Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №4 от 14.09.2010
А. Панарин на рубеже XX-XXI веков отмечал («Москва», 2002, №7), что трудно «объяснить тот факт, что [советские]юноши и девушки, усвоившие грамотность в первом поколении, стали читать Пушкина, Толстого, Достоевского – уровень, на Западе относимый к элитарному». Далее Панарин задается вопросом: «Почему Пушкин, вместе с другими представителями великой русской классики, до революции так и не стал поэтом народным – народ если и читал, то преимущественно Кольцова, Никитина и Сурикова, а еще охотнее – похождения Бовы Королевича и лубочные издания? И почему после революции народ практически мгновенно дорос до литературной классики, стал вровень с нею как читатель, зажегся ее … нравственными и мировоззренческими коллизиями?», и тут же замечает, что «простой ответ… : потому что советская культурная революция обеспечила сплошную грамотность – явно недостаточен». «Сложный же ответ», данный Панариным,- «люди из народа, пробившиеся к просвещению, улучшают свои социальные шансы и осуществляют «плебейский реванш» … без революций», представляется неубедительным, поверхностным. В свете изложенного ответ на вопрос, заданный Панариным, лежит на поверхности: Советский Союз превратился в страну строителей и созидателей, а созидателям свойственно обращаться лишь к высшим проявлениям человеческого духа. Поэтому и оказались востребованными и Пушкин, и Толстой, и Достоевский …
Зачастую в теле– и радиоэфире проскальзывает презрительное отношение к нашему «совковому» прошлому. Так, один из постоянно приглашаемых на «Эхо Москвы» гостей как-то заявил: «Мы все вышли из емелиной печки и золотой рыбки». Кто все? Те, кто строил самый мощный по тому времени синхрофазотрон и открывал новые трансурановые элементы? Или те, кто решал проблемы Гильберта, проблемы шимми и флаттера или прокладывал Северо-Муйский туннель? Или, наконец, те, кто приоткрыл одну из возможных сторон ада, «доставив» на Землю теле- и фотоинформацию с поверхности Венеры?
Российские луддитыВойна, холодная или горячая, всё равно есть война. А у войны, нравится это кому-нибудь или нет, - свои законы, порой безжалостные, порой благородные. Один из законов советского времени: всё лучшее – для армии и флота, морского и воздушного, для оборонно-промышленного комплекса.
И это не осталось безответным. Оборонно-промышленный комплекс (ОПК) к 80-м годам прошлого столетия смог в воздухе и в космосе, на воде и под водой, на земле и под землей полностью обеспечить военную безопасность СССР. Если в области обороны СССР по оценкам ЦРУ США отставал от США в 1971 году на 10 лет, то в 1981 году – уже только на два года.
Но помимо чисто оборонных проблем, ОПК решал и общехозяйственные – именно на его заводах производились телевизоры, холодильники, пылесосы, которыми были завалены полки магазинов… Именно отечественные, а не зарубежные самолеты бороздили тогда просторы нашего неба. Вот немногое из того, что было создано ОПК в авиации: среднемагистральный самолет Ту-134 (эксплуатация с 1963 г., выпущено 852 самолета); самолет местных авиалиний Як-40 (с 1965 г., выпущено – 1011); дальнемагистральный Ил-62 (с 1967 г., выпущено – 276); среднемагистральный Ту-154 (с 1972 г., выпущено - 935); дальнемагистральный широкофюзеляжный Ил-86 (с 1980 г., выпущено – 106), среднемагистральный Як-42 (с 1980 г., выпущено - 187) … Но были еще военные и гражданские самолеты серии Ан, военные самолеты серии Ту, Ил, Бе, Як, МиГ и Су, вертолеты серии Ми и Ка… Всего не перечислишь.
Многое уникальное, созданное советским человеком, не отражено в статистических изданиях. Например, подземный завод по производству ядерного топлива под Красноярском, информация о котором как-то промелькнула на телевидении в 90-е годы. Было сообщено, что объем подземных помещений завода сопоставим с объемом тогдашней московской подземки – метро. Или – система ПРО города Москвы. Система должна была в автоматическом режиме не только осуществлять разделение баллистических целей на ложные и боевые, но и поражать боевые в условиях многократного ослепления ядерными взрывами ее всевидящего ока – РЛС. В рассмотренных случаях созидание шло рука об руку как с творчеством, так и с самоотверженным трудом советского человека.
