Андрей Савельев - Образ врага. Расология и политическая антропология
Даже те, кто особенно не задумывается о причинах бедственного положения нашей страны, все-таки не могут не видеть, что большинство публичных деятелей в чем-то не такие как все остальные, что-то в них устроено совсем иначе, чем у среднего русского человека. Объяснение этому достаточно простое. В современном мире присутствует несколько основных типов (стилей) мышления, и один тип мышления оказался наиболее приспособлен к тому, чтобы иметь личный успех на фоне всеобщего разрушения, получать огромные доходы при развале экономики, занимать высшие посты в государстве при разложении государственности и уничтожении элементарного порядка в системе управления. Этот стиль мышления либералов.
Другой тип мышления они до такой степени ненавидят, что предпочитают не говорить о нем. Для либералов удобнее всего обрушиваться на коммунистов. У тех и других единый источник вдохновения — идеи французского Просвещения. А вот для тех, кому эти идеи противны, либералы в современной России полностью перекрыли доступ в средства массовой информации, полностью блокировали какие-либо возможности организации значимых политических объединений. Потому что либералы знают, что настоящие русские — самые последовательные их враги, которые имеют принципиально иной тип мышления, и которые по всем основным мировоззренческим установкам готовы биться с либералами насмерть.
Либерал опирается на идею «естественного права» (разумеющихся для каждого прав вне зависимости от качества «человеческого материала»). Они прославляют все «естественное» (то есть животное в человеке), ратуют за неотъемлемые права человека (жизнь, свобода, собственность, право сопротивляться тирании и т. д.) и всеобщую правомочность каждого индивида, считают обоснованием общества доктрину общественного договора и суверенитет народа и из этого пустого принципа выводят применимость абстрактных законов для любых исторических общностей и любых исторических периодов (оттого либералы никогда не выигрывали войны). Для них важна не реальная жизнь, а принцип (лишь бы рынок был, а там пусть хоть все сдохнут).
Для русского человека традиционного склада общество — не механизм, воплощающий в себе какой-то универсальный принцип (например, «правовое государство»). Общество — это организм с вполне конкретной предысторией и текущими задачами, с духовным содержанием и историей духовных исканий. Государство и нация для русских — не сумма граждан и институтов, они — воплощение «народного духа», замысла «небесного архитектора».
Современная Россия, оживая от последствий либеральной живодерни, обращается к консервативным, традиционным национальным ценностям, русский народ постепенно начинает различать среди политиков своих врагов; элементарные представления о справедливости восстанавливаются в своих правах. Именно поэтому мы подходим к этапу коренной переоценки ценностей, навязанных нам либералами, разорявшими страну в течение полутора десятилетий. Если хватит у нас смелости оспорить все «самоочевидные» истины, Россия получит ясное, разработанное поколениями русских мыслителей мировоззрение, а вместе с ним — стратегию русского прорыва, русского успеха в новом тысячелетии.
Русское мировоззрение должно быть основано на следующих политических задачах:
— сохранение целостности нации, ее исторического и культурного достояния, уникальности, традиций вопреки тотальной унификации и стандартизации «единой Европы»;
— жесткий пограничный контроль всей человеческой, товарной и информационной массы, проникающей в нашу страну, обеспечение культурной самостоятельности и сохранение уникальности русской цивилизации;
— воспитание в обществе героического культа вместо культа силы, идей благородства и самосовершенствования вместо порнографической попкультуры, воспитание дисциплины вместо произвола и своеволия.
Наша демократия ни в коем случае не должна быть последышем философии Просвещения. Наша демократия должна быть основана на древнем понимании демократических процедур — прежде всего на ее цензовом характере, который призван осуществлять элитный отбор, давать преимущества лучшим представителям общества. Основных цензов четыре: возрастной (преимущества активному возрасту 25–55 лет), образовательный (иерархия преимуществ в зависимости от образованности), имущественный (преимущество тем, кому «есть что терять», но не кучке олигархов и не бомжам) и ценз оседлости (преимущество тем, кто включен в стабильные социальные связи местного уровня). Они дополняются семейным цензом (полнотой прав обладает только глава семьи, в которой растут дети) и цензом отношения к воинской службе (полностью правоспособен только военнообязанный, несущий тяготы, связанные с обороной страны и воинской учебой).
