Олег Арин - Россия в угаре долларгазма и еслибизма
Слова
Г. Путин в своем Обращении к населению объясняет причину трагедии двумя главными факторами: международным терроризмом и «нашей» неспособностью (он обращается от нашего имени — «мы») понять, или точнее, встроиться в противоречие, возникшее в результате «переходной экономики и не соответствующей состоянию и уровню развития общества политической системы». Отсюда, по его мнению, и вытекает все остальное: не учли, не уделили, не улучшили и т. д. Переведу эту эзоповщину на понятный для всех язык.
О какой «переходной экономике» идет речь? В 1991–1993 гг. в России была сотворена контрреволюция: псевдодемократическая по форме, буржуазная по содержанию. Россия весьма быстро по историческим меркам перешла на капиталистический путь развития, и в ней сформировалась классическая рыночная экономика, базирующаяся на частной собственности на средства производства. В результате почти 80 % всей российской экономики перешло в частные руки. Возник класс буржуазии, верхушка которой, так называемые олигархи, владеет большей частью национального дохода. Конкретно, по прикидкам экспертов, двадцать «хозяев экономики» контролируют 62 % объема продаж и 30 % занятости. По оценкам Всемирного банка, 23 бизнес-группы контролируют более трети промышленности страны и 17 % банковских активов. По данным английской газеты «Таймс» (13.05.2004), доходы только пятерых олигархов составляют 12,8 % ВВП России. Для сравнения: в США на пятерку самых богатых людей приходится 1,2 % ВВП, а в Англии — 0,89 %.
А по сообщению Reuters со ссылкой на пресс-релиз журнала Forbes, личные состояния ста самых богатых российских предпринимателей в сумме равны четверти национальной экономики страны. Естественно, что-то осталось и в руках буржуазного государства (например, «Газпром»).
Где же здесь «переходная экономика»? Она уже перешла в руки буржуазии, которая, кстати, прекрасно осознает себя именно как класс. И такой экономике соответствует буржуазная политическая система, т. е. структура власти со всеми атрибутами буржуазной демократии (выборы парламента, президента, губернаторов и т. д.) Конечно же, это русское буржуазное государство отличается от других капиталистических государств в силу национальных и исторических особенностей.
Еще раз: Россия — в полном смысле капиталистическое государство с российской спецификой. Суть этой специфики — теснейшая спайка власти и капитала, т. е. классический вариант государственно-монополистического капитализма, в нынешних исторических условиях принявший название государственно-олигархического капитализма, близкого по своей структуре и форме функционирования государственно-мафиозным капитализмам в странах Латинской Америки. Это модель криминального капитализма, в принципе и порождающего все названные «не» (не успели, не сумели, не среагировали и т. д.), о которых упомянул г. Путин.
Этот господин проронил такую фразу: «Мы живем в условиях обострившихся внутренних конфликтов и межэтнических противоречий, которые раньше жёстко подавлялись господствующей идеологией». Эта фраза означает, что в СССР была идеология, хотя и «жёсткая», но позволявшая подавлять названные противоречия. То есть президент признает, что никакой «идеологии» в нынешней России нет и поэтому ничего не остается делать, как «внутренние конфликты и межэтнические противоречия» подавлять силой, армией, ФСБ.
Из сказанного следует, что первый человек государства — президент — не понимает, каким государством он руководит.
Теперь о «международном терроризме». Он действительно существует. Но в этой связи хотел бы обратить внимание на следующее. Почему международный терроризм нацелен прежде всего на США и тех, кто их поддерживает? Почему он не воюет с Китаем и не воевал с бывшим СССР? Да потому что он не воюет с теми странами, которые не грабят ресурсы (прежде всего нефть) тех или иных арабских государств. Атака на Россию со стороны этого терроризма объясняется не только тем, что Россия слаба, но в том числе и тем, что Россия является марионеткой США в глобальной политике. Это во-первых. А во-вторых, тем, что сама Россия является спонсором международных террористов, точно так же, как США и как ряд других стран Запада. Спрашивается, чье оружие используют террористы? Чем они воюют? Они воюют оружием, проданным им компаниями США, Франции, Германии и России. Российские чиновники неоднократно хвастались тем, что Россия вновь восстановила свои позиции на рынке оружия, заняв то ли второе, то ли третье место по продаже оружия. И это не только самолеты и корабли для КНР, Индии или Малайзии. Это и так называемое обычное оружие, которое попадает в руки террористов.
