В. Зотов - Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология
В условиях полнейшего отсутствия внятных и вообще каких-либо сценариев консолидации общества и государства, кроме как лечь под Румынию или Россию, при отсутствии национальной идеи и созидательной, объединяющей идеологии, только независимая национальная церковь способна, причем в гораздо большей степени, чем язык, уже подвергшийся кастрации переводом на румынскую латиницу, стать тем единственным на сегодняшний день общим, что может дать основание молдаванам чувствовать и осознавать себя как нацию. В ней надежда и залог будущего развития. Пока же мы имеем лишь раскол, который, если не остановить его сейчас, грозит приобрести характер необратимой катастрофы для молдавской нации и государства.
Председатель ОВЦС, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, отметив, что действия Румынской патриархии могут спровоцировать обострение между государствами в европейском масштабе, высказал, по сути, прямую и вполне адекватную румынским действиям угрозу. «Румынский Патриархат, учреждая неканоническим образом церковные структуры на территории других поместных Церквей, тем самым пригласил другие Церкви делать то же самое в отношении его собственной территории», — заявил он. А учитывая, что в отличие от Молдовы, православная церковь в России пользуется реальной поддержкой государства, сомневаться в том, что ответные действия последуют, полагаю, не приходится. В этой связи, последние встречи российского президента Путина с высшими иерархами РПЦ, произошедшие как раз накануне русско-румынских межцерковных переговоров в Болгарии, я думаю, неслучайны. Какими последствиями и в каких масштабах эти ответные действия отразятся на Молдове сейчас можно только гадать, но одно можно сказать с уверенностью — ничем хорошим для нас это не обернется.
В заключение хотелось бы лишний раз напомнить сторонникам «Бессарабской митрополии», как активным, так и пассивным, вроде г-на Нантоя, что со времен первой румынской оккупации Бессарабии в 1918 году, попытки румынской церкви переподчинить себе Кишиневскую митрополию, сопровождавшиеся при этом насильственной румынизацией, встретили ожесточенное сопротивление молдавского духовенства, включая высший клир, и паствы, которое проявлялось и в стихийных крестьянских восстаниях, и в организационных формах. Сопротивление это носило ярко выраженный антирумынский, а после повторной оккупации в 1941 году, также и антифашистский характер. В то время как вхождение под юрисдикцию Русской Православной Церкви в 1813 году было ознаменовано освобождением из под османского ига и именно таким образом воспринималось населением Бессарабии. После чего началось возрождение и организационное оформление молдавского православия, эволюционировавшего до автономной Православной Церкви Молдовы, которую мы и имеем на сегодняшний день. Теперь же, как нам видится, она стала достаточно взрослой, чтобы выйти из под материнской опеки РПЦ и продолжить самостоятельное развитие.
Александр Зданкевич
Своя церковь на своей земле
Наши соседи за Прутом всегда были склонны к архаике. Что ни говори, а весь наш регион в какой-то мере живет прошлым, это касается практически всего — инфраструктуры, общественных институтов, культуры восприятия политики. Речь идёт даже не о том, что мы технически отстаём от расположенных совсем недалеко западноевропейских стран — в этом как раз нет ничего зазорного. Просто при нынешнем уровне политической культуры у нас нет никаких шансов это отставание преодолеть. При всём нашем желании воспринимать различные актуальные и прогрессивные фишки, наше сознание продолжает оставаться глухо архаизированным, тянущимся в древнюю тьму.
Румыны в этом плане, несмотря на все разговоры о «европейскости», куда упорнее молдаван. Мы-то всё же попроще будем. Среднестатистический румын отличается от молдаванина главным образом тем, что у него вместе с исподним наружу отовсюду высовываются имперские амбиции — тоже, между прочим, типично архаический пережиток совсем не европейского фасона. Сознание имперских румын почему-то до сих пор оперирует категориями кондового феодализма.
