Нурали Латыпов - 4.51 стратагемы для Путина
4. Страны Восточной Европы отнюдь не однозначно намерены вступить в НАТО
Как правило, вступление в НАТО — цель правительств, пришедших к власти на волне недовольства коммунистическим режимом и, соответственно, настроенных прозападно. Подобные внешнеполитические шаги для них естественны и необходимы.
Однако общественное мнение этих стран весьма неоднозначно. Так, восток Польши настроен антироссийски и выступает за вступление в НАТО, в западной же части преобладают антигерманские настроения и гораздо больше скепсиса по поводу вступления. Аналогичные данные есть и по другим странам. Прямо поставленный вопрос «Если завтра в НАТО…» будет там слишком злободневным, чтобы власти рискнули его задать без мощной пропагандистской подготовки. Тем более что приглашены в НАТО прежде всего те, кому ничто ощутимое не угрожает.
Правительства надеются, что членство в НАТО предотвратит опасность поворота реформ в этих странах вспять. Угрозу такого поворота порождают их внутренние экономические и социальные проблемы — неизбежное следствие любых преобразований. Но помогут ли внешние скрепы? Ведь сами реформы — следствие экономических и социальных проблем, пусть и других. И былое членство в Варшавском договоре повороту на нынешний курс не помешало.
5. Внешняя политика России до сих пор излишне альтруистична и недостаточно театральна
Похоже, дипломатия России до сих пор не избавилась от чувства, что Россия в ответе за весь мир или хотя бы за его половину. Между тем внешняя политика любой страны мира либо зависима от внешних сил, либо архиэгоистична.
Россия даже при нынешнем её состоянии не смирится с внешней зависимостью. Ибо приемлема лишь зависимость взаимная. Следовательно, внешняя политика России должна быть «конкурентно-подлой» в отношении как государств дальнего зарубежья, так и СНГ, как союзников, так и нейтралов. У нас не будет ни друзей, ни врагов — ни старых, ни столь же неверных новых. Останутся только интересы. И их защита.
Экономические и дипломатические средства не следует делать открытыми. А вот театральные жесты — заявления, приёмы, церемонии и тому подобные трюки — нужно совершать гораздо чаще и эффектнее. По всей видимости, российские посольства за рубежом нужно комплектовать не опальными вельможами и не бесстрастными карьерными дипломатами, а людьми, склонными и умеющими драматизировать ситуацию. Это не мошенническая игра. Это вполне законное и честное средство донести до общественности других стран наши проблемы. И показать: отказ с нами считаться может породить их проблемы.
6. ВПК — залог уважения России в мире
Россию оскорбляют. Но пока не оплёвывают. Единственно потому, что уважают оружие, изготовляемое нашим ВПК. У России в этом деле есть конкуренты, но важно, что Россия пока конкурентоспособна.
Авторитет наш поддерживают не обильные речи Козырева, а башни Т-80, крылья МиГов и боеголовки ракет. Аль Капоне говорил: «Добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, чем одним добрым словом». Увы, знаменитый гангстер останется прав до тех пор, пока есть на свете силы, к доброму слову глухие…
Конечно, лучше бы нас ценили за богатство, спокойствие, комфорт бытовой техники. Нам самим было бы тогда легче и приятнее жить. Но человек всегда мечтает о том, чего не имеет. Давайте для начала грамотно распорядимся тем, что уже есть.
Мы стесняемся торговать оружием, паникуем от гневных окриков Запада. Хватит своими руками валить ВПК. Торговля оружием пока законна. Под крики в нашу сторону сам Запад эту торговлю непрерывно наращивает. Если она аморальна — прекращайте её вместе с нами.
7. Агрессивность России — злонамеренный миф
Войны в Европе начинала не Россия. Их порождали вполне западноевропейские конфликты. Сначала между Англией и Францией, затем между Германией и англо-французским блоком.
Кстати, и Центральная Европа была не причиной этих пожаров, а в худшем случае поводом для них. Даже печально памятные балканские войны начала века не взрывали европейского спокойствия, пока основные игроки — Англия и Германия, Франция и Австрия — не накопили сил и решимости. Так что включение новых стран в НАТО ничуть военную угрозу не уменьшит. Дай бог, чтобы не увеличило.
