К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №8 от 23.02.2010
Ответ. Я не помню таких деталей и я не помню, чтобы я давал Буланову какие-то яды.
Вопрос. Значит, первое отравление кабинета тов. Ежова производили Буланов и Саволайнен в вашем присутствии?
Ответ. Да, в моем присутствии. Должно быть, это было 29 сентября, а первого октября я уехал в отпуск.
Вопрос. И во время вашего пребывания в отпуске опрыскивание продолжалось?
Ответ. Должно быть.
Вопрос. А после вашего приезда?
Ответ. Уже работая в Наркомсвязи, я как-то спросил Иванова Лаврентия, как идут дела у Буланова с отравлением кабинета Ежова. Он ответил мне, что все в порядке, что Буланов совместно с Саволайненом работу продолжают. Лично я Буланова в этот период не видел и его самого не спрашивал. Вообще, после моего приезда из отпуска я почти никого из моих людей, оставшихся на работе в аппарате НКВД, по соображениям конспирации не встречал и с ними не беседовал.
Вопрос. Вы говорите, что почти никого не видели. Что это значит? Кого же вы видели, с кем и о чем говорили?
Ответ. Видел и имел короткую беседу с Молчановым, после того, как узнал, что он снят с работы в СПО и уезжает в Белоруссию. Это было в последние дни работы Чрезвычайного съезда Советов в начале декабря 1936 года. Я встретил Молчанова в кулуарах съезда и там говорил с ним.
Вопрос. О чем вы беседовали с Молчановым?
Ответ. Снятие Молчанова меня сильно встревожило. Как раз по линии СПО легче всего можно было добраться до нитей моего заговора, и мне было совершенно ясно, что первой жертвой будет Молчанов, что он будет арестован. Поэтому я счел необходимым предупредить его, чтобы он на следствии не сдавался. Я так прямо и сказал ему: «Не говори ничего. Не все еще потеряно, я вас выручу».
Вопрос. На каком основании вы обещали Молчанову выручить его? Как вы предполагали это сделать?
Ответ. Я знал, что идет подготовка покушения на Ежова как путем отравления его кабинета, так и по линии Воловича (об этом я показывал на предыдущих допросах), и я надеялся, что, покончив с Ежовым, легче будет спрятать концы нашего заговора.
Вопрос. А вы не говорили Молчанову, что собираетесь вернуться в НКВД?
Ответ. Может быть, и говорил, но лично у меня на этот счет иллюзий не было. Если я и говорил об этом Молчанову или кому-нибудь другому, то больше всего для придачи бодрости.
Записано с моих слов верно, мною прочитано. Г. Ягода
ЦА ФСБ. Ф. Н-13614. Т. 2. Л. 117–145.
* Рвение Ежова объясняется тем, что от своих хозяев из германской разведки он получил задание пробраться на должность наркома внутренних дел. (Прим. ред.)
ИСТОРИЯ
КУРСКАЯ БИТВА
Оперативно-стратегическая обстановка на советско-германском фронте летом 1943 г. Стратегические планы германского командования и замысел командования Советской Армии в районе курско-орловского выступа
Курская битва в истории Великой Отечественной войны занимает особое место: она приходится на её середину, и можно считать, что это был её кульминационный пункт. Два военных года уже были пережиты, тяжёлые и кровавые годы. И еще два года, чего никто не знал, оставалось пережить до Победы.
Поражения немецко-фашистских войск под Москвой и Сталинградом не только ослабили мощь вермахта, но и подорвали престиж Германии в глазах её союзников и сателлитов. Гитлер и его приближенные, сознавая это, строили на 1943 год стратегические планы наступательного характера, верили в реванш, полагая, что военные и экономические возможности СССР истощены уже запредельно.
И по-прежнему конечными целями этих стратегических планов были нанесение решающего поражения Красной Армии и захват Москвы – обезглавливание Советского Союза, хотя создавшиеся в 1943 году условия их реализации были далеко не теми, как в 1941 и даже в 1942 годах.
За два истекших года войны гитлеровская армия лишилась тех преимуществ, которые она имела благодаря внезапности нападения и выигрышу её начального периода. Но в то же время военная машина Германии обладала ещё весьма большими возможностями для продолжения активной борьбы и проведения крупных наступательных операций на отдельных стратегических направлениях советско-германского фронта. Однако 19 мая 1943 года на совещании в имперской канцелярии начальник штаба верховного главнокомандования вооружённых сил Германии фельдмаршал В. Кейтель вынужден был признать: «Мы должны наступать из политических соображений».
