Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №40 от 04.10.2011
Обращение автора к авторитету Николая Ивановича Костомарова обусловлено прежде всего тем, что его называют своим великим историком, как украинцы, так и русские, в отличие от упоминаемых здесь и многих других авторов украинских учебников истории. И если Костомаров является поистине гордостью исторической науки, то создатели украинских учебников - её позором. Заметим, что в советское время он был причислен к националистам.
Свидетельством уровня нынешних специалистов, «переосмысливающих» историю, могут быть примеры из учебника, написанного упоминаемыми здесь Л.И. Кормич и В.В. Багацким.
Так, упоминая о деятельности Малороссийского общества, существовавшего с 1821 по 1825 год, они называют в качестве его главной цели достижения независимости от Польши, то есть от государства, которое к тому времени не существовало уже в течение 25 лет (с. 241).
И на той же странице говорится, что одной из причин выступления в Санкт-Петербурге Северного общества 14 декабря 1825 года был арест руководителя Южного общества П. Пестеля 13 декабря. Но Пестель был арестован действительно 13 декабря в Тульчине на Украине, то есть более чем за тысячу верст от столицы. Если следовать логике некоторых «національно-свідомих українських вчених», на Украине уже тогда существовала мобильная связь или как минимум радиосвязь или телефон, благодаря чему и получили эту информацию члены Северного общества.
А на следующей, 242 странице, где речь идёт о восстании Черниговского полка, они пишут, что в бою под Ковалёвкой погиб руководитель повстанцев С. Муравьев-Апостол, но тремя строчками ниже он оказывается в числе повешенных 13 июля 1826 года на кронверке Петропавловской крепости. И на этой же странице: «Преданные… войска во главе с героем Отечественной войны 1812 г. генералом Милорадовичем начали артиллерийский обстрел картечью восставших и мирного населения, собравшегося на Сенатской площади». Как мог смертельно раненый в 11 часов дня руководить подавлением восстания, начавшегося в 3 часа, автор не объясняет.
Впрочем, для подтасовывания фактов и фальсификации высокий профессиональный уровень и не требуется. Исходя из чисто конъюнктурных соображений, авторы украинских учебников деятельность Центральной Рады, Скоропадского и Директории изображают как борьбу за независимость Украины.
Например, те же Кормич и Багацкий, излагая содержание «Манифеста к украинскому народу» с ультимативными требованиями к Центральной Раде, упоминают и требование не пропускать на Дон и Кубань войска, идущие к Каледину (с.311). Однако авторы упускают тот факт, что на практике это означало поддержку монархической контрреволюции, выступавших за единую и неделимую Россию, отрицавшей тем самым право наций на самоопределение, на создание национальных государств. И, по крайней мере, в этом случае выглядит странным поведение Центральной Рады в условиях, когда калединцы захватили Юзовку, Макеевку и ряд других населенных пунктов Донбасса, на которые претендовала и Центральная Рада.
Поскольку она лишь декларировала, но не выполняла свои обещания о ликвидации помещичьего землевладения, введения восьмичасового рабочего дня, контроля над производством, она утратила поддержку широких народных масс.
Украинским большевикам вменяют в вину то, что они на первом съезде Советов приняли решение о распространении на всю территорию Украины декретов Совета Народных Комис-саров. Субтельный и Кормич с Багацким не считают нужным о них даже упоминать. А ведь это были декреты «О земле» и «О мире», что и обеспечило им массовую поддержку, поскольку эти документы были направлены на решение самых острых в то время проблем страны.
Как известно, вскоре было заключено перемирие с Четверным союзом, а земля безвозмездно передавалась крестьянам. Мимо внимания авторов проходит тот факт, что ІІІ Универсал, провозгласивший УНР и федеративную связь с Россией, не указывал с какой именно Россией.
По этому поводу американский историк-националист Т. Гунчак замечает: «Российское Временное правительство, представлявшее российскую демократию, выразительно доказало, что русские не были готовы к федерации, где бы они выступали наряду с народами, угнетенными царской Россией. Ленинских большевиков с их централизаторскими устремлениями Центральная Рада не хотела признавать. Тогда с кем же она хотела федерализоваться?» (Гунчак Т. Україна: перша половина 20 ст. Нариси політичної історії. — К., 1993, с. 113)
Такое отсутствие чувства реальности Центральная Рада и ее лидер М.С. Грушевский будут демонстрировать всё время её существования.
