Валерий Смирнов - Фронт Путина. Против кого?
Идея была в том, чтобы подавить таким образом всякое проявление сопротивления в народе, заставить его смириться с существующей политической системой, которая, с учетом того, что она реально отстаивала иноземные политические интересы, фактически была новой версией колониальной системы по отношению к России. В позапрошлом веке был в моде обыкновенный колониализм, в прошлом веке – неоколониализм, когда управляемые из-за рубежа режимы старались представить себя независимыми. Сейчас, на рубеже XXI века, создавалась новая, оригинальная форма марионеточного правления, которая представляла собой поддерживаемый из-за рубежа режим, называвший себя национальным и демократическим.
Такая перспектива развития обозначилась перед Россией. Надо признать, что в число элементов этой управляемой демократии, то есть якобы оппозиционеров, встроенных в систему, оказалась включена и КПРФ. При всем том, что сама КПРФ состояла из достаточного числа преданных коммунистической идее людей, то есть тех, кто вступил в компартию еще при советской власти и поддерживал ее совершенно искренне, верхушка КПРФ являлась полностью управляемым сверху элементом. Именно поэтому в критические для режима моменты она выступала в его поддержку, например, как это сделал Зюганов накануне штурма Дома Советов 4 октября 1993 года. Официальное внутрипартийное объяснение этому всегда какое-то давалось. Например, главная задача – не допустить, чтобы система стала совсем тоталитарной, надо любой ценой сохранить остатки демократии, следовательно, надо пойти на то, чтобы поддержать эту конституцию, хотя она и навязана пушками, но какая-никакая, а все же это конституция… Гораздо хуже будет, если конституции не будет вообще…
В действительности, как мы видим сейчас, 15 лет спустя, эта конституция совершенно не стесняет правящий режим, и об этом речь еще впереди. Фактически ее не существует. Она присутствует как некая декларация, бумажка, но реально она руки режиму совершенно не связывает ни при каком его антиконституционном действии, ни наверху, ни внизу, ни на уровне судебной системы. И это могло случиться только при поддержке КПРФ. По сути, КПРФ, вначале тоже запрещенную к участию в выборах 1993 года, поскольку масса коммунистов принимала непосредственное участие в защите Дома Советов, в том числе в рядах Фронта национального спасения, допустили до выборов лишь для того, чтобы, допустив к думским портфелям партийное руководство, обеспечить содействие принятию конституции. Ибо не будет конституции, не будет и Думы, а не будет Думы, не будет и думских портфелей… И потому о несостоявшемся голосовании по конституции коммунистам тоже лучше помалкивать.
Таким образом, верхушка КПРФ прямо способствовала установлению в России нынешнего режима, причем неоднократно. Так было и при Беловежском голосовании, и когда проходил государственный переворот, и когда провозглашали принятой российскую конституцию. Не будет большим преувеличением сказать, что режим, существующий сегодня в России, создан при определенных усилиях руководства КПРФ, которое несет за него ответственность в той же мере, что и Ельцин.
В итоге мы получили режим управляемой демократии, которая в действительности является не демократией, а манипулированием демократическими инструментами для того, чтобы придать видимость легальности существующему режиму. Этот процесс начался как искреннее желание демократических перемен в обществе. Его эволюция в начале 90-х годов привела в итоге к ясному пониманию правящей, так называемой демократической, верхушкой того, что с демократией ей жить невозможно. Она может выжить лишь в условиях «управляемости» демократии, то есть в условиях аферы, состоящей в постоянной подтасовке результатов выборов и манипулировании действиями как бы демократических органов власти.
Парадокс состоял в том, что после выборов 1993 года те, кто называл себя демократами, стали бояться демократии. Поэтому все, что делалось для фальсификации демократического процесса, и привело собственно к афере российских выборов, произошло вовсе не случайно, вследствие какой-то игры обстоятельств по принципу «хотели, как лучше, а получилось как всегда». Уже в конце 1993 года по результатам думских выборов стало ясно, что ельцинская верхушка может и должна фальсифицировать результаты демократического волеизъявления, волю народа для того, чтобы удержать бразды правления. Таков был закономерный итог государственного переворота в России в октябре 1993 года.
