Сергей Кургинян - Содержательное единство 1994-2000
Всего этого нельзя было не предвидеть. И тем не менее акция НАТО в Югославии начата и продолжается. И трудно отделаться от мысли, что за уже обсужденными ее целями стоит еще один, гораздо более важный для конструкторов и реализаторов пласт.
6. Игра без правил
Этот пласт, похоже, лежит в сфере попыток изменения самого формата международного права в русле тех или иных химер "нового мирового порядка" (НМП).
Ялтинско-потсдамский порядок, закрепленный в ООН и ее уставе как правовом фундаменте, а затем подкрепленный и расширенный Хельсинским актом, поставил во главу угла международных отношений принципы нерушимости границ, права наций на самоопределение и неприменения силы в международных отношениях, а также неразрывного с ними права государств на самооборону от агрессии. И одновременно вменил в обязанность ООН защищать указанные принципы. Для решения возникающих в связи с указанной обязанностью проблем возможного международного военного вмешательства был создан механизм – консенсусная санкция постоянных членов Совета безопасности ООН, и инструмент – миротворческие силы ("голубые каски") ООН.
Однако параллельно возникло еще два международных, обусловленных блоковым противостоянием, механизма военного решения межгосударственных и внутригосударственных проблем – Североатлантический (НАТО) и Варшавский пакты, со своими уставами и правом вооруженного вмешательства в рамках территорий стран-членов своего блока.
Распад биполярного мира начался с исчезновения Варшавского пакта. После этого, казалось бы, потеряло смысл и существование НАТО, для которого просто не стало консолидированного военного противника. Однако НАТО не просто сохранился, но и как-то незаметно, исподволь оказался как бы параллельным инструментом ООН при решении задач санкционированного Советом Безопасности военного вмешательства. И постепенно стал брать на себя не только собственно военные функции "голубых касок", но и подавляющее большинство политических функций ООН.
Первые крупные репетиции нарушений устава ООН проходили в Африке в перестроечные годы, когда миротворческие силы ООН и региональных блоков проводили военные операции с грубыми нарушениями манданта Совета безопасности или вовсе без него. Однако эти нарушения "почему-то" прошли почти вовсе не замеченными мировым сообществом: Африка, мол, дикие люди – какие там правила. Очередной раунд подобных репетиций состоялся во время войны против Ирака в 1991г. Тогда на вооруженное вмешательство были получены санкции Совета Безопасности ООН, но единственным исполнителем стали ВС НАТО. Следующая репетиция была проведена уже в Боснии, где заведомо провокационно обусловленное (уже упомянутые выше взрывы на рынке в Сараево, произведенные исламскими спецгруппами, но приписанные сербам) военное вмешательство НАТО получило свое обоснование якобы в требованиях части населения, якобы ставшего к тому времени суверенным, боснийского якобы государства.
Но уже военные операции против Ирака в последние годы, требовавшие соответствующей санкции СБ, проводились авиацией и ВМС НАТО безо всяких мандатов ООН! И немногочисленные и не слишком громкие голоса протеста в связи с этими вопиющими нарушениями международного права тонули в хоре возгласов о "фашистском режиме Саддама" и необходимости "восстановления справедливости". А в результате к 1998г. мир получил малозаметное, ползучее, но от этого не становящееся менее явным и вопиющим катастрофическое обрушение фундаментальных принципов и правил жизни международной правовой системы. Возникла ситуация, показанная на рис. 5:
– грубейшее игнорирование Устава ООН и Хельсинского акта;
– фактическая отмена принципа "нерушимости границ" и принципа "невмешательства во внутренние дела суверенных государств";
– замена принципа "права наций на самоопределение" содержательно совершенно иным и крайне неопределенным принципом "права на самоопределение этносов и территорий" (причем на практике, как правило, самоопределения с объединением этнически конфликтных и рассечением этнически родственных территорий);
– сокрушительное торпедирование принципа "неприменения силы в международных отношениях" и права государства на самооборону в случае агрессии;
– фактическая отмена или избирательное использование обязанности ООН защищать указанные принципы;
– фактическая ликвидация необходимости санкций СБ ООН на вооруженное вмешательство;
– сведение к нулю миротворческой роли "голубых касок".
