Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 8 (12 декабря 2012)
Добившись же желанного результата, враг во всеуслышание заявил, что ему на этот самый гуманизм, мягко говоря, наплевать. Заявлено об этом было грубо и с нарочитой вульгарностью, как говорят побежденному: «Обманули дурака на четыре кулака».
В нашей стране не только при Ельцине, но и сейчас не готовы применить единый стандарт в отношении к коммунистам и антикоммунистам. А раз так, то никакой разговор о национальном примирении невозможен.
В Испании делаются попытки уйти от «двойного стандарта», когда одна из воюющих сторон — это «воробьи», по которым можно стрелять. А другая стороны — испанцы, по которым стрелять нельзя. Вопрос об этом равенстве в отношении к франкистам и республиканцам поставили испанские левые в 2000-е годы. Но попытка испанцев отказаться от двойных стандартов в вопросе о коммунистах и антикоммунистах иногда входит в противоречие с неготовностью других стран, в частности, России, пойти тем же путем.
В ноябре нынешнего года в Санкт-Петербурге отменили выставку «Между Испанией и Россией. Восстанавливая историю детей войны». Причиной, как с иронией сообщили испанские информагентства, стали технические проблемы с перевозкой экспонатов и их переводом на русский язык. В результате выставка прошла не в Санкт-Петербурге, а в Саламанке.
Ситуации, когда «воробьями» (то есть существами второго сорта, на которых не распространяются нормы сочувствия, солидарности, национального единства и так далее) оказываются не просто испанские коммунисты, а дети этих коммунистов, кажутся особо вопиющими. Становится ясно, что на «детей войны», то есть на жертв франкистского режима, элементарным образом наплевать. Что эти дети, будучи сопричастными коммунизму, а точнее даже антифашизму (в СССР вывозили детей очень разных антифашистов-республиканцев), являются «детьми второго сорта». Иначе — «воробушками», которых можно если не отстреливать, то полностью игнорировать.
Так как в указанном случае игнорирование носит подчеркнуто идеологический характер, произошедшее — не просто оскорбление памяти тогдашних жертв. Отмена выставки — на первый взгляд, проходное событие — вполне укладывается в русло проводимой на Западе кампании по реабилитации фашизма. И мы, не дав оценку развернувшимся в России событиям после распада СССР, не проанализировав причины распада СССР и не признав за СССР исторической правды, не сможем оказать противодействия реабилитации фашизма и дальнейшей демонизации коммунизма.
Европе предстоят нелегкие времена. А может быть, и не ей одной. Трудящиеся капиталистических стран должны потерять те возможности, которые им лукаво подарили в 1970-е годы, чтобы они не смотрели в сторону коммунизма. Но поскольку ренессанс коммунизма в нынешнем экономическом кризисе налицо, то фашисты (точнее, неофашисты) могут быть снова востребованы. И не только могут, а даже должны. Вот с чем связаны идущие в мире маневры, позволяющие назвать как старых, так и новых красных «воробьями» и благословить фашистскую охоту на этих воробьев.
Эффективность маневров обусловлена тем, что силы для их проведения развертываются отнюдь не в первый раз. Война с коммунизмом началась сразу после разгрома фашизма. Так, в послевоенной Европе режим Франко оказался в изоляции. Но изоляция, как мы понимаем, не слишком суровое наказание в те времена для приспешников фашизма. Запад, ведущий войну с коммунизмом, дал Франко тихо отсидеться.
Чем больше времени проходило после войны, тем сильнее трансформировался образ генерала. Из «палача Испании», окруженного палачами помельче, «бахадосским» и другими, Франко превратился в «националиста», отстаивающего целостность Испании от «варваров». То есть именно в того, кем его пыталась представить франкистская пропаганда.
И «варвары» в данном контексте — это именно «воробьи», которых можно безжалостно уничтожать. Что прекрасно понимал Папа Пий XI, благословляя Франко на крестовый поход против республиканцев и называя действия франкистов «христианским героизмом», а действия республиканцев — «диким варварством».
В семье Франко бытовала легенда о том, что он герой, подобный Сиду Кампеадору, освобождавшему когда-то Испанию от мавров. Войну с коммунизмом генерал воспринимал как новую реконкисту: «Мы сражаемся не против людей, а против атеизма и материализма».
И надо хорошо понимать, как именно поступают с теми, кто признан «воробьями», «варварами» и «нелюдями». Как именно с ними обращаются «благородные рыцари», несущие в себе дух… не равенства и братства, конечно. А «высшей справедливости», которая говорит о том, что жизни достойны только по-настоящему «благородные люди», не «быдло».