Россия воевала в Европе только по инициативе самой Европы. Польшу делили по предложениям Пруссии и Австрии. Прийти в 1849-м в Венгрию умолила Австрия, от которой пытались избавиться венгерские революционеры. На Балканах мы спасали болгар и сербов от турецкой резни. Не говоря уже о потоках завоевателей России. Отбивались мы от них, как правило, удачно. В Париж попали по следам Наполеона, в Берлин — в погоне за Фридрихом II и Адольфом…
Правда, дважды приходилось идти на Запад по собственному решению советского руководства. В 1956-м в Венгрию, в 1968-м в Чехословакию. Заметьте — в союзные государства. Оба раза это оборачивалось глубочайшими моральными травмами внутри самой страны. Так же как и бросок в Афганистан. Неужели кто-то думает, что мы хотим нового раскола в обществе и будем его искать на пути внешней агрессии?
Мы надеемся на создание между Россией и НАТО полосы нейтральных государств. Зачем нам их покорять? Ведь тогда мы теряем буфер между собою и превосходящей противостоящей силой. И вступление в НАТО может безопасность Восточной Европы только снизить.
1996.12.24Россия и НАТО: вопросы и ответы[57]
В. Как может сказаться приём стран Варшавского договора в НАТО на их взаимоотношениях с Россией?
О. Отрицательно. Конечно, не по вине России. Просто сами эти страны пока считают, что от дружбы с нами им ждать нечего. Что их заработки — не в восточной Европе, а в западной. А НАТО для них — чёрный ход в Европейский Союз. Насколько широко распростёрты объятия, с которыми их там ждут? Не нам гадать. Но дружба против — кого бы то ни было — недолговечна.
В. Что может дать НАТО новым своим членам?
О. Гораздо меньше, чем они ожидают. Сейчас в НАТО каждое государство имеет право вето по множеству ключевых вопросов. Ясно, что при увеличении числа членов такая система постепенно становится неуправляемой. Вспомните, чем кончилось неограниченное вето в польском сейме. Поэтому и придуманы формы частичного членства в НАТО — вроде «Партнёрства ради мира». И новые сочлены даже в будущем не смогут рассчитывать на все права старых. Значит, они рискуют оказаться заложниками тех решений, на которые не смогут повлиять. Кстати, нам тоже следует осторожно относиться к «Партнёрству ради мира», не полагаясь на него сверх меры.
В. Почему вообще нас беспокоит вступление стран Восточной Европы в НАТО? Ведь это их внутреннее дело.
О. Единственный аргумент в пользу расширения НАТО на восток — «русская угроза». Реально её не существует. Но любой запугивающий окружающих привидениями должен прежде всего сам вести себя так, будто их видит. И восточноевропейские правительства будут требовать сосредоточения сил НАТО на своей территории или хотя бы поблизости от неё. А раз в год стреляет и незаряженное ружьё. Варшавский договор и НАТО всю вторую половину 80-х потратили на расчистку центра Европы от противостоящих гор оружия. Неужели только для того, чтобы нагромоздить новые?
В. Генеральный секретарь НАТО Вилли Клаас назвал страх наших политиков перед расширением НАТО иррациональным. Насколько серьёзно отразится на безопасности России расширение НАТО?
О. Договор об ограничении обычных вооружений в Европе обеспечивал равную безопасность НАТО и Варшавского договора в целом. Распад организации Варшавского договора снял немало гирь с одной чаши европейских весов. Теперь их пытаются уложить на другую чашу. Удержится ли баланс? А рациональность самого заявления Клааса, так же как и его вежливость, следовало бы оставить на его совести. Конечно, для генсека НАТО рационально, если Россия откажется от любых попыток обеспечить свою безопасность самостоятельно — ведь НАТО обещает коллективную самозащиту. Но мы-то помним: имеется в виду самозащита именно от России!
В. Как изменились отношения России и НАТО после бомбёжек сербских позиций в Боснии?
О. Мягко говоря, не улучшились. Боснийские сербы — только одна из трёх сторон конфликта. Лишь средства массовой информации изобразили их главными виновниками. Сербы меньше прочих воюющих в Боснии соответствуют нынешним представлениям стран НАТО о том, каков должен быть порядок на континенте. Поэтому даже в ответ на совершенно явные провокации мусульман бомбят почему-то сербов. Столь явная предвзятость Запада вызывает самые серьёзные сомнения относительно перспектив нашего сотрудничества. Кто знает, какие наши шаги в будущем покажутся НАТО не соответствующими их традициям? Кстати, я бы не хотел говорить «сербские позиции». По языку, обычаям, культуре все три враждующие стороны — сербы. Отличает их только религия. Сербами мы привыкли называть православных, хорватами — католиков, бошняками — мусульман. В конце XX века в центре Европы творится совершенно средневековая религиозная война. И страны, именующие себя цивилизованными, пытаются всерьёз определить, какая сторона — то есть какая церковь! — достойнее поддержки светских властей.
