Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2006г.
Проблема Украины в том, что никакой революции так и не произошло. Процесс, начинавшийся как революционный, с самого начала мыслился стратегами оппозиции как «оранжевое» революционное шоу, лишенное социального содержания. Но для того, чтобы это шоу было убедительным, пришлось допустить к участию в нем стихийные массовые силы. Выразителем этих сил оказалась (возможно, помимо собственной воли) Юлия Тимошенко. Именно это, а не личные разногласия предопределило неизбежность разрыва.
Люди вышли на улицы не потому, что любили Ющенко, а потому, что устали от системы. Им надоели неравенство, нищета, социальное бесправие и коррупция. Они были не согласны с проводимым социально-экономическим курсом. Но все эти надежды и обиды не были сформулированы в четкой программе, в системе требований. Смутное ожидание перемен выразилось в голосовании за Ющенко и симпатии к Тимошенко.
Как в классической истории про джина, люди получили в итоге не то, что в глубине души хотели, а то, что было сформулировано, произнесено вслух. Иными словами, они хотели социальной справедливости, а получили президента Ющенко.
В такой ситуации Тимошенко автоматически становится символом первоначальных, не оправдавшихся надежд, магнитом для всех тех, у кого эти надежды ещё сохранились. Другой политической ниши у неё нет. Те, кто хотят остановить революционный процесс, консолидируются вокруг Ющенко, те, кто хочет его продолжения - вокруг Тимошенко. Такие вот украинские жирондисты и якобинцы.
Популизм Тимошенко состоял в попытке удовлетворить социальные ожидания, повышая различные пособия, стимулируя рост зарплаты и одновременно сдерживая рост цен. Очень скоро обнаружилось, что такая политика, во-первых, противоречит господствующим в правящей элите принципам либерализма; а во-вторых, ограничена нехваткой ресурсов. Эти ресурсы можно было добыть за счет реприватизации, но такая политика неминуемо включала в себя элементы ренационализации, разворачивая экономический курс влево (опять же, независимо от первоначальных намерений Тимошенко и её окружения). Такого украинские элиты допустить не могли, премьерство Тимошнеко закончилось крахом, и она превратилась в лидера оппозиции.
Положение Ющенко, впрочем, не лучше. Он пытается продолжать неолиберальную политику, проводившуюся раньше Кучмой, Януковичем и им самим в бытность его премьер-министром. Однако поддержка этой политики в народе полностью отсутствует. Ресурс доверия к подобному курсу полностью исчерпан. Именно из отторжения социального курса власти и родился бунт 2004 года, приведший Ющенко в президентское кресло. Продолжая политику своих предшественников, он стремительно исчерпывает ресурс доверия. Именно поэтому он и не может допустить политической реформы, ведущей к демократизации власти.
Проблема политической реформы даже не в том, что она ослабит позиции президента, а в том, что она откроет ворота для давления снизу, создав условия для стихийной корректировки экономического курса. Поднимется ли на этой волне Тимошенко или кто-то ещё более радикальный - лишь вопрос времени. Между тем, сдерживая давление снизу, блокируя обещанную им же политическую реформу, Ющенко лишь ещё больше сужает свою поддержку среди населения, ибо предстает обманщиком и врагом демократии, в имя которой он ещё год назад звал людей на улицы.
Оба главных участника драмы ещё не до конца определились. Ющенко придется рано или поздно предстать перед народом в отнюдь не демократических одеяниях и, в очередной раз, продемонстрировать авторитарную природу восточноевропейского либерализма. А Тимошенко должна будет сделать решающий идеологический шаг, и открыто выступить с левых позиций. Если она окажется на это неспособной, она либо проиграет своим бывшим соратникам по «оранжевому» перевороту, либо должна будет уступить место кому-то более последовательному и радикальному.
Обе стороны пока колеблются. Они не стремились к подобной конфронтации, они не планировали такого развития событий. Но логика истории сильнее личных симпатий и индивидуальных планов.
«Оранжевая» революция уходит в прошлое, но настоящая украинская революция, быть может, ещё только начинается.
Специально для «Евразийского Дома»
ВЛАСТЬ В ПОИСКАХ ОППОЗИЦИИ
У отечественной политической системы есть две особенности. Во-первых, оппозиционные политические силы ни разу не пришли к власти на общенациональном уровне.