В 1934 году, во время подавления восстания рабочих в Астурии, возглавляемые Франко марокканские войска безжалостно убивали детей и женщин, для того чтобы сломить дух забастовщиков. Почему правительство Испании доверило подавление восстания именно Франко? Безусловно, марокканский контингент, находившийся в подчинении Франко, вызывал больше доверия, чем регулярная армия, набранная из рабочих. Но главное — взгляды Франко на коммунизм как нельзя лучше соответствовали стоящей перед правительством цели: подавить рабочее движение.
Уезжая на север, в Астурию, Франко нанес визит президенту Испании Алкале Саморе. Он так вспоминает разговор с главой государства: «Самора: Поезжайте спокойно, генерал. В Испании не будет коммунизма. Франко: В одном я уверен и за это могу отвечать: как бы ни складывались обстоятельства, там, где буду я, коммунизма не будет».
Одним из ближайших друзей Франко был Хуан Ягуэ. Ягуэ участвовал в подавлении астурийского восстания рабочих, но в историю вошел под прозвищем Бадахосский мясник: после захвата Бадахоса 15 августа 1936 года в городе по его приказу было расстреляно около четырех тысяч республиканцев.
Свои действия генерал прокомментировал так: «Конечно, мы их расстреляли. А что вы хотели? Чтобы я тащил с собой четыре тысячи красных, когда моя колонна спешно двигалась вперед? Или оставил их свободными у себя в тылу и позволил, чтобы они вновь создали красный Бадахос?»
В сентябре 1936 года Франко неожиданно отказался от похода на Мадрид и повернул свои войска на Толедо. Отчасти это было связано с тем, что во времена средневековой реконкисты Толедо был столицей Испании. Именно Толедо помог отвоевать королю Альфонсу VI Сид Завоеватель. Действия Франко отсылали к средневековому эпосу.
Сентябрьское нападение на Толедо возглавили отряды марокканской армии и «Иностранного легиона». Это был редкий случай, когда франкисты не разрешили иностранным корреспондентам присутствовать при взятии города. После окончания операции улицы Толедо были завалены трупами, по ним ручьями текла кровь.
12 октября 1936 года в Саламанку на празднование годовщины открытия Колумбом Америки приехала военная верхушка мятежников, включая генерала Миляна Астрая, одного из сподвижников Франко со времен службы в Африке. Торжественную церемонию вел известный философ Мигель де Унамуно, занимавший в тот момент пост ректора университета Саламанки.
Выступавшие военные подчеркивали, что Испания борется за традиционные ценности. И врагами этих ценностей являлись красные, баски и каталонцы. Рекруты из «Иностранного легиона» прерывали речь ораторов своим приветственным лозунгом «Viva la muerte!» («Да здравствует смерть!»).
Унамуно возмутили выступления фалангистов, и в ответной речи он заявил: «Я баск и посвятил всю свою жизнь преподаванию вам испанского языка, которого вы не знаете». После слов Унамуно о том, что лозунг «Иностранного легиона» носит пустой и некрофильский характер, Астрай заорал: «Смерть интеллектуалам!». И лишь вмешательство присутствовавшей на церемонии доньи Кармен, жены Франко, спасло Унамуно от немедленной расправы. Философ умер в декабре 1936 года в полной изоляции в своем доме в Саламанке.
Но это было выяснение отношений с оставшейся «на плаву» гуманистической частью элиты. На сцену же вышла новая генерация элиты, начисто лишенная какого-либо налета гуманистической сентиментальности. Одним из заместителей Миляна Астрая по пропагандистской работе был капитан Гонсало де Агилера, граф Альба-и-Йелтес. Стечение обстоятельств (граф имел доступ к средствам массовой информации) дает нам возможность узнать о взглядах ближайшего окружения Франко.
Так вот, по мнению графа, испанские массы — это стадо животных, и этих животных надо резать как можно больше. Граф неоднократно рассказывал о том, как он лично убивал рабочих в начале войны. Более того, у графа Альбы-и-Йелтеса существовала концепция того, почему в Испании разразилась гражданская война. «Раньше отбросы общества уничтожались различными очень полезными бактериями. Теперь все выживают и, конечно, их слишком много»… «Если бы у нас не было канализации в Мадриде, Барселоне и Бильбао, все эти красные предводители попередохли бы еще в детстве и теперь не возбуждали бы толпу и не проливали бы добрую испанскую кровь. Когда война закончится, мы уничтожим канализацию. Наилучший контроль за рождаемостью в Испании — это тот, который Бог пожелал нам дать. Канализация — роскошь, которую получат только те, кто этого заслуживает, хозяева Испании, а не рабское быдло».