Рис.5.
Обрушение правовой системы постъялтинского миропорядка
Но одновременно произошли не менее крупные нарушения правил действий НАТО, который начал решительно игнорировать статью 5 собственного устава о допустимости вооруженного вмешательства только в пределах границ стран-членов собственного блока и только в случае агрессии.
А 24 марта 1999г. весь спектр перечисленных нарушений был открыто предъявлен мировому сообществу в суверенном государстве Югославия в самом сердце Европы как новое правило нового мирового порядка, которое заключается, по сути, в полном отсутствии любых правил, кроме права сильного.
Однако только ли права сильного? Видимо, все далеко не так просто.
Думается, в ходе указанных политических процессов последнего времени конструкторами "новых мировых порядков" опробуются их ключевые новые технологии власти, которые можно условно охарактеризовать как комплексный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор управления (КИИПВК). Попробуем разобрать работу этого конфигуратора, изображенного на рис.6, на примере балканского процесса.
Прежде всего, на фоне присутствия событий на Балканах в информационном пространстве как "горячих" новостей опробуются технологии смещения оценок массового сознания, информационного "назначения" жертв и агрессоров, правых и виноватых, нащупываются пределы информационных искажений реального событийного рельефа, которые способно "проглотить" общество.
Далее в искаженном информационном формате опробуются объяснительные модели реальных балканских процессов, подменяющие их содержание и вводящие в оборот "привыкания" разнообразные дестабилизирующие смысло-идеологические ярлыки и коды (сербский фашизм, великоалбанский национализм и пр.). Над частными информационными вбросами надстраивается обобщающая идеологическая база, восходящая в итоге к "онтологическим" пластам сознания и подсознания – ДОБРО и ЗЛО, ПРАВЫЕ и ВИНОВАТЫЕ и т.п.
Затем провокационной демонстрацией неэффективности применения в конфликтных ситуациях Балкан норм уголовного (преступление – наказание) и международного права, а также бессилия легальных правоприменяющих институтов (власть стран, ООН, ОБСЕ и пр.) торпедируется сама идея правового процесса и правовых оценок как технологий соблюдения СПРАВЕДЛИВОСТИ. Но в то же время необходимость восстановления "справедливости" педалируется, к справедливости взывают, справедливости требуют – как же, ведь речь идет о священной борьбе добра со злом! В результате на первое место в качестве единственного и безальтернативного способа решения проблем "естественным путем" (при неотменяемом, но информационно манипулируемом представлении о справедливости) выходит "справедливость с позиции силы".
Рис.6. Комплексный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор нового мирового управления
Но теперь само принятие принципа "справедливости с позиции силы" логически допускает, во-первых, применение военных способов разрешения конфликтов со стороны тех, кому в информационном и смысло-идеологическом форматах "делегировано" определять, что справедливо, а что нет, и, во-вторых, делает "как бы легитимным" применение военной силы "ради наказания ЗЛА" со стороны международных институтов, которые этой силой обладают (в первую очередь НАТО). Хотя бы потому, что иные институты якобы просто не могут восстановить справедливость.
А дальше уже как бы доказанная невозможность восстановления справедливости юридически правовым, законным путем приводит к "естественному" выводу о необходимости (возможность при этом всерьез не обсуждается!) достижения справедливости за счет отбрасывания, как устаревших и несправедливых, основополагающих принципов международного права, и в том числе за счет перекройки границ, изменения территорий и создания новых государств.
При этом последовательно и неуклонно торпедируется, во-первых, сама идея права и правового разрешения конфликтных ситуаций и, во-вторых, достигается как бы легализация (с позиции "справедливости") любых военных акций нужного формата в любых регионах мира со стороны тех, кто контролирует указанный информационно-идеолого-политико-военный конфигуратор "объяснения и восстановления справедливости".