Во-вторых, почти все влиятельные оппозиционные партии России являются по своему происхождению осколками или фракциями партии власти. Исключением может считаться лишь «Яблоко», да с известными оговорками Российская коммунистическая рабочая партия. Но это те самые исключения, которые подтверждают правило. В настоящий момент ни та ни другая партии не имеют думской фракции и по многим признакам они обе могут быть отнесены к умирающим политическим организациям.
Зюгановская КПРФ строилась на обломках КПСС и победила своих конкурентов на левом фланге именно потому, что смогла (причем с санкции властей) официально провозгласить себя наследницей советской государственной партии. Хотя ровно с тем же правом в роли официальных наследников могли выступать и «Выбор России», и «Наш дом - Россия», и «Отечество», и уж «Единая Россия» - вне всякого сомнения. Если под политическим наследством понимать что-то большее, чем просто преемственность названия, то приходится признать, что живут наши политики в соответствии с афоризмом Виктора Черномырдина: «Как ни строишь партию, все КПСС получается».
Административный ресурс играл решающую роль в формировании всех политических структур «новой России». Некоторые из них оказывались прямым продолжением бюрократии. Другие строились приближенными к начальству общественниками (тоже типичная черта советской модели). Некоторые, наконец, возникали как политтехнологические проекты, но опять же с санкции и при поддержке Кремля.
«Чем больше внутренних склок и интриг в бюрократических кругах, тем больше и спрос на оппозиционную политику» Совсем недавно еще в оппозиционных кругах обсуждалось, насколько властью контролируется партия «Родина». Одни называли ее «кремлевским проектом», другие, не оспаривая этого, напоминали, что Рогозин «сорвался с поводка». Чем, собственно, и объясняются его последующие неприятности.
Вопрос, впрочем, даже не в длине и прочности кремлевских поводков. Политика - искусство реального, и в стране, где административный ресурс является главным фактором политики, вполне закономерно, что люди, претендующие на серьезное влияние, неизбежно вступают в те или иные отношения с властью. Важнее то, что сама власть, работая с оппозицией, решает свои собственные проблемы и проявляет свои внутренние противоречия и ведет борьбу внутри самой себя.
Российская оппозиция есть не более чем продолжение власти. Неоднородность бюрократического аппарата, идущее в нем противостояние группировок и соперничество команд, отстаивающих различные стратегические сценарии, - вот что является основным стержнем нашей политической жизни. По крайней мере той ее части, которую мы видим по телевизору и отслеживаем в газетах.
Отсюда, конечно, отнюдь не следует, будто у оппозиции в нашей стране нет будущего. Как раз наоборот. Чем больше внутренних склок и интриг в бюрократических кругах, тем больше и спрос на оппозиционную политику. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, что в ближайшее время спрос этот будет стремительно расти.
Приближающийся 2008 год является рубежом не для либеральных критиков Путина, которые все равно не имеют ни массовой поддержки, ни серьезной организации. Эта дата становится объективным рубежом для самой власти.
Кремлевский проект должен в 2008 году так или иначе реконструироваться. Как минимум он неизбежно обречен пройти через «ребрендинг». Если Путин остается на третий срок, надо менять конституцию. Если он уходит, надо искать преемника. Причем заранее ясно: смена конституции не ограничится редактированием одной статьи, а поиск преемника - выдвижением одной-единственной кандидатуры. Стоит нашим начальникам взяться за переписывание конституции, как будет предложено множество конкурирующих поправок, отражающих специфические интересы аппаратных и олигархических групп. Всякий постарается извлечь выгоду для себя, и процесс, такой простой и ясный в начале, станет принимать хаотический характер. Что касается поиска наследника, то это будет еще интереснее. Уникальная ситуация, сложившаяся в конце 1999 года и обеспечившая победу Путина, механически воспроизведена быть уже не может, поскольку изменились общие условия. Да и в 1998/99 году полная ясность с престолонаследием получилась не сразу, а по дороге возникло «Отечество», своего рода политическая ошибка, не получившаяся новая партия власти, вынужденно изображавшаяся из себя оппозицию.
