Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №39 от 27.09.2011
Так что же мы хотим строить? Капитализм, социализм или сами не знаем что? В Европу хотим? Такими аморфными и безразличными ко всему, даже к собственной жизни, нам не то что в Европе — в Новой Гвинее рады не будут. А может быть, построим новую страну из мечты нашего президента? Только вот кто знает, о чем именно мечтает Виктор Федорович? Да и новую страну должны строить новые люди. Вглядитесь в лица из ближайшего окружения нашего президента. Они новые? Или все те же, знакомые до боли? Лица политических персонажей, которые этой страной вертят и крутят вот уже двадцать лет, словно наперстком на игральной доске жулика.
Капитализм во всем мире показал, что он банкрот. Банкрот идей, банкрот экономики. Система, которая себя уже изжила. Это понимают в Америке и Европе. И выход искать не нужно, он продиктован самим развитием цивилизации. Помните еще? От феодализма к капитализму, от капитализма к социализму… Не назад, а вперёд, к социализму, можем и должны мы идти. Это единственный путь в Европу, куда иначе не попасть, поскольку экономики большинства европейских стран уже сегодня ориентированы на социализм. Завтра социалистическая Европа вновь скажет «нет» недоразвитой капиталистической Украине. Поэтому каждому гражданину Украины следует помнить о личной ответственности за дальнейшую судьбу своей страны. А также определиться: какой он хочет её видеть — умирающей капиталистической или процветающей социалистической?
Павел ОРЕЦ, «Коммунист», Киев
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ
А как Сталин и руководство большевистской партии реагировали на стихийную насильственную волну коллективизации и раскулачивания?
В основном они пытались управлять, дисциплинировать и исправлять существующее движение как политически, так и практически.
Руководство партии делало все, что было в его силах, чтобы гарантировать проведение великой коллективизационной революции в оптимальных условиях и с наименьшими потерями. Но это не могло устранить глубокий антагонизм в самых жестоких его проявлениях после того, как деревня получила поддержку государства.
Партийный аппарат в деревне. Чтобы понять линию большевистской партии во время коллективизации, необходимо иметь в виду, что к 1930 году партийный и государственный аппарат в селе еще был крайне слаб - как раз, наоборот, по сравнению с образом “ужасной тоталитарной машины”, создаваемым антикоммунистами. Слабость коммунистического аппарата была одним из условий, позволивших кулакам бросить свои силы на жестокую борьбу с новым обществом.
На 1 января 1930 года среди сельского населения в 120 миллионов человек насчитывалось 339 тысяч коммунистов! 28 коммунистов на крестьянское население в 10 тысяч человек. Партийные ячейки существовали только в 23 458 из 70849 деревень, и, как указывал Хатаевич, партийный секретарь Средне-Волжской области, некоторые деревенские Советы были “открытой агентурой кулаков”. Старые кулаки и старые служащие царского режима, лучше понимавшие ход жизни общества, любыми способами стремились проникнуть в партию. Ядро партии составляли молодые крестьяне, воевавшие в Красной Армии во время Гражданской войны. Этот политический опыт определял их ход мыслей и способ действия. Они привыкли командовать и едва ли что-то знали о значении политического образования и мобилизации сил.
“Сельские административные структуры выглядели тягостно, управление - беспорядочным, а разграничение ответственностей и обязанностей - неясным и плохо определенным. Следовательно, проведение политики на селе часто сводилось к давно привычной инерции, или, как в дни Гражданской войны, к кампанейщине”.
Это был тот самый аппарат, который часто саботировал или искажал инструкции Центрального Комитета, но с которым и пришлось вести борьбу против кулаков и старого общественного строя. Каганович указывал, что “если формулировать четко и прямо, то, в сущности, мы были вынуждены создавать партийные организации на деревне, способные управлять великим движением коллективизации”.
Чрезвычайные организационные меры. Столкнувшись с партизанщиной, с анархистской волной насилия при коллективизации, партийное руководство сначала попыталось взять происходящее под жесткий контроль. Сознавая слабость и ненадежность партийного аппарата в деревне, Центральный Комитет принял несколько чрезвычайных организационных мер.
Сначала на центральном уровне.
