Ноам Хомский - Системы власти
В 1968 году во Франции впервые прозвучал лозунг «Требуй невозможного». Что вы помните о том периоде, в некотором смысле похожем на нынешнее время?
То, что произошло тогда во Франции, очень важно. А самым важным — по крайней мере, для меня — было зарождение союза студентов и рабочих, что имело серьезные последствия. Это тот случай, когда из искры могло возгореться пламя настоящего пожара.
Чтобы начать сопротивление и бросить власти вызов, необходимо преодолеть страх. Кажется, «оккупантам» это удалось.
Да, это им удалось. Бросить вызов существующей власти всегда очень сложно. Не имеет значения, студент ли вы, ребенок ли в школе, подвергающий сомнению нечто происходящее вокруг вас, активист ли профсоюзного движения или политически инакомыслящий — кем бы вы ни были, даром это вам не пройдет. Правители, кем бы они ни были, очень редко с охотой отказываются от власти. Обычно они сопротивляются. В таком обществе, как наше, у них есть для этого очень много средств. В Соединенных Штатах деловая элита имеет обостренное классовое сознание. Она всегда ведет одностороннюю классовую войну, и если наталкивается на сопротивление, то мгновенно реагирует. Таким образом, да: придется заплатить, вам ничто не сойдет с рук даром. И страх ваш понятен. Если вы решили организовать на каком-то предприятии профсоюз, то легко можете подвергнуться наказанию. Такие наказания противозаконны, однако если вы живете в преступном государстве, то вам не поможет ничто. Государство не следит за соблюдением законов. В действительности даже сам акт нарушения всеобщей дисциплины — то есть попытка организовать людей — может быть наказуем.
Поэтому страх легко объяснить. В наши дни этот страх становится еще больше из-за настоящего наступления на основные гражданские права. Создана целая система контроля и репрессий. Ее не слишком часто используют, но все же она существует и при надобности может быть довольно жестокой.
К примеру, бессрочное задержание военными.
Новый Закон о национальной обороне не столь уж и страшен, как утверждается кое-где в Интернете, — но все же это довольно плохой закон. По сути своей он закрепляет те положения, что на постоянной основе применялись администрацией Буша-младшего и Обамы, когда никто, в сущности, не возражал и не возмущался. В общем, этот закон можно было бы даже назвать палкой о двух концах. Но, поскольку закон остается законом, дела обстоят неважно. Этот новый закон позволяет, среди прочего, привлекать военных для полицейских операций внутри страны: это нарушает принципы, уходящие своими корнями еще в конец XIX века. Этот новый закон обязывает задерживать всех, кого считают террористами или вражескими бойцами. Для граждан США военное задержание также предусмотрено — правда, в качестве предупредительной меры, и не является обязательным. Но все это довольно опасные шаги.
Впрочем, я не думаю, что Закон о национальной обороне — самое опасное посягательство на гражданские права, случившееся во время правления президента Обамы. Намного более опасные решения приняты нынешней администрацией. Самым опасным следует, пожалуй, считать решение Верховного суда Соединенных Штатов в деле Holder v. Humanitarian Law Project. Это дело — кстати, не получившее большой огласки — было передано в суд президентской администрацией, а представляла его в суде бывший заместитель министра юстиции Елена Каган, совсем недавно назначенная Бараком Обамой на должность члена Верховного суда. Организация Humanitarian Law Project консультировала множество самых разнообразных групп, входивших в официальный список иностранных террористических организаций, составленный Государственным департаментом США. Представители этой организации разговаривали с ними в основном о миролюбивых стратегиях. Администрация президента Обамы заявила в суде: организация оказывала «ощутимую поддержку» терроризму, и президентская администрация выиграла дело. В США к тому времени уже существовали законы, направленные против «ощутимой поддержки и помощи» группам, находящимся в списках террористических организаций. Им нельзя предоставлять оружие. Но Обама расширил закон и запретил даже разговаривать с ними. Таким образом, если, например, как написано в постановлении Верховного суда, вы начнете беседовать с кем-нибудь, кого Соединенные Штаты зачислили в террористы, и приметесь увещевать этих людей: да перейдите же к ненасильственным методам борьбы! — то вы окажете «ощутимую помощь» террористическим группам. Возможные последствия этого просто невероятны. И это решения исполнительной власти США: решения, пересмотру не подлежащие.