Обстановка, сложившаяся весной 1943 года, в целом была благоприятной для Советских Вооружённых сил. После ожесточённых зимних сражений на советско-германском фронте наступило относительное затишье. Обе воюющие стороны готовились к очередным решительным битвам. Немецко-фашистская армия стремилась к новому захвату стратегической инициативы и к реваншу за Сталинград, а Красная Армия – к разгрому и изгнанию оккупантов с советской земли. Для достижения поставленных перед собой задач обе воюющие стороны напрягали огромные усилия для укрепления и совершенствования занимаемых позиций на фронте, расширения производства и повышения качественных характеристик вооружения и боевой техники.
Именно тогда, ранней весной, по данным всех видов разведки стали проявляться признаки того, что главные сражения развернутся в районе Курского выступа.
После поражения зимой 1942-1943 годов враг, понеся огромные потери, лишился на юге всех территориальных завоеваний лета 1942 года. Кроме того, советские войска прорвали блокаду Ленинграда, освободили район Великих Лук, с боями продвинулись на 500-600 километров, вышли на подступы к Ростову, Таганрогскому заливу, подошли к Ейску и Краснодару. Была освобождена большая часть Северного Кавказа.
В зимней кампании Красная Армия разгромила более 100 дивизий врага, что составляло до 40% всех его дивизий на советско-германском фронте. Общие безвозвратные потери в живой силе с 1 июля 1942 года по 30 июня 1943 года, по официальным объявленным данным генерального штаба сухопутных войск Германии, составили 1 млн. 350 тыс. человек. Бывший генерал-инспектор бронетанковых войск Германии генерал-лейтенант Г. Гудериан 9 марта 1943 года писал: «К сожалению, в настоящее время у нас нет ни одной полностью боеспособной танковой дивизии». В странах-союзницах Германии усилилось недовольство войной, а особенно – неуверенность в её благоприятном исходе.
Чтобы поднять моральное состояние вермахта и немецкого народа, восстановить военный и политический престиж Германии, стабилизировать пошатнувшийся фашистский блок, гитлеровцы решили провести на Восточном фронте большое летнее наступление. Они не без оснований считали, что переход к обороне в стратегических масштабах будет означать признание военного поражения Германии. Гитлеровские генералы всё ещё надеялись разгромить наши главные силы и тем самым добиться изменения хода войны в свою пользу.
С наступлением весны 1943 года Германия и её союзники начали сосредоточение войск и техники в районе Курского выступа. Для того чтобы восстановить людские потери и пополнить многочисленные разбитые дивизии, Гитлер был вынужден объявить тотальную мобилизацию мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. Кроме того, было разбронировано и призвано в армию около 1 млн. высококвалифицированных рабочих. Для работы в промышленности и сельском хозяйстве насильно привлекалось более 7 млн. иностранных рабочих и военнопленных.
В результате всех этих и других мероприятий фашистским руководителям удалось пополнить войска живой силой, увеличить производство тяжёлых танков, орудий и миномётов в два раза, самолётов – в 1,7 раза по сравнению с 1942 годом. Общая численность немецких войск к лету 1943 года стала ориентировочно такой же, как и осенью 1942 года.
Из имеющихся 294 дивизий на Восточном фронте находилось 195, то есть на 42 дивизии больше, чем 22 июня 1941 года. Сателлиты выставили 32 дивизии и 8 бригад. Однако их боевая выучка и стойкость были уже не такими, как в начале войны.
Отсутствие второго фронта в Европе позволило гитлеровскому командованию сосредоточить на советско-германском фронте свои главные силы из числа наиболее боеспособных соединений.
Для своего летнего наступления немецко-фашистское командование, как и предполагалось, избрало Курский выступ, который был образован в ходе зимней кампании и находился между городами Орел и Харьков, вошедший в историю под названием «Курской дуги». Линия фронта здесь была выгнута в сторону гитлеровских войск. К северу и к югу от неё, в её основаниях, имелись Орловский и Белгородско-Харьковский выступы, обращённые в нашу сторону. В них обоих и видело вражеское командование трамплины для наступления по сходящимся к Курску направлениям.
