Олег Матвейчев - Китай на стыке тысячелетий
26. К вопросу о качестве жизни примыкает вопрос об условиях проживания. Студенты могут жить в кампусе им предоставляется двухместный номер Возможны и одноместные номера, но более, чем двухместный номер не достанется, это точно. Если есть желание и возможность, можно снимать квартиру. Цены за съем в Шанхае и Пекине на уровне московских. Но наш совет — в начале все-таки пожить в кампусе, разобраться в местных обычаях, подружиться со всеми, пообщаться, по — тренировать язык. Только взяв от кампуса все можно (если есть желание) пойти на квартиру.
27. Климат в Шанхае и вообще в Китае очень хорош. если учесть, что учеба проходит в весенние и осенние месяцы, то приготовьтесь к тому, что вы будете жить в вечном мае — апреле. То есть температура никогда — не опустится ниже плюс 5, плюс 10 градусов и не поднимется выше 25–30. Добавьте к этому ветер с моря или с гор… На самый пик зимы приходятся зимние каникулы. Зима теплая, поэтому соскучившись по русской зиме вы можете как раз съездить домой и поиграть в снежки. Лето, самый зной, когда все китайцы мучаются от жары, вы как раз тоже не застаете, а едите в более умеренную Россию или к новым друзьям в какую-нибудь другую менее засушливую и более морскую страну.
28. менталитет китайцев достаточно схож с нашим. Понятно, нас разделяет религия и века истории, но в то же время у нас много общего в недавней, ближайшей истории, а именно 70 лет социализма и культурной революции, которую он принес. Диссиденты нашли бы в китайцах много «совкового». Но это имеет гораздо больше положительных моментов. С китайцами легко общаться, их культурные коды понятны, они просты, у них нет закидонов и прибамбасов, с которыми русский не мог бы смириться. Не знаю как кому, а по мне так латиноамериканцы, негры и арабы горазда сильней отличаются от русских, чем китайцы. И еще неизвестно насчет европейцев и американцев., с которыми русским тоже приходится тяжело, хотя в культуре и истории много общего. Может как раз именно из — за этого общего общее не замечается, а различия лезут в глаза. Тогда как с китайцами на различия как раз и не обращаешь внимания, так как они как бы сами собой подразумеваются и сосредотачиваешь внимание на общем.
29. Пару слов о русской диаспоре. Она в других странах состоит из всевозможных белогвардейских эмигрантов, диссидентов, ученых, уехавших в процессе перекачки мозгов и бандитов и отбросов общества сбежавших в последнее время. В Китае есть белогвардейцы, но нет диссидентов, есть ученые и инженеры, но нет бандитов и подонков. главное, там нет русской мафии. Так что совершенно некого бояться. Любая попытка Завести мафию будет означать для нашего скорейшую депортацию или суровую кару. если кто-то наедет, китайская полиция всегда к услугам, причем полиция настоящая, хорошая не коррумпированная., знающая свое дело, вездесущая. Так что у наших, в отличие от США и Европы тут даже мысли подобной не возникает., как и у всех других, включая самих китайцев.
Короче, добро пожаловать в рай!
В Шанхай улетаем вечером, а завтра уже рейс на Москву. Заканчивается путешествие. Сижу, подвожу итоги. Вдруг мои размышления прерывает быстрая громкая и частая, как из пулемета, речь. Надсадная, какая бывает только у японцев. Я оглянулся, и китайцы все на него тоже зыркают, стюардессы даже подошли. Оказывается, японец так по телефону трепался, что весь салон напугал. Потом в течение всего полета, он вел себя также нескромно. Это, честно говоря, не вязалось с моим представлением о японцах. Что это? Чванство и хамство, какое можно наблюдать и янки, приезжающих в «дикую Россию»? Они тоже ведут себя в общественных местах нагло, гогочут, разговаривают со всеми на английском, как будто каждый обязан понимать их язык? Японцы относятся к китайцам свысока, и китайцы японцев тоже не любят. Работать у них любят, так как платят они хорошо, а вот по жизни — нет. Считают их жестокими и агрессивными, ну и еще куча претензий.