Начиная с середины февраля 1930 года, три члена Центрального Комитета, Орджоникидзе, Каганович и Яковлев, были посланы по сельским местностям для проведения расследований.
Затем под руководством Центрального Комитета были созваны три важных общесоюзных совещания для обмена опытом. 11 февраля состоялось совещание, посвященное проблемам коллективизации в регионах с национальными меньшинствами.
21 февраля проводилось совещание для областей, которые страдали от нехватки зерна. Наконец, совещание, проведенное 24 февраля, посвящалось анализу ошибок и нарушений закона, имевших место при коллективизации.
Затем, на основном уровне, в деревнях.
Двести пятьдесят тысяч коммунистов были мобилизованы в городах и посланы в село для помощи в коллективизации.
Эти активисты работали под управлением “главных штабов” коллективизации, специально созданных для этого на окружном и районном уровне. Эти “главные штабы”, в свою очередь, получали советы от представителей областных комитетов и ЦК. Например, в Тамбовском округе активисты приняли участие в конференции и на краткосрочных курсах на окружном уровне, а затем на уровне районов, и потом уже они направились на места. Согласно инструкциям, активисты должны были следовать “методам работы с массами”: сначала убедить местных активистов, деревенские Советы и бедняцкие собрания, затем небольшие смешанные группы бедняков и середняков и, наконец, организовать общее собрание деревни, исключая, естественно, кулаков. Было дано жесткое предупреждение о том, что “административное принуждение не должно использоваться для привлечения в колхозы крестьян-середняков”.
В том же Тамбовском округе зимой 1929/30 годов были организованы конференции и курсы продолжительностью от 2 до 10 дней для 10 тысяч крестьян, колхозниц, бедняков и председателей Советов. В первые недели 1930 года на Украине прошли 3977 краткосрочных курсов для 275 тысяч крестьян. Осенью 1929 года триста тысяч активистов обучались на курсах, проводившихся командирами и комиссарами Красной Армии для сельских работников по воскресеньям, в свободные дни. Следу-ющий поток обучающихся в 100 тысяч человек был принят Красной Армией в первые месяцы 1930 года. Более того, Красная Армия обучила большое число трактористов и других специалистов для сельского хозяйства, а также кино- и радиомехаников.
Большинство людей, прибывших в село из города, работали в селе недолго, несколько месяцев. Но в феврале 1930 года было объявлено о направлении в село 7200 городских коммунистов для работы в течение года или более. А уволенные в запас из Красной Армии и промышленные рабочие в колхозы ехали постоянно.
В ноябре 1929 года прошла наиболее известная кампания, начало движения “двадцатипятитысячников”.
Двадцатипятитысячники. Центральный Комитет вызвал 25 тысяч опытных промышленных рабочих с крупных заводов для направления в деревню и помощи в коллективизации. На это вызвались более семидесяти тысяч человек, из них отобрали 28 тысяч: это политические бойцы, молодежь, сражавшаяся на Гражданской войне, комсомольцы и члены партии.
Эти рабочие осознавали ведущую роль рабочего класса в социалистическом преобразовании деревни. Виола пишет:
“Они надеялись, что сталинская революция приведет к полной победе социализма после долгих лет войны, трудностей и лишений... Они видели в революции шанс преодоления отсталости, кажущихся бесконечными недостатков продовольствия и капиталистического окружения”.
Перед отправлением им разъяснили, что они будут ушами и глазами Центрального Комитета: благодаря их физическому присутствию на переднем крае руководство надеется приобрести материалистическое понимание переворота в деревне и проблем коллективизации. Их также просили обсуждать с крестьянами их организационный опыт, приобретенный ими на работе в промышленности, поскольку коллективная обработка земли имеет серьезное преимущество перед старыми традициями работы в одиночку. Наконец, им рассказали, что им придется давать оценку партийным работникам и, если это будет необходимо, проводить чистку партии от чуждых и нежелательных элементов.
В январе 1930 года двадцатипятитысячники прибыли на переднюю линию коллективизации. Детальный анализ их деятельности и роли, которую они сыграли, может дать реалистичное понимание коллективизации, той великой классовой борьбы. Эти рабочие поддерживали постоянную связь со своими заводами и профсоюзами; их письма дают точное представление того, что случилось в деревне.
