Владимир Соловьев - Враги России
При этом представить себе, что господь не только лично сотворил каждого из живущих на земле, среди которых и немалое количество людей очень сомнительной репутации, но еще и в каждодневном порядке пристально наблюдает за тем, во что каждый из семи миллиардов тварей одевается, о чем он думает, мыл ли он руки перед едой, ест ли он разрешенную пищу, какие у него желания, – может только человек, убежденный в собственной исключительности. Как будто у бога дела больше нет, кроме как успеть за каждым присмотреть. Словно ведет он гигантский гроссбух, в который ежедневно аккуратно записывает, послюнявив карандаш, все, что сегодня делал Петров Иван Иванович, а потом решает за примерное поведение подарить ему на Новый год большую красную машину.
Интересно, а мы представляем себе, как проходит жизнь муравьев? Я уж не говорю о том, что мы вряд ли отличим одного от другого. И наблюдаем ли мы ежесекундно за их активностью? Но ведь мы, люди, эгоисты. Мы не можем поверить, что господь не наблюдает за нами – вернее, за каждым из нас конкретно, потому что каждый именно себя считает самым любимым чадом господним. Неужели Он не оценит, какие мы были хорошие? Смотри, смотри, видишь, какой я замечательный! Где моя конфетка?
* * *Какое-то ощущение бесконечного инфантилизма – в который раз уже приходится это подчеркивать. Но ведь страдает от этого кто? Страдают люди, притом страшно, притом зачастую самые близкие, потому что недоработки конкретного человека и исходящие от него вечные объяснения неуспеха нередко оборачиваются трагедией для окружающих. И значит, кто-то должен взять на себя ответственность. Ведь кто-то говорит: «А, ладно, понятно, что с ними делать», или «Ой, ой, подождите, я должен включить камеру и снимать», – а кто-то рядом бросается на помощь. Что, эти люди сделаны из другого теста? Они по-другому воспитаны? Или их настолько мало, что теперь уже страшно подумать, что случится, если в стране действительно наступит время ужасных испытаний?
А может, и не надо ни о чем думать? Надо просто решить, что пришло время потребления, а раз время потребления, то все можно. Все можно простить и никто не виноват. И нормально, что издаются журналы, где детям доступно объясняют, что главное – это гламурно потреблять. И герои – отнюдь не те, кто жертвует своей жизнью, а те, кто в этой жизни устраивается. Настоящие герои живут на Рублевке, а дураки всякие-разные подставляют себя под пули в горячих точках или спасают людей из огня. А какой смысл лезть за кем-то в огонь? Можно ведь безнадежно испортить дорогой прикид, о котором так долго мечталось. Нет, так крутой девчонкой не стать! Это ж, если посмотреть, любой дурак может – взять и броситься в огонь. А ты попробуй ценой неимоверных усилий накопи и напиши потом письмо, которое станет в Интернете образцом, я бы даже сказал, гимном современной девушки, – что нужно, чтобы стать крутой мажорной телкой (прочитать умные книжки, купить халат, купить фирменное шмотье, завести настоящего клевого парня, лучше всего олигарха, – и далее по списку). И главное – говорить умные слова. А для чего это все? Ну как – «для чего»? Чтобы вкусно есть в ресторанах, жить на Рублевке, чтобы было бесконечно клевое шмотье… А это для чего? А вот тут не требуется давать ответов.
Соединенные Штаты начали переживать тяжелый период в тот момент, когда американская модель «тяжело работать, стать миллионером, всего добиться» сменилась новой американской моделью: «найти, на кого подать в суд, и отсудить у него миллион». У нас пока с судом проблема, поэтому мы просто рассуждаем, как бы так клево выйти замуж (или жениться), чтобы папик устроил на сытное место в какой-нибудь банчок. Глядишь, годам к двадцати пяти – двадцати восьми уже назначат миллионером. Круто!
Конечно, странно считать этих людей врагами России. Но по большому счету – а кто они еще? Назвать их друзьями и язык-то не поворачивается. Ведь это от них исходит колоссальное неверие общества в возможность любых позитивных преобразований. Если посмотреть, то за последние десятилетия в России не появилось ни одной позитивной социальной идеи, за которой бы кто-то пошел. Почему это происходит – вопрос долгий и серьезный, но факты таковы, что выросло целое поколение людей, не желающих брать на себя ответственность и всегда объясняющих, что все вокруг виноваты в их проблемах.