Вслед за Иваном Ильиным мы должны противопоставить либеральным принципам (культ равенства, государство как уравнительное всесмешение, пафос избрания угодного, культ независимости, принцип конкуренции, принцип коалиции «свободных граждан» против главы государства, культ личного успеха, карьеры, культ новаторства…) консервативные ценности (культ ранга, государство как семья, пафос верности, культ чести, заслуги служения, культ традиции…). Основополагающие моменты идеи русского возрождения России должны быть: консерватизм (традиционализм, русизм, корпоративизм, технократизм) и реваншизм (оптимизм, культурный и технологический экспансионизм, милитаризм). Что же касается политической стратегии, которая должна настроиться на соответствующую концепцию, подкрепить ее социальным базисом, то эта стратегия связана с охранительными идеями — удержать территорию (в перспективе — вернуть себе всю историческую Россию), восстановить демографический потенциал русской нации, сохранить русскую культуру, вернуть себе позиции в мировой цивилизации (в науке, культуре, экономике).
Мы должны переоценить все ценности, которые вбивались нам в голову десятилетиями, и признать их фальшивость, вредность для национального организма, несовместимость с задачами выживания и развития России. Для того, чтобы фальшивые ценности были отброшены, а страна спасена от исторического забвения, нужна невероятная концентрация воли государственных мужей и невероятная стойкость полноценных граждан — истинных солдат Империи. Только решимость отстоять нашу Традицию и обеспечить нескончаемую череду будущих русских поколений может придать смысл и достоинство нашему существованию.
Мы различаемся со своими врагами во всем.
Они говорят: Закон, мы говорим: Справедливость.
Они говорят: Разум, мы говорим: Воля.
Они говорят: Принцип, мы говорим: Жизнь.
Они говорят: Человечество, мы говорим: Нация.
Они говорят: Я, мы говорим: Мы.
Они говорят: Человек, мы говорим: Бог.
Заключение
Вражда для человечества неизбывна до конца времен. Она столь же естественна, как и дружба, столь же плодотворна, как и любовь. Вражда — не просто темная сторона жизни. В ней рождаются герои и прозябают негодяи. Все разнообразие человеческих типов раскрывается во вражде, в искусстве вражды и в стратегии войны, в ярости поединка и в отчаянном смертном подвиге. Исследование вражды имеет целью не изживание, а понимание.
Природа вражды имеет биологические и социальные причины. Она связана со знанием добра и зла, с чувством прекрасного и отвратительного. Только философский синтез способен собрать различные научные подходы к феномену вражды, увидев в ней многое из того, «чего не снилось нашим мудрецам».
Враг связан вовсе не только с простой эмоцией ненависти. Гамма чувств к врагу может включать уважение к нему, как к участнику смертельной схватки. Но вражда может нисходить и до презрения, как к подлецу, не знающему благородства и чести, нисходить до брезгливости к ничтожеству. Образ врага многолик. Личность отражает в себе врага. Без врага личность ущербна и невнятна. Личность ищет себе достойных врагов.
Образ врага многолик и многопланов настолько, насколько богата личность, вступившая на путь вражды. Для одного война — лишь средство затупить меч, для другого — путь к победе, для третьего — путь к справедливости. Враг обладает гештальтом. Отзвуки вражды — это и гармония, и диссонанс, полифония и монофония. Образы, рожденные притчами о вражде, затрагивают струны души, которые соединяют нас со сложным миром людей. Они позволяют осмыслять жизнь не в мертвых формулах законов, а в уроках предков. Личность складывается, получая образцы поведения и важные иносказания, которых лишены холодные наставления и параграфы учебников. Личность существует в поле личного пространства, очищенного от врагов. Но также личность осуществляется и в обороне этого пространства, то есть в окружении врагов.
Тема вражды и распознания врага столь объемна, что не может быть охвачена в одной книге. Автор намеренно опустил те крупные пласты исследований, которые связаны с индивидуальной враждой, психологией конфликта, культурологическими аспектами вражды. Предметом исследования избраны расологические аспекты, соединяющие в себе данные антропологии и политологии — социальное и биологическое.
