Энвер Ходжа - Хрущев убил Сталина дважды
— Чему оказывают ваши крестьяне предпочтение при орошении, кукурузе или хлопку? — спросил меня Сталин.
— Кукурузе, — ответил я.
— Значит, крестьяне хлопка еще не любят, недооценивают его, — сказал он.
Далее я сказал товарищу Сталину, что мы и в последнее время рассмотрели имеющиеся недостатки и наметили задачи, связанные с дальнейшим развитием хлопководства. Я подчеркнул, что проведенные на местах анализы показали, что в некоторых случаях, помимо всего другого, употреблялось неподходящее для наших условий семя, и я сделал ему некоторые запросы о помощи, с тем чтобы работа шла нормально как на текстильном комбинате, так и на хлопкоочистительном заводе.
— Я думаю, что, возможно, в этом допустил ошибку какой-либо специалист, — сказал он. — Но главное — работа земледельца. Что касается вашего спроса на хлопок, то мы полностью удовлетворим его, если это необходимо будет. Все-таки посмотрим.
Во время этой встречи товарищ Сталин неоднократно интересовался нашими сельскохозяйственными кооперативами, нынешним их положением и перспективами их развития. Помню, как он, в частности, задал мне и следующие вопросы:
— Какими машинами располагают сельскохозяйственные кооперативы? Как работают МТС? Имеются ли у вас инструкторы для кооперативов? и т. д.
Я ответил на заданные им вопросы, но его полностью не удовлетворила организация нами работы в этих направлениях, поэтому он сказал мне:
— Не как следует поставлено у вас это дело. Тем самым вы можете вредить и уже созданным сельскохозяйственным кооперативам. Помимо непрерывной квалификации ваших кадров, вам было бы хорошо иметь несколько советских советников при сельскохозяйственных кооперативах. И чтобы они не сидели в кабинетах, а помогали на местах. Если ваши главные руководители сельского хозяйства, — отметил далее товарищ Сталин, — нигде не видели, как управляют сельскохозяйственными кооперативами и как организуют их работу, то им трудно надлежащим образом справляться с этим делом, так что пусть они приезжают к нам, в Советский Союз, учиться на нашем опыте и передать его албанским земледельцам.
В моем выступлении я говорил товарищу Сталину и о необходимости заключения экономических соглашений с другими государствами. Выслушав меня, товарищ Сталин обратился ко мне со следующими словами:
— Кто вам мешает заключать соглашения с другими странами? У вас имеются соглашения со странами народной демократии, которые предоставили вам кредиты. Соглашения, подобные тому, которое у вас есть с Болгарией, попробуйте, пожалуйста, заключить и с другими. У нас нет ничего против этого, наоборот, мы считаем это очень хорошим делом.
Входе беседы я изложил товарищу Сталину и некоторые запросы о помощи со стороны советского государства для развития нашего народного хозяйства и культуры. Как и во всех других случаях, товарищ Сталин благосклонно отнесся к нашим запросам и сказал мне, что для более подробного обсуждения и решения этих вопросов я должен был встретиться с Микояном, с которым в те дни я встретился три раза.
Товарищ Сталин тут же принял мою просьбу направить в нашу страну несколько советских педагогов для наших высших учебных заведений, но он спросил меня:
— Как быть нашим педагогам, которые не владеют албанским языком?
Затем, взглянув мне прямо в глаза, товарищ Сталин сказал:
— Мы хорошо понимаем ваше положение, поэтому мы помогали и еще больше будем помогать вам. Однако у меня замечание к вам, товарищи албанцы: я изучал ваши запросы и замечаю, что у вас мало запросов относительно сельского хозяйства. Вы просите больше помощи для промышленности, а ведь промышленность без сельского хозяйства не может стоять на ногах и идти вперед. Хочу сказать, товарищи, что надо больше внимания уделять развитию сельского хозяйства. Мы направили к вам также советников для оказания помощи в экономических вопросах, — добавил он, — но, видимо, они неспособные.
— Они помогали нам, — вмешался я, но Сталин, не убедившись в сказанном мною в связи с советскими советниками, повторил свою мысль. Затем он спросил, улыбаясь:
— Что вы сделали с семенами грузинской кукурузы, которые я вам дал, посеяли ли их или же выбросили?