Хотите прекращения международного терроризма? Перестаньте продавать оружие за рубеж. Вообще. Запретите продажу оружия. Любого. И все прекратится. Но этого никогда не будет, пока на международной арене правит капитал, т. е. мировой капитализм. И надо понимать элементарную вещь: терроризм и капитализм — это две стороны одной медали. И терроризм будет существовать до тех пор, пока существует капитализм. Из чего следует: капиталистическая Россия постоянно обречена на террор.
Но мировой капитализм не боится международного терроризма. Более того, при определенных условиях, для определенных целей он может использовать этот терроризм, скажем, против стратегических врагов Запада. Например, против той же России. И не боится он его потому, что нынешний международный терроризм — это сконцентрированное выражение борьбы феодализма против империализма, отсталой с исторической точки зрения формации против последующей формации, т. е. капитализма. Феодализм даже в Европе сходил не без борьбы. На Среднем и Ближнем Востоке он превратился в воинственный исламизм по двум причинам: на их несчастье там оказалось много нефти. Это первая причина. Вторая: эту нефть агрессивно и нагло контролируют американо-английские компании. Такой наглости ряд стран терпеть не желает. По форме борьба вроде бы идет между «Аллахом и Христом», а по сути — между феодальными шейхами и империалистами за нефтяные ресурсы. На «цивилизованную» войну у феодализма нет ни сил, ни техники, ни культуры. Поэтому выбирает он не цивилизованные формы борьбы, а террор. Спецификой этого способа борьбы является нацеленность не на конкретного индивидуального врага, скажем «Бритиш Петролеум», а на всю систему, защищающую тот же «Бритиш Петролеум» или «Галф оф Америка». С этой точки зрения не имеет значения, кто гибнет: взрослый, военный, гражданский, или ребенок. Война идет против империализма, который грабит их страны.
Но повторяю, эта война на стратегическом уровне ни США, ни их союзникам не страшна. Им страшна другая система, система равноправия, система социалистическая. Вот с этой системой они бились беспощадно, поскольку понимали, что социализм способен положить конец мировому грабежу. В исторической перспективе именно так и произойдет.
Но есть еще российский терроризм, о котором скажу ниже.
Здесь только отмечу, что Обращение президента свидетельствует о полной некомпетентности руководства России, которое не в состоянии понять, по словам самого президента, «сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом».
Международный аспект
В связи с событиями в Беслане президент России обратился в Совет Безопасности ООН, призывая его членов осудить эту акцию. Акция была осуждена, однако в целом реакция мирового сообщества была не совсем той, на какую рассчитывала Москва. Оно осудило террористов в конкретном случае, но не поддержало политику Путина в целом на Северном Кавказе. Особенно это проявилось в реакции США и Англии. В немалой степени причина лежала в очередной промашке Москвы. Выше говорилось, что Путин в своем Обращении в качестве второй причины событий в Беслане назвал международный терроризм, намекнув на то, что есть силы, которые хотят ослабления России. Российские политологи расшифровали: это сила — США. Совершенно естественно, западная пресса оценила такую трактовку как попытку Путина свалить свои собственные неудачи в Чечне на Запад. Когда через короткое время Путин обнародовал намерение принять закон о назначении губернаторов президентской властью (в настоящее время они выбираются местным населением), Запад воспринял этот шаг как использование теракта в Беслане для усиления авторитарной власти Путина. В результате этих шагов критика России в отношении ее политики на Северном Кавказе не только не ослабла, а существенно усилилась, особенно в печати США, Англии и Голландии. Более спокойно к этим шагам отнеслись Германия, Франция и Италия. В целом же, если судить по СМИ, а не по отдельным высказываниям того или иного политика, позиции России на Западе значительно ухудшились. В немалой степени и потому, что Запад вдруг осознал, что российское руководство не способно решать внутренние проблемы на «демократической» основе.
