Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
Для наглядности дальнейших рассуждений вернемся к нашему графику.
Противоборство двух диктатур должно было привести к переходу на новый уровень развития и смещению общественного строя в зависимости от располагаемых экономических ресурсов развития в сектор либеральной или социальной демократии. Так и получилось – развитие Запада вдоль кривой (АВ), продолжавшееся с XVII по XIX в. и приведшее к установлению «диктатуры капитала», под влиянием «диктатуры пролетариата» в XX веке изменилось на движение вдоль кривой (ВС). Под влиянием этих сил Запад снова оказался в секторе Демократии, но уже образца XX века.
В первой половине XX века к «диктатуре капитала» пришли не только несшие остатки феодализма и разоренные Первой мировой страны Европы, но и США – страна передового либерализма и демократии, выращенных в тепличных условиях мирной жизни, обильно удобренных европейским золотом. Об этом в начале 30-х говорили уже не марксисты, а президент США Ф. Рузвельт: «Это естественно и, возможно, в природе человека, что привилегированные принцы новых экономических династий, жаждущие власти, стремятся захватить контроль над правительством. Они создали новый деспотизм и обернули его в одежды легальных санкций. Служа им, новые наемники стремятся поставить под свой контроль народ, его рабочую силу, собственность народа. В результате обычный американец снова стоит перед теми проблемами, перед которыми стояли борцы за независимость страны… Эти роялисты экономического порядка согласны с тем, что отстаивание политической свободы - дело государства, но экономическое рабство, по их мнению, этого государства не касается. Они согласны, что государство должно защищать право гражданина голосовать, но они отрицают за государством право гарантировать гражданину право на работу и право на жизнь… Но мы считаем, что если гражданин имеет равные права на избирательном участке, он должен иметь равные права и на рынке труда». Эти экономические роялисты жалуются, что мы стремимся сокрушить базовые американские установления. На самом деле они боятся, что мы лишим их власти. Наша приверженность американским установлениям требует от нас изменить этот порядок вещей. Зря они прячутся за нашим национальным флагом и за конституцией». (Аудитория теперь слушала стоя.) «Демократия, а не тирания, свобода, а не подчинение… Враг стоит внутри наших стен»1775. Рузвельт совершенно четко выделял две крайности: «диктатуру капитала», с одной стороны, и «диктатуру труда», «русский большевизм» – с другой, между которыми он хотел провести свою страну. Рузвельт сдвигал точку, в которой находились США, в сектор Демократии образца XX века. Соединенные Штаты благодаря Первой и Второй мировым войнам прошли этот процесс значительно легче, чем европейские страны.
Защитной реакцией «демократии» образца XVII века в Европе стало установление фашизма, закончившееся Второй мировой войной. Интервенция в Россию, еврофашизм и Вторая мировая война были революционными войнами реакционной и отчаянно сопротивляющейся «диктатуры капитала» против демократии, соответствующей уровню развития XX века. Именно победа русской социалистической революции и победа СССР во Второй мировой войне открыли человеческой цивилизации новый демократический путь развития. Победа СССР, по сути, стала победой мировой социальной революции. Все страны мира в той или иной мере, не признавая их на словах, на деле были в той или иной мере вынуждены учитывать новые реалии.
Именно Октябрьская революция и победа во Второй мировой войне стали вкладом России в мировую цивилизацию. В этом смысле Л. Троцкий был абсолютно прав: «Мы далеки от мысли противопоставлять абстракцию диктатуры абстракции демократии и взвешивать их качества на весах чистого разума. Все относительно в этом мире, где постоянна лишь изменчивость. Диктатура большевистской партии явилась одним из самых могущественных в истории инструментов прогресса…»1776
Эти выводы подтверждаются организацией Freedom House, согласно данным которой если в 1900 г. в мире не было ни одной выборной демократии1, то уже в 1950-х их было 22 1777. По этому поводу интересны тезисы двух президентов США перед Версальской мирной конференцией. И. Бауман вспоминал: «…Президент (В. Вильсон) заметил, что на мирной конференции мы будем единственными незаинтересованными людьми и что люди, с которыми нам придется иметь дело, не представляют своих собственных народов»1778. Бывший президент Рузвельт грубо отвечал: «Наши союзники, и наши враги, и, наконец, сам Вильсон должны были бы понимать, что в настоящее время Вильсон совершенно не уполномочен говорить от имени американского народа»1779. Т. Рузвельт и В. Вильсон были правы: ни американская, ни европейская демократия после Первой мировой войны не могла заявить, что она говорит от имени всего своего народа.
