддержки со стороны рядовых членов и профсоюзов в пользу корпораций, если она может получать деньги и от тех, и от других. По иронии судьбы именно затраты на профессиональную организацию предвыборных кампаний толкают современные партии обратно в объятия традиционных активистов и в то же время провоцируют их на всякого рода сомнительные поступки. В настоящий момент все эти силы находятся в состоянии неуютного сосуществования и взаимной подозрительности.
Во вступительной главе указывалось, что постдемократический период сочетает собственные характерные черты с чертами демократического и предде-мократического периодов. То же самое можно сказать о современной политической партии. Наследие демократической модели, пусть и не обладая серьезными возможностями для самообновления, живет и продолжает играть важную роль, проявляясь в зависимости вождей от традиционной массовой партии с ее концентрической структурой. Новый эллипс, охватывающий, с одной стороны, партийное руководство, а с другой — консультантов и внешних лоббистов, парадоксальным образом сочетает в себе черты и постдемократии, и преддемократического прошлого. Он постдемократичен в той степени, в какой связан с характерными для этого периода опросами общественного мнения и работой экспертов-политологов, а преддемократичен в том отношении, что обеспечивает привилегированный доступ к политике со стороны частных компаний и коммерческих интересов. Противоречия, существующие внутри современной левоцентристской партии, — это противоречия, характерные для самой постдемократии. Тот факт, что новые классы не подверглись мобилизации, приводит к курьезному сочетанию старой социальной базы и новых источников финансирования.
V. Постдемократия и коммерциализация гражданства
Идеалы и реалии общественных услуг и государства всеобщего благосостояния, ставшие порождением XX века, сыграли фундаментальную роль в процессе демократизации политики. Иногда — в первую очередь в скандинавских странах — они являлись прямым достижением демократической борьбы. В других местах, например в Германии до Первой мировой войны, они создавались как паллиативы, имеющие целью ослабить демократический натиск. Но в любом случае они были так или иначе связаны с этой борьбой. Когда же демократия вступила во вторую половину XX века, качество общественных услуг стало ключевым параметром, определяющим характер и качество социального гражданства. Во всем развитом капиталистическом мире модель гражданского государства существовала параллельно с сильным рыночным сектором. Взаимоотношения между социальным государством и рыночной зоной всегда носили сложный характер и значительно различались от страны к стране, но почти повсюду получила распространение идея о том, что серьезное дело социального гражданства необходимо как-то дистанцировать от рыночной конкуренции и прибыли. Это предположение было фундаментальным для идеи демократического гражданства, поскольку подразумевало систему распределения и принятия решений, лишенную неравенства, которое было свойственно капиталистическому компоненту общества. Противоречия между эгалитарными требованиями демократии и неравенством, вытекающим из природы капитализма, устранить невозможно, но здесь все равно возможны более или менее конструктивные компромиссы.