Я почувствовал, что мое лицо залилось краской, потому что он поставил меня в неловкое положение, и я ответил ему, что мы раздали их в некоторых зонах, но я не в курсе их результатов. Это было хорошим уроком для меня. Вернувшись в Тирану, я сразу занялся этим вопросом, и товарищи сообщили мне, что эта кукуруза дала замечательные результаты; посеявшие их земледельцы получили до 70 центнеров с га и теперь везде говорят о грузинской кукурузе, которую наши крестьяне называют «подарком Сталина».
— Ас эвкалиптами как у вас дела? Посеяли семена, которые я вам дал?
— Мы направили их в Мюзечейскую равнину, где больше заболоченных площадей, — ответил я ему, — и передали нашим специалистам все ваши советы.
— Хорошо, — сказал товарищ Сталин, — они должны заботиться о том, чтобы они взошли и росли. Это быстрорастущее дерево, весьма действенное в борьбе с сыростью.
Семена кукурузы, которые я вам дал, могут быть быстро размножены, и вы можете распространять их по всей Албании, — сказал мне затем товарищ Сталин, и спросил: — Имеются ли у вас специальные учреждения, которые занимались бы отбором семян?
— Да, — ответил я, — мы создали сектор семеноводства, подведомственный Министерству сельского хозяйства, который в будущем мы укрепим и дальше расширим.
— Это будет хорошо! — сказал мне товарищ Сталин. — Эти учреждения должны хорошо знать, какие растения и какие семена наиболее подходящие для самых различных местностей страны, и они должны достать их. И у нас вы должны запрашивать семена, урожайность которых вдвое и даже втрое больше обычных. Я и раньше говорил вам, мы поможем всеми возможностями, но главное — это ваша работа, товарищи, большая и беспрерывная работа для всестороннего развития страны, — промышленности, сельского хозяйства, культуры, обороны.
— Мы непременно проведем в жизнь ваши советы, товарищ Сталин! — сказал я ему и от души поблагодарил его за теплый и сердечный прием, за ценные советы и наказы.
* * *На этот раз я провел в Советском Союзе весь апрель месяц. Несколько дней спустя после этой встречи, б апреля, я пошел в Большой театр послушать новую оперную пьесу «От всего сердца», которая, как мне объяснили до начала пьесы, повествовала о новой жизни в колхозной деревне. В тот же вечер пришел послушать эту оперу и товарищ Сталин, который сидел в ложе первого яруса, рядом со сценой, тогда как я сидел в ложе второго яруса, с другой стороны сцены, вместе с нашими товарищами и двумя советскими товарищами, сопровождавшими нас.
На следующий день мне сказали, что Сталин подверг суровой критике эту оперу, которая раньше некоторыми критиками искусства была превознесена до небес, как ценное музыкальное творение.
Мне сказали потом, что товарищ Сталин раскритиковал эту оперную пьесу за то, что в ней необъективно и неверно отображалась жизнь в колхозной деревне. Товарищ Сталин говорил, что колхозная жизнь в этом произведении идеализировалась, она изображалась неправдиво, в ней не была отображена борьба масс против различных недостатков и трудностей, а все прикрывалось лаком и пронизывалось опасной идеей о том, что «все идет хорошо».
Позже эта опера была раскритикована и в центральной партийной печати, и я понял глубокое беспокойство Сталина в связи с теми явлениями, которые носили в себе семена большой угрозы для будущего.
Из незабываемых визитов тех дней у меня врезался в память и визит в Сталинград, где, в частности, я побывал на Мамаеве кургане. В годы антигитлеровской войны бойцы Красной Армии с именем Сталина в устах защищали не то что каждую пядь, а каждый миллиметр этого кургана. Мамаев курган был вспахан снарядами и многократно изменил облик из-за страшных бомбардировок. Из места, до прославленной Сталинградской битвы покрытого травой и цветами, он превратился в груды железа и стали, в нагромождение танков, таранивших один другой. Я согнулся и с благоговением собрал горсть земли с этого кургана — символа героизма сталинского воина и, вернувшись в Албанию, подарил ее музею Национально-освободительной борьбы в Тиране.
С Мамаева кургана как на ладони можно было видеть весь Сталинград, посреди которого змеилась широкая река Волга. В этом легендарном городе на основе сталинского плана разгрома гитлеровских полчищ советские солдаты написали славные страницы, они одержали верх над нацистскими агрессорами и положили начало перелому во всей Второй мировой войне. Этот город, который носит имя великого Сталина, был испепелен, разрушен, весь был превращен в руины, но не сдался.