Если посмотрите на определение: кого надлежит считать террористом, — ужаснетесь. Пожалуй, наиболее вопиющим окажется случай с Нельсоном Манделой, вычеркнутым из списка террористов всего лишь четыре года назад. Администрация президента Рейгана, поддерживавшая режим апартеида в Южной Африке до самого последнего дня, осудила в свое время Африканский национальный конгресс как одну из «самых зловещих террористических организаций в мире». Стало быть, Мандела — террорист, ведь так сказали в Вашингтоне. Он только сейчас, впервые, имеет право свободно приехать в Соединенные Штаты без особого на то дозволения. А вот Саддама Хусейна убрали из списка террористов в 1982 году, чтобы США смогли предоставить ему военную, сельскохозяйственную и другую помощь, которой Хусейн добивался. Вся история этого террористического списка — сплошное издевательство над здравым смыслом.
Расширение понятия «ощутимой поддержки» терроризма до того, что ею считается простая беседа с кем-либо неугодным, означает: любого из нас можно судить по обвинению в поддержке терроризма. Постановление суда относительно этого дела привели в исполнение безотлагательно. Как только Верховный суд США вынес постановление, ФБР обыскало несколько домов и квартир в Чикаго и Миннеаполисе, намереваясь получить сведения о людях, подозреваемых в предоставлении ощутимой помощи палестинским группам и Революционным вооруженным силам Колумбии (ФАРК). Это уже весьма серьезное наступление на гражданские свободы.
И можно понять, почему и чего люди боятся. Правительство имеет в своих руках орудия воздействия, которых ему вроде бы и не положено иметь.
В недалеком будущем мы будем праздновать восьмисотлетие Великой хартии вольностей. Для своего времени Великая хартия вольностей была огромным шагом вперед. Она узаконила право любого свободного человека — позднее это значило просто «любого человека» — не подвергаться необоснованным преследованиям. Хартия создала понятие презумпции невиновности, право быть свободным от преследования государством и право на свободный, быстрый, справедливый суд. Последнее из вышесказанного впоследствии было расширено до понятия хабеас корпус[19] и стало частью американской конституции. Все это составляет основу англосаксонского права и остается одним из величайших его достижений; увы, сегодня все эти достижения просто пускают прахом.
Одним из самых удивительных примеров творящегося ныне является дело Омара Хадра, первого из узников Гуантанамо, представшего перед военной комиссией, — прошу заметить, не судом! — при администрации президента Обамы. Хадра обвиняли в том, что он якобы пытался оказать сопротивление американским солдатам, напавшим на его деревню. Омару тогда исполнилось пятнадцать лет. Вот в этом и заключалось его преступление. Пятнадцатилетний подросток пытается защитить свою деревню от вторгшейся в нее солдатни. Так Омар и стал террористом. Хадра держали на Гуантанамо — а перед этим на базе Баграм в Афганистане — восемь лет подряд. Полагаю, излишне рассказывать, что представляет собою военная база Гуантанамо. В конце концов Омар предстал перед военной комиссией, где ему предоставили выбор: либо не признавать себя виновным и остаться здесь навечно, либо признать себя виновным и провести в заключении еще восемь лет — всего-то навсего. Это нарушает все до единой международные конвенции, включая законы об обращении с несовершеннолетними. Конечно, этот случай — вопиющее нарушение любых международных принципов; повторяю: Омару в день «преступления» было всего пятнадцать лет. Вы думаете, общественность возмутилась? Ничего подобного, никто и глазом не моргнул.
В этом деле имеется еще одна изумительная подробность: Хадр числится гражданином Канады! Канадцы могли бы потребовать: выдайте Омара Хадра нам! — а затем освободить, если бы только этого захотели. Но и канадцы не решились отдавить ногу своему всесильному хозяину.
Расскажите об опасностях политического сектантства, которое исторически вбило множество клиньев в общественное движение шестидесятых годов. Ведь отчасти это сектантство было организовано самим государством через контрразведывательную службу Федерального бюро расследовании (COINTELPRO) — и другими способами.