Одним из трагических результатов утраты поддержки со стороны широких народных масс и авантюризма руководства Рады стали события у станции Круты. Можно согласиться с утверждением, что Круты стали символом жертвенности юношества за Украину. Но в то же время эта станция стала символом подлости руководства Рады.
Д.И. Дорошенко, бывший короткое время председателем Генерального секретариата, так описывает эти события: «Когда со стороны Бахмача и Чернигова двинулись на Киев большевистские эшелоны, правительство не могло послать для отпора ни единой воинской части. Тогда собрали наскоро отряд из студентов и гимназистов старших классов и бросили их буквально на убой — навстречу прекрасно вооруженным и многочисленным силам большевиков. Несчастную молодёжь довезли до станции Круты и высадили здесь на «позиции». В то же время когда юноши (в большинстве не державшие никогда в руках ружья) бесстрашно выступили против надвигавшихся большевистских отрядов, начальство их, группа офицеров, осталась в поезде и устроила попойку в вагонах; большевики без труда разбили отряд молодёжи и погнали их к станции. Увидев опасность, находившиеся в поезде поспешили дать сигнал к отъезду, не оставшись ни минуты, чтобы захватить с собой бегущих. Путь на Киев был теперь совершенно открыт. Говорят, инициатива отправления на верную гибель нескольких сотен несчастной молодёжи принадлежала военному министру Поршу». (Война и революция на Украине. В кн.: Революция на Украине. По мемуарам белых. Составил С.А. Алексеев, под ред. Н.Н. Попова. Государственное издательство. Москва — Ленинград, 1930, с. 94–95).
Этот позорный эпизод событий под Крутами не находит отражения в современных украинских учебниках истории. Но уже сам факт посылки необстрелянных юношей против многократно превосходящих сил противника выглядит преступлением, соответственно, у осведомленного читателя возникает аналогия с гитлеровской тотальной мобилизацией, когда навстречу наступающим советским войскам были брошены двенадцатилетние мальчики.
Стремясь оправдать это преступление Центральной Рады, современные украинские националисты пытаются переписать события под Крутами в более выгодном для неё свете. Несмотря на свидетельство самого Михаила Сергеевича Грушевского, писавшего «о геройстве верных сынов, которые складывали свои головы под Крутами и Дарницей — студентах и школьниках старших классов» (Грушевський М.С. Новий період історії України за роки від 1914 до 1918 / Упор. А.Ф. Трубайчук. К.: Либідь, 1992, с. 32). В статье некоей Светланы Маковецкой «Удар под Крутами» (Україна молода. 16 лютого 2008) утверждается, что в рядах защитников Крут насчитывалось 1065 казаков и старшин, располагавших бронепоездами и бронемашинами. И как результат — полный разгром наступавших красных войск. Соответст-венно выдвигается требование пересмотра содержания темы о Крутах в учебных программах средних школ, техникумов и вузов.
Но подавая поведение защитников Крут как проявление украинского патриотизма, авторы как этой статьи, так и учебников истории упускают такую деталь: в рядах наступающих красных, украинцев было больше. И эти украинцы в массе своей были рабочие и крестьяне.
Стремясь оправдать преступление, националисты утверждают, что гибель молодежи у Крут была не напрасна, так как в результате этого боя красные были задержаны на четыре дня, а это дало возможность заключить Брест-Литовский мир, продливший время существования украинского государства. Однако непонятно, каким образом это повлияло на подписание договора, если представители Центральной Рады подписали его уже после взятия советскими войсками Киева?
В свою очередь сам Брест-Литовский договор, подписанный Центральной Радой, стал очередным её преступлением против своего народа.
В учебниках истории Брестский мир подается как одно из достижений Центральной Рады в области внешней политики. Например, Кормич и Багацкий видят его положительное значение в том, что он положил начало международному признанию Украины. Но ведь и для Советской России, заключившей там же мир с державами Четверного союза, это так же было международным признанием. Но В.И. Ленин оценивал его как «мир похабный» (В.И. Ленин. Речи о войне и мире на заседании ЦК РСДРП(б) 11 (24) января 1918. протокольная запись. В.И. Ленин. Избранные произведения в 3 т. М.: Политиздат, 1975, Т.2, с. 492). И прежде всего потому, что он гораздо более выгоден был Германии. Как признает М.С. Грушевский, «украинское правительство считало невозможным отречься от той военной помощи, которую ему могло предоставить правительство Германии — так же, разумеется, из собственного интереса — чтобы ускорить вывоз зерна с Украины» (36–37).