Как известно, в любом обществе не более 5-10% его населения способно к творческому, созидательному труду. Остальные, исключая асоциальные или криминальные слои общества, - исполнители. В период холодной войны значительная часть «творческой составляющей» советского общества была переориентирована на работу в ОПК. Порой целые выпуски некоторых факультетов ведущих ВУЗов страны - МГУ, МФТИ, МВТУ, НГУ, ЛГУ и некоторых других – распределялись на предприятия ОПК. И подобное длилось не одно десятилетие. Отсюда – удивительные успехи Союза в той сфере деятельности, которая связана с обеспечением его оборонной безопасности.
Но эти вынужденные меры в значительной мере «обескровили» в интеллектуальном отношении остальные слои советского общества. Вследствие этого включиться в созидательный процесс этим слоям общества оказалось не по силам даже в своей области деятельности. Конечно, там «было всё как у людей». И академики были, и доктора наук, и многое другое, но мало было созидания. Подтверждение сказанному – незначительный прогресс в тех областях деятельности, которые не были напрямую связаны с обеспечением оборонной достаточности Союза. Такое положение, несомненно, развивало у работающих в тех отраслях чувство ущербности. Включиться же в процесс созидания редко кому удавалось. Ведь здесь помимо прорывной идеи и таланта руководителя, требуются талантливые соратники, а также финансовая и материальная поддержка. Этого, как правило, и не оказывалось, хотя по-настоящему прорывные идеи поддерживались государством. Здесь можно привести примеры Г. Илизарова, С. Федорова. Но барьер, отделяющий обыденность от творчества, для большинства вне рамок ОПК оказался непреодолимым.
Известно, что если препятствие для человека велико, то у него зачастую возникает ощущение отчаяния, осознание безысходности: ведь любые «нормальные» действия не могут привести его, человека, к желанному для него результату. Такая ситуация в социальной психологии обозначается как фрустрация. Типичная реакция человека на фрустрацию – это агрессия или отступление.
Отступление – это уход в мир грёз или предательство своих идеалов. Очевидно, отступление в зависимости от менталитета принимает те или другие формы. Для русского человека – это зачастую пьянство, для евреев, которым после некоторых случаев утечки секретной информации ограничили доступ в ОПК - наиболее «созидательную отрасль» Союза, - это отъезд на «землю обетованную».
Вид агрессии также зависит от менталитета индивидуума и, конечно, от момента исторического бытия. В то время агрессия наиболее полно проявила себя в следующих двух действиях. Во-первых, в переходе некоторых на сторону геополитического противника. Этим самым индивидуум пытался разрушить препятствие, используя чужие руки. Во-вторых, к стремлению самостоятельно разрушить всё то, что препятствовало, как казалось некоторым, их самореализации, – к разрушению основ Советского Союза, представлявшегося им мачехой или тюрьмой. Но препятствие было настолько мощным, что и во втором случае индивидуум с неизбежностью приходил к необходимости использования сторонней силы, враждебной Советскому Союзу, то есть к обычному предательству.
Первый вид агрессии наиболее показателен в действиях А. Солженицына, который (см. Ф. Раззаков, «Советская Россия», 22.01.09), оправдывая свои действия, отмечал: «В пятидесятые годы, после окончания войны, моё поколение (окружение? - И.Т.) буквально молилось на Запад как на солнце свободы, крепость духа, нашу надежду, нашего союзника. Мы все думали, что нам будет трудно освободиться, но Запад поможет нам восстать из рабства». Второй вид агрессии достаточно полно был обрисован перекати-поле А. Ципко: «Мы, интеллектуалы особого рода (неужели? – И.Т.), … мучительно долго ждали окончания брежневского застоя, делали перестройку ... Мы были и до сих пор являемся идеологами антитоталитарной – и тем самым антикоммунистической – революции … Наше мышление по преимуществу идеологично, ибо оно рассматривало старую коммунистическую систему как врага, как то, что должно умереть, распасться, обратиться в руины … Хотя у каждого из нас были разные враги: марксизм, военно-промышленный комплекс, имперское наследство, сталинское извращение ленинизма и т.д. … И чем больше каждого из нас прежняя система давила и притесняла, тем сильнее было желание дождаться её гибели и распада, тем сильнее было желание расшатать, опрокинуть её устои … Отсюда и исходная, подсознательная разрушительность нашего мышления, наших трудов, которые перевернули советский мир» («НГ», 2000, № 88).