Домой. Вот интересно сейчас будет взглянуть на Россию. Курильщики, из тех, кто бросал и опять начинал, знают, что после долгого перерыва становишься прекрасным дегустаторам, отличаешь просто любую марку по одной затяжке. У нас, живущих в своей стране, глаз замыливается, а небольшой перерыв «очищает чувства» (как того требовал Аристотель). В самом полете не было ничего интересного, тем более что я спал, а спать мне, кстати, мешали два совершенно других японца, которые тоже громко базарили. Так, что, похоже, это у них национальная черта, вести себя развязано, а может, они не могут по-другому и не замечают. Самое же интересное началось, когда прилетели. Очень не хочется впадать в либералистическую критику и мелкие придирки, но это то, что лезет в глаза, и это то, что ИНОСТРАНЦЫ сразу замечают. Приземлились. Нас пятнадцать минут не выпускают из самолета. Все стоят, нервничают, торопятся. Сзади меня двое русских. Один говорит, что когда они летели из Берлина, трап не подвали полчаса. Ведь для наших аэропортовских работников каждый севший самолет это просто сюрприз, неожиданность. Поэтому никто и не готовится подавать трап. Короче, мы своими посадками мешаем отдыхать. Второй русский говорит, что про Берлин он ничего не помнит, так как надрался в пень. И отвратительно засмеялся. Вот по этому и пьют, блин, чтоб ничего не помнить и не замечать. Дальше, все в этом же духе. Ждем таможенный контроль, очередь сто человек. Сколько раз я прилетал из разных стран, и всегда эта очередь. Три года назад она уже была. Ну, неужели за три года нельзя решить проблему? Поставить окно дополнительное, что ли? А никто и не распознает это как проблему. Где проблема-то? Стой, товарищ. Стоим сорок минут на одном месте. Прошел контроль и получаю багаж. Сумок мне надавали для передачи родным и близким нашей диаспоры аж четыре штуки. Да еще свои, да еще цин этот дурацкий. Тут бы самое время тележку. Этих тележек во всех аэропортах, что в Европе, что в Китае просто как конь наплодил. У нас это дефицит (хотя вроде капитализм и согласно Гайдару, дефицит неминуемо должен исчезнуть). Привозят по две штуки. А самые ушлые, у которых сумок поменьше и они помобильнее, их расхватывают. Короче, противно перечислять все это. Все поражает своей теснотой. Казалось бы, тут в России должен быть простор, а там, в Китае, где миллиард живет, должна быть теснота. А все наоборот. Там простор, а тут все как-то мелко, много предметов на каждом участке земли, очень много людей (на улицах в Москве их больше, чем в Пекине), и самое главное — очень много машин. Просто ужасно, сколько у нас машин! Нет, надо же увидеть, что-нибудь позитивное… Все, вижу! Лес!!!! Нигде на всей планете нет таких лесов, да у них, козлов, вообще нет никаких лесов!!!
ПРИЛОЖЕНИЕ
forum.msk.ru/news/2004/325.html?action=read&fid=2609
Пятнадцать лет назад на площади Тянаньмынь Китай выбрал свою судьбу. Четырнадцать лет назад Россия ее тоже выбрала — приняв «Декларацию о суверенитете», и что теперь?
В первой половине июня мы отметили две судьбоносные даты — пятнадцатую годовщину пекинских событий и четырнадцатую — принятия Декларации о государственном суверенитете России. Друг от друга их отделяет ровно год с небольшим. Это были моменты, когда действительно была решена судьба наших народов, и выбран путь дальнейшего развития — наш и КНР, без преувеличения — навсегда.
Но в данной статье речь пойдет в большей степени о КНР.
Итак, вернемся на пятнадцать лет назад.
Вокруг тех уже давних событий на главной площади Пекина в июне 1989, да и вокруг самого «китайского пути» в общественном сознании нагромождено немало мифов.
И вкратце они сводятся к следующему.
Первое — задумывая и проводя свои реформы, власти КНР ограничились чисто экономическими мерами, не коснувшись основ системы. (Пресловутый «андроповский путь» по выражению А.Вольского).
Второе — в китайском руководстве не планировали и не желали никаких либеральных преобразований, и никого похожего на Ельцина или Горбачева там не было и быть не могло.
И третье — самое распространенное: на Тянаньмынь имела место мирная студенческая демонстрация варварски подавленная властями.
Так вот — действительность выглядит совершенно иначе. В середине-конце 80х в КНР активно проводилась политическая перестройка и либерализация по советскому образцу, причем на фоне мощного движения против существующего режима. В КНР были и «китайский Горбачев» и даже «китайский Ельцин». И наконец — на Тяньаньмынь происходило что угодно, но не мирная демонстрация безоружных студентов. Все это было. И все это Китай сумел преодолеть. И сейчас, спустя пятнадцать лет, автор попробует разобраться — как и почему китайцам это удалось.