Некоторое время назад Румынская православная церковь объявила нам феодальную церковную войну. Напомню, что бухарестская патриархия заявила о своем намерении открыть три новых епархии на канонической территории Русской православной церкви — Молдовы и Приднестровья. Московская патриархия, само собой, затеяла протест, конфликт получил широкую огласку, в одно время даже вроде как пошли слухи о том, что румыны вроде как собрались на попятный, но в результате сейчас стороны вновь оказались на изначальных позициях: румыны заявляют, русские протестуют. И всё. На самом деле, при других обстоятельствах мы могли бы гордиться этим. Молдова вот-вот станет ареной настоящей войны за веру, и горе тому, кто посмеет ляпнуть, что такие войны — пережиток прошлого. Румыния и в наши дни действует по правилам колонизации времен Великих географических открытий — вместе с конкистадором должен обязательно идти священник. Не хватает только торговца огненной водой, но это решаемо.
Следующим логичным шагом, по идее, должен стать достойный ответ с другой стороны. К примеру, Московская патриархия, чьи доходы в последнее время превышают все мыслимые пределы, постепенно приближаясь к немыслимым, просто обязана объявить об открытии ряда новых приходов уже на территории непризнанной «Бессарабской митрополии». И далее по нарастающей — иерархи будут ссориться, а мы наблюдать.
С точки зрения политической практики, появление на каких-то территориях православных епархий той или иной ориентации, на самом деле не имеет определяющего значения. Уровень духовного развития того мира, который традиционно принято называть «христианским», сегодня является настолько низким, что ни о какой «битве за умы» говорить просто не приходится. Религиозные экспансии ушли в прошлое. Масштабное распространение ислама по земному шару обусловлено почти исключительно миграцией огромного числа мусульман. Христианство, к сожалению, не может похвастаться такой многочисленной паствой, и завоёвывать в массовом порядке новых приверженцев оно тоже давно разучилось. Вспомним дикую активность польских католических священников, которые после крушения Советского Союза в массовом порядке хлынули в Россию и на Украину, надеясь заполнить «духовный вакуум»? Но вакуум так и остался вакуумом, и росту авторитета Ватикана деятельность польских миссионеров ни в коей мере не способствовала.
Новые румынские епархии в Молдове вряд ли будут помогать реальному обращению прихожан в «румынскую» веру. Сомневаюсь, что они смогут достойно выступить и в качестве пятой колонны Бухареста. Прежде всего, это будет политический маркер, знак для посвящённых, что-то сродни табличке с надписью «это наша земля». Такие же знаки, возможно, только со своим автографом, станет оставлять в Молдове и Русская православная церковь, если её иерархи также решатся на открытие новых приходов. А для нас это станет наглядной иллюстрацией того, как две силы, представляющие два иностранных государства, сражаются за молдавскую землю с полной уверенностью в том, что она им принадлежит всецело и безраздельно.
Я не верю в церковные войны. Я, к великому, и, уверяю вас, абсолютно искреннему сожалению готов признать, что не верю также и в возможности церкви оказывать влияние на большое количество людских душ. Но в возможность церкви быть политическим маркером, указывающим на то, кому принадлежит земля, на которой она стоит, я верю. И поэтому полностью разделяю идею о создании новой автокефальной Молдавской церкви. Быть может, это будет первый шаг к тому, чтобы показать как самим себе, так и миру, кто живёт и будет жить на этой земле. Ведь в истории нередко встречались примеры, когда создание новой церкви автоматически влекло за собой создание нового государства. Возможно, нигде на территории нынешнего христианского мира такое невозможно. Но ведь недаром наше время отличается от общемирового!
Степан Мунтяну
Выборы патриарха Румынии: Между «умеренным» и радикальным шовинизмом
Смерть румынского патриарха, несмотря на весьма преклонный возраст главы Румынской церкви (почти 93 года), стала полной неожиданностью, как для Румынии, так и для Молдовы. Еще с 60-х гг. прошлого века, и, конечно, начиная с 1986 года, то есть с момента избрания и последующей интронизации 5-го патриарха Румынии, этот человек играл далеко не последнюю роль в политической жизни региона. Смерть иерарха подняла множество важных вопросов, от правильного ответа на которых зависит будущее традиционного православия в Молдове. Уход лидера такого масштаба неизбежно ведет или к радикальным изменениям, или к дальнейшему и стремительному углублению устоявшейся линии. 10 сентября святейший синод Румынской православной церкви изберет нового патриарха. Судя по всему, в данном конкретном случае есть все основания полагать, что власть в Румынском патриархате теперь полностью и безоговорочно окажется в руках сторонников Бэсеску и даже более радикальных националистических сил.