После Второй мировой войны в 1949 году Й. Шумпетер писал: «Социализму перестали сопротивляться с той страстью, какую вызывает иной тип морали. Он стал тем вопросом, который обсуждают на базе утилитарных доводов. Остались, конечно, отдельные твердокаменные, но вряд ли они имеют достаточную поддержку, чтобы иметь политическое влияние. Это как раз и есть то, что висит в воздухе,- доказательство, что самый дух капитализма ушел в прошлое»1780. Дух капитализма образца XVII века…
1 Примером ограничения избирательных прав может быть женский вопрос. До 1917 г. только в 6 странах (Новая Зеландия, Австралия, Финляндия, Норвегия, Дания, Исландия) женщины имели избирательные права. Избирательное право для женщин было введено в Германии в 1919 г., в США – в 1920 г., в Англии – в 1928 г., во Франции – в 1944 г., в Швейцарии – в 1971 г. Политические права женщин были закреплены в Уставе и декларациях ООН в 1945-1967 гг., в начале 1970-х, по данным ООН, женщины имели избирательные права в 121 стране. В России избирательное право для женщин было введено сразу после Февральской революции 1917 г., а полностью женщина была впервые уравнена в политических и гражданских правах с мужчиной конституцией РСФСР 1918 г.
Чтобы не быть голословными, приведем пару примеров. Так, реформы Л. Эрхарда в Германии были основаны на работе К. Маркса «Заработная плата, цена и прибыль»1781. Эта работа была посвящена анализу и критике концепций противников забастовочного движения, которые утверждали, что выполнение требований повышения заработной платы приведет к росту цен на выпускаемую продукцию и, как следствие, к сворачиванию производства и безработице. Если рабочие действительно хотят жить лучше, то они должны больше работать, быть бережливее, и тогда в результате общего улучшения жизни возрастут и их доходы.
К. Маркс показал, что цены на рынке товаров первой необходимости диктует не отдельный предприниматель, а рынок. Рост заработной платы вызовет рост цен на этом рынке, а капиталист компенсирует свои убытки и ликвидирует дополнительный доход рабочих. У капиталистов же, производящих предметы роскоши, дела будут обстоять иначе. Причем в обществе, где 2/3 национального продукта потребляется пятой частью населения, производителей таких предметов очень много, и они не смогут компенсировать падение прибыли повышением цен на свои товары, так как спрос на них снизится. В результате капитал начнет перетекать в те области экономики, где норма прибыли выше, что приведет к увеличению производства предметов первой необходимости и соответствующему снижению цен на них до уровня, обеспечивающего равную норму прибыли во всех областях экономики. Таким образом, следствием повышения заработной платы рабочим станет не только перераспределение доходов, но и переориентация экономики на удовлетворение нужд малообеспеченных слоев населения1782.
В подтверждение своих слов Маркс привел пример принятого в 1848 г. билля о полуторачасовом сокращении рабочего дня при сохранении прежней заработной платы. Это сокращение, осуществленное принудительным образом во всех ведущих отраслях английской промышленности, соответствовало повышению почасовой заработной платы и рассматривалось тогда многими экономистами как подрыв конкурентных возможностей страны на мировом рынке и «похоронный звон» по ее могуществу. Однако в действительности этот знаменитый билль не только содействовал уменьшению безработицы и развитию производительных сил рабочих, но и привел к падению цен на фабричные продукты. В результате английские рабочие, доходы которых оказались одними из самых высоких в мире, смогли превзойти другие страны дешевизной своих товаров и благодаря этому создать условия для непрерывного расширения рынков сбыта. Таким образом, подвел итог Маркс, мы видим, что «за некоторыми, скорее кажущимися, чем действительными исключениями, в среднем высокооплачиваемый труд производит дешевые товары, а низкооплачиваемый – дорогие»1783.
