Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 15 (13 февраля 2013)
Для большинства людей семья в каком-то смысле является пространством максимального доверия. Но нет! Реклама внушает, что анонимной телефонной трубке мы можем доверять гораздо больше (Рис. 10).
Так происходит «изымание доверия» из семьи или из школьного коллектива, а это и есть война с семьей и школой. Подобную семантическую войну мы наблюдаем вокруг себя постоянно. Семья и школьный коллектив — уже не территория доверия, а тренировки и физическое развитие — уже не подлинная цель для юного футболиста (Рис. 11).
Есть и более тонкие способы ведения семантической войны. Уничтожение содержания, отчуждение важнейших атрибутов — это еще не все. Например, если рассматривать семью как социальную систему, то она обладает иерархией функциональных целей. С позиции теории систем прочная связь системы с целью — залог ее жизнеспособности. Разорвав связь между системой и ее основной целью, вы наносите системе смертельный удар. Так, к примеру, можно уничтожить историческую личность (народ), разорвав ее связь с исторической целью или миссией.
В чем же цель семьи? Уж наверняка не только во владении совместной собственностью и ее накоплении. Ключевая функция семьи — это воспитание детей. Воспитание — сложнейший и во многом таинственный процесс. В нем, возможно, ключ к решению многих проблем сегодняшнего человечества. Но приглядитесь внимательнее к современным плакатам: учат ли они чему-то детей (к примеру, быть честными)? Увы, воспитания как такового на современных плакатах практически нет. Вместо этого бичуются методы воспитания, приравненные к насилию, а последнее трактуется все более широко. Порой воспитание просто преподносится как зло (Рис. 12). А раз так, то может быть, под видом борьбы с методами воспитания на самом деле ведется борьба с воспитанием как таковым? В итоге, поскольку воспитание — основная цель семьи, то ползучий запрет на любое воспитание означает смерть семьи.
Если тема воспитания детей широчайшим образом представлена в советской агитации и отсутствует в современной, то опасность педофилии, напротив, на плакатах советской эпохи никак не отражена. В любом случае, можно точно сказать, что советские плакаты не презентовали образ ребенка-жертвы. Скорее — строго наоборот (Рис. 13).
Существенной частью образов детства является школа, учеба и отношения с одноклассниками. Образ учителя в работах советских художников — настолько светлый, что к прекрасному плакату порой трудно подобрать пару из современной продукции. Сейчас фигура учителя практически не представлена в социальной рекламе. Но как преподносится школа как таковая и отношения со сверстниками, проследить можно. В сравнении с советскими плакатами особенно заметно, что нашим детям внушают: школа — это опасная зона, где надо быть готовым ко всему (Рис. 14).
Сейчас кажется совершенно непривычным, что дети в школу идут как на праздник, что им доставляют радость новые знания. Что сами знания для них ценны, а к необходимости их освоения дети подходят ответственно. В наше время «креативщики» вопрос мотивации в учебе решают по-своему: «Хорошо за месяц школьнику получить четыре стольника» (Рис. 15).
Еще больше огорчает не учеба за деньги, а за те же деньги — отказ от учебы! (Рис. 16). Да, мы привыкли к этому так же, как к обездоленным на улицах. Трудно осознать, что под видом привычных явлений ведется война: война образов (ученики как красные человечки под микроскопом), война с языком (учеба как «образовательный сервис»). Вот почему метод сравнения так ценен: две эпохи, два мира, а между ними — пропасть.
Детство, дом, семья, Родина — в советских плакатах они были органично связаны (Рис. 17). Не потому ли сейчас, одновременно с ползучей атакой на семью, либералы прямо призывают ненавидеть и презирать свою страну? Те же, кого много лет назад убедили отречься от идеалов своей Родины, начинают догадываться о последствиях этого своего предательства для себя и своей семьи.
* * *Какие выводы можно сделать, сравнив плакаты прошлого и настоящего? Образы семьи, дома, ребенка, матери, школы — претерпели странное изменение. Дом стал источником насилия, родителям запрещено воспитывать, школе нельзя доверять, а в семье переворачиваются роли. Ребенок — восходящий человек, открытый новым знаниям и миру, — стал беспомощной жертвой.