Часть 2
Центризбирком на кремлевской службе
(«Министерство выборов»)
2.1. Техникум господина Рябова
Рябов был первым главой Центризбиркома. Само его возведение на этот пост – это иллюстрация к тому, как ельцинский режим пытался коррумпировать законодательную власть и таким образом переманить ее ведущих деятелей на какие-то значимые должности в государственном аппарате с тем, чтобы они по отношению к интересам законодательной власти, Съезда народных депутатов совершили предательство. Рябов был одним из заместителей Хасбулатова. Надо сказать, что Хасбулатову с заместителями не очень везло. Выше я уже упоминал Филатова, который в свое время провернул в Верховном Совете России аферу с ваучерами и после этого ушел на должность главы администрации президента. Рябов проделал такого же рода финт через год. Он был одним из заместителей председателя и в нужный момент покинул Верховный совет, чтобы стать во главе вновь созданного органа – Центральной избирательной комиссии, действовавшей уже на постоянной основе. Как я уже упоминал, фактически Центризбирком стал дубликатом администрации президента по выборам.
Я называю этот поступок предательством прежде всего потому, что его назначение председателем Центризбиркома состоялось 23 сентября 1993 г., через два дня после начала государственного переворота. Принятие Рябовым нового поста – председателя Центризбиркома, означало, что Центральная избирательная комиссия создается чуть ли не на законных основаниях из действующих народных депутатов, возглавляется одним из руководителей Верховного совета. Короче говоря, переход Рябова на сторону Ельцина именно в этот момент как бы придавал легитимности новому Центризбиркому. Это вовсе не некий невинный поступок, переход на другую работу. Это был один из способов подкупа президентской администрацией руководства Верховного совета, и Рябов был тем, кто на него пошел.
Скорее всего для него этот поступок был естественным и вряд ли особо осознанным. Бывший завхоз сельхозтехникума, он был избран народным депутатом и в Верховном Совете сделал головокружительную карьеру, дойдя до заместителя председателя Верховного совета, куда его выдвинул Хасбулатов за исполнительность . Иначе говоря, что прикажут, то и делал. Такие исполнительные служаки во всех видах административных структур всегда нужны и за этот счет получают свое продвижение. Одним из таких и был господин Рябов.
Войдя в эту должность, продвинувшись через все ступени власти в Верховном совете вплоть до заместителя председателя, он тем не менее остался с менталитетом завхоза техникума. Поэтому действовал, как в Верховном совете, так и за его пределами, уже в Центризбиркоме, попростому, особенно не стеснялся. Его кредо можно было угадать уже по выражению лица и в жизни определялось известной формулой: я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак. Перед теми, кто ему приказывал, он стоял по струнке и выполнял все, что велели, а своими подчиненными он считал возможным пренебрегать настолько, насколько возможно. Это был рябовский стиль, который отразился и на первом этапе деятельности Центризбиркома, почему он и получил название техникума господина Рябова.
* * *Первая выборная кампания 1993 года не особо от Рябова и зависела. Положения о выборах были написаны видными демократами, которые полагали, что путем государственного переворота они создают некую новую государственную систему по американскому образцу и пишут конституцию и избирательные законы чуть ли не на века. Количество же партий, допущенных или не допущенных к выборам, в частности, ФНС, о чем шла речь выше, определялось личной волей президента и его ближайшего окружения. Поэтому роль Рябова здесь была чисто техническая. Надо было обеспечить результаты голосования. Он всецело сконцентрировался на голосовании по конституции и, как мог, их сфальсифицировал. Ну а когда эта фальсификация всплыла наружу, повелел сжечь избирательные бюллетени. Вот так – все просто, без затей, как в провинциальном техникуме.
Выборы 1995 года уже были в более значительной степени делом его рук. И именно в них особенно четко проявился рябовский стиль.
Во-первых, избирательное законодательство после первых выборов довольно серьезно перетряхнули. Был принят новый избирательный закон. Несмотря на все уверения 1993 года о том, что мы принимаем столь незыблемые нормы, что они будут служить веками, после первой же избирательной кампании их потребовалось переписывать. Цель была проста: иметь возможность отлучить от выборов те партии и избирательные блоки, которые были неугодны Кремлю, в частности, тот же Фронт национального спасения. Нельзя же было постоянно запрещать указами нелюбимым президентом организациям участвовать в выборах! Надо было найти вариант, как легально перекрыть им доступ к избирательному процессу. Эта задача была возложена на Рябова.