* * *Одним из ярких примеров исторического пессимизма является, как ни странно, стремление людей к идеализации бунта. Бунт – это наше все. Революционное сознание, насаждавшееся семьдесят лет, считало высшим проявлением демократии революцию – правда, разбивалось о жестокие реалии жизни, которая в советское время никакого бунта не предусматривала. Поэтому идеализировалась «колыбель революции» – «город трех революций» Петербург – Петроград – Ленинград, идеализировался переворот 1917 года, но это ни в коей мере не означало, что идею можно перевести в практику как таковую. Мы всегда поддерживали любую революцию «там», естественно, понимая, что уже никакой революции не может быть «здесь». Однако в сознании укоренилось, что Емельян Пугачев и Стенька Разин – герои, а не бандиты.
Настоящие герои. А все эти скучные гадкие люди, бредущие на выборы, – послушное стадо. К их мнению прислушиваться не обязательно. Все равно в сознании россиян жило убеждение, что историю делают герои. Толстовцев крайне мало, идеи Льва Николаевича никого не волнуют. Пассионарии – вот наше все. Небольшая горстка пассионариев, захватывающих власть, гордо кричащих «Есть такая партия!», палящих из пушки по Зимнему дворцу и потом переснимающих довольно спокойно происходивший в реальности штурм здания в стилистике ультрареволюционного кино, с массовкой, грудью сминающей красивый кованый забор. Конечно, никакого отношения к исторической правде это не имело, но кого волнует историческая правда? Важна ведь правда художественная.
В истории модно было заниматься не сбором документов, а грамотным преподнесением выгодной версии. А с какого-то момента уже никто не вспомнит, как оно было на самом деле. Да и в сознании большинства современных россиян фильм, снятый десятилетием позже штурма Зимнего дворца, воспринимается как документальный, и многие искренне считают, что Василий Иванович Чапаев выглядел один в один как актер Бабочкин, и какой-то залетный документалист на самом деле снял, как же именно Чапай тонул в Урале.
Вот и сейчас и взрывающаяся Майданом незалэжна Украина, и «революция роз» в Тбилиси, и белорусский аплодирующий молчаливый протест воспринимаются нашими людьми по большому счету с симпатией. А теперь давайте сравним различные страны и их развитие. Страны, где бунты как захват власти являются делом обычным, и страны, где ничего подобного уже давно не происходит. Соединенные Штаты Америки – столетие нет ничего похожего на вооруженный захват власти, но американская демократия традиционно считается самой продвинутой. Великобритания – пожалуй, последнее серьезное выступление связано с именем Кромвеля, а после – совсем ничего. Да, конечно, Франция, студенты, 1968 год, до сих пор неясна роль Америки в организации этих бунтов. Но системно они тоже ничего не изменили. Это был конец политической карьеры де Голля, но все равно он проиграл выборы, а не был скинут штыками. И обратный пример – Украина, Майдан. Одни клептократы перекинули власть в руки другим клептократам, причем и та и другая команды когда-то работали вместе. А народ как жил плохо, так и живет.
Так что же такое демократия? Проявление воли пассионариев, вышедших на улицы, или ежедневная тяжелая работа, завершающаяся регулярным выходом к избирательным урнам, когда «один человек – один голос» и миллионы граждан выражают свою волю? Но мы искренне верим в то, что только бунт может все решить – как наивные дети, считающие, что если рисунок не получился, его следует немедленно порвать. Или как большинство россиян, мечтающих о приходе Сталина, в полной уверенности, что Сталин обязательно расстреляет соседа, но ни в коем случае не его. Так и здесь, мы уверены: вот вспыхнет бунт, и всех плохих накажут. А с нами, хорошими, что будет? Разве хоть один исторический опыт такого бунта привел к тому, чтобы не страдали невинные жертвы? Да и страна в конечном итоге разве хоть раз жила лучше? Ответ печален и ясен: нет, не жила. Ну а что теперь делать, привыкать? Привыкать – это скучно. Это не наш метод. Гораздо лучше выкрикнуть перед широкой публикой что-нибудь резкое и жесткое.
Глава 5
Когда пишешь книгу о врагах России, рано или поздно возникает вопрос – а кто же друзья? И вспоминаешь знаменитую фразу, что у России только два друга: армия и флот. Хотелось бы, конечно, добавить: и ракетные войска. Хотя сейчас можно точно сказать, кто является спасительницей современной России, – это, конечно, атомная бомба. Иначе нас бы уже давно демократизировали по югославскому варианту и разделили на ряд суверенных государств. И здесь мы вплотную подходим к теме внешних врагов России.