Диагноз, который мы ставим в результате сравнения — это превращение. Произошло губительное превращение смыслов, образов и наших представлений о должном в семье, о воспитании и защите детей. Причем метаморфоза в точности аналогична той, что постигла образы Родины, страны и истории.
По-видимому, именно это превращение и есть суть произошедшего со страной более 20 лет назад.
5 февраля на Круглом столе «Ювенальная юстиция: за и против» Елена Альшанская заявила, что система защиты детства, унаследованная нами с советского времени, — ущербна и потому не справляется с существующими проблемами. Что нам нужна прогрессивная ювенальная юстиция. Отвечая госпоже Альшанской, разумеется, можно привести объективную статистику, которая не оставит камня на камне от такой позиции. Однако плакаты в этой статье, пожалуй, еще беспощадны: они показывают не количественную, а качественную, и даже не разницу, а — пропасть.
Мы оказались словно в превращенном мире, и прекрасные советские образы на плакатах, открытках и фильмах не принадлежат ему. Они — словно зов к нам из мира подлинного, потерянного. Пропасть между этим миром и тем — огромна. Построить мост для преодоления пропасти и есть наша задача.
Социальная война
Реформа образования или война на уничтожение? Выступление Владимира Семенко на Съезде родителей России
Логика всей проводимой ныне образовательной реформы, в конечном счете, приводит к тому, что субъекты образовательного процесса начинают мыслиться не как учреждения, которые несут знания учащимся, а как коммерческие предприятия, которые должны приносить доход
Владимир Семенко
Я восхищаюсь людьми, которые работают по ювенальной теме, но я скажу несколько слов о реформе образования. Нам внушают, что у нас происходят некие реформы, цель которых — улучшить положение в образовании, что-то исправить, произвести некие инновации и так далее. На самом деле, я как журналист, который давно занимается этой темой, совершенно точно вам скажу — никаких реформ нет и не предусматривается. Цель того, что происходит — ликвидация, разрушение еще сохранившихся остатков советской системы образования.
То, что сказал сегодня Кургинян о том, что все происходит по программам, привнесенным с Запада, звучит на первый взгляд банально, как какая-то такая патриотическая условность. На самом деле, это — точное знание, которое носит абсолютно верный характер.
Сейчас уже хорошо известно, что в основе всех проводимых в стране так называемых образовательных реформ лежат идеи, изложенные в аналитической записке, которая была выполнена группой российских и зарубежных авторов по заказу Всемирного банка. Называлась она «Система управления в секторе высшего образования: сравнительный анализ и возможные варианты стратегии для Российской Федерации», от января 2004 года. Это неофициальный государственный документ, но на нем стояли визы и подписи всех руководителей тогдашнего Министерства образования. Это в полной мере относится и к так называемой Концепции модернизации российского образования, и к новому Федеральному Закону об образовании.
В ходе обсуждения этого закона была высказана уничтожающая критика, было немало уничтожающих экспертиз. Но Министерство пускалось на всевозможные приемы. Например, обсуждение нового законопроекта проводилось в пору летних отпусков, когда большинство экспертов в отпуске.
Тем не менее, шквал критики нарастал, и он нарастает до сих пор. Тогда Министерство пошло на новую уловку: после шквала критических замечаний из законопроекта были убраны многие принципиальные положения, в результате чего он приобрел такую обтекаемую форму. Но теперь многие принципиальные моменты, которые входили ранее в федеральный закон, будут регулироваться всевозможными подзаконными актами, издавать которые будет само правительство или само министерство, не прибегая к посредству законодателя. Вот это что такое, когда само министерство утверждает стандарт образования. Это демократия? По-моему, это глумление над демократией.
И, естественно, это, с одной стороны, маскирует подлинные цели так называемых реформаторов, с другой стороны — обеспечивает простор для произвола чиновников.
Вот, например, вопрос о бесплатном образовании. В конечном счете, вполне может статься так, что не сами субъекты образовательного процесса (то есть школы и вузы), но ведомство Ливанова и его нижестоящие клоны будут решать, какие предметы и до какой степени сделать платными, при этом ничуть не противореча закону и Конституции.
