Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 20 (20 марта 2013)
Ценности и смыслы, которые продвигают в российское общество эти 20 лет, известны. Суть их вкратце состоит в том, что идеального не существует, как не существует и ценностей (кроме материальных, разумеется). Что деньги решают все, интерес может быть только корыстный, что выживает сильнейший, что человек человеку волк, а равенство — это утопия. С. Г. Кара-Мурза называет это «пропагандой социал-дарвинизма» и справедливо говорит о том, что большая часть идеологии перестройки бы основана на биологизаторстве общества «сведением социальных и культурных явлений к явлениям животного мира, к «закону джунглей»…
Вот видный… антрополог В. А. Тишков, который в 1992 году был председателем Госкомитета по делам национальностей в ранге министра в правительстве Ельцина, директор Института этнологии и антропологии РАН, академик РАН, в интервью в 1994 году выдает сентенцию: «Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества».
Биологизаторский подход к обществу неизбежно связан с таковым же подходом к человеку: человек превращается в зверя. И действительно, равенство и братство среди животных — это утопия, как и прогресс. Но ведь именно эти «смыслы» активно продавливается в российское общество теми, кто называет себя «креативным классом» и «новой интеллигенцией»! Вот свежий пример — в телепередаче «Школа злословия», которую ведут знатные креаклы Т. Толстая и А. Смирнова, выступает Александр Марков — ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН, доктор биологических наук. Сначала обсуждается, что совершенно непонятно, чем движимо альтруистическое поведение людей? — ведь у него должны быть какие-то биологические основы!
«А. Смирнова. Меня очень интересует то, как вы объясняете альтруистическое поведение человека. Внутри семьи, когда это относится к родственникам, к детям и т. д., мне это совершенно понятно, мне этот механизм понятен (Ну, хоть это понятно, уже хлеб!). А в чем смысл с точки зрения биологии альтруистического поведения, самопожертвования вне родственных связей, я не совсем поняла…
Т. Толстая. Почему упорно существует саморазрушительный альтруизм?
А. Смирнова. То есть объясните мне биологию совести.
А. Марков. Ну если совсем кратко… нам приятно или кажется хорошим делать то, что выгодно генам наших предков, но это совершенно не значит, что это выгодно нашим генам сейчас, потому что все изменилось… Естественно часто наше поведение может теперь уже совершенно не соответствовать интересам наших генов».
И, наконец, главное:
«А. Смирнова. То есть совесть с точки зрения биологии — это рудиментарное как бы явление?
А. Марков. Не то чтобы сама совесть, а наша врожденная предрасположенность при определенных условиях вырастать совестливыми людьми».
То есть альтруизм — это атавизм, читатель. Как и совесть, она — «рудиментарное как бы явление». А вот, помнится, был уже такой персонаж в истории, который что-то говорил насчет освобождения от химеры совести… Плохо кончил вроде бы… А наша «новая интеллигенция» повторяет… Интеллигенция, ага.
Вот мы удивляемся тому, с какой легкостью распространяется по регионам ювенальная юстиция. А ничего удивительного — «новая интеллигенция» поработала. Вот, например, что пару лет назад говорил Лев Любимов — доктор экономических наук, профессор, один из создателей «Высшей школы экономики», заместитель научного руководителя ВШЭ, заведующий кафедрой макроэкономического анализа ВШЭ (если кто не помнит, ВШЭ была одним из основных питомников «болотных хомячков», согласно социологическим исследованиям). Так вот, пару лет назад этот господин писал о безработных на селе: «Одно делать нужно немедленно: изымать детей из семей этих «безработных» и растить их в интернатах (которые, конечно, нужно построить), чтобы сформировать у них навыки цивилизованной жизни, дать общее образование и втолкнуть в какой-то уровень профессионального образования. Т. е. их надо из этой среды извлекать». Креативно, правда?
Одно только неясно. На сегодня «новая интеллигенция» и ее звериные ценности, можно сказать, доминируют в российском обществе. Они везде: в государственном управлении, в образовании, в здравоохранении, в телевизионных передачах и на самом телевидении (а также в Большом театре, как выяснилось, который, наряду с ракетами, «наше все»). Чем же тогда они недовольны? Почему именно эта «новая интеллигенция» постоянно в первых рядах на всех «болотах»? Да и не только! А какой стон стоит в СМИ и в интернете — читать страшно! А концерт по поводу родительского съезда чего стоит?
Оставим сейчас в стороне совершенно законные предположения (которые давно уже не предположения) относительно заказного — со стороны врагов России — характера этих протестов. Потому что далеко не все участники Болотной и Сахарова были «на службе» — там, очевидно, было много людей, которые пришли самостоятельно, по зову сердца, так сказать. Так вот чем они-то недовольны? Все же по их вроде, а они все стонут и плачут. Вспоминаются строки Саши Черного — стихотворение, кстати, называется «Интеллигент»:
Повернувшись спиной к обманувшей надежде
И беспомощно свесив усталый язык,
Не раздевшись, он спит в европейской одежде
И храпит, как больной паровик.
Истомила Идея бесплодьем интрижек,
По углам паутина ленивой тоски,
На полу вороха неразрезанных книжек
И разбитых скрижалей куски…
Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,
Отчего ты так страшно и тупо устал?
За несбыточным счастьем гонялся по свету,
Или, может быть, землю пахал?
Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,
Монотонные звуки уныло текут:
«Брат! Одну за другой хоронил я надежды,
Брат! От этого больше всего устают.
Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной, утомленный урод».
Строки эти подсказывают нам ответ. «Новая интеллигенция», она же креативный класс — это «старые перестройщики» или дети. Это они втюхали России криминальный капитализм, это они были в первых рядах получателей той самой чечевичной похлебки в обмен на первородство.
Чуть более двух лет назад, в самом первом выпуске программы «Суть времени», С. Е. Кургинян сказал:
«Те, кто обрушили Советский Союз, послали в наше общество, которое почему-то к этому было готово, два главных месседжа.
Месседж № 1 состоял в том, что, знаете ли, ваше первородство настолько тухлое, что дальше некуда!.. И если вы будете держаться за это первородство — вы сумасшедшие.
Месседж № 2: «А зачем вам вообще нужно первородство?! Однова живём!»…
Оба эти месседжа проникли в сознание наших соотечественников, огромного количества соотечественников, и в итоге они отказались от своего первородства.
Идеальное рухнуло! Это делалось ради каких-то конкретных приобретений, именно материального характера. Ради большего просперити (процветания), ради большего количества чечевичной похлёбки, которая окажется в корыте. Граждане, отбросив первородство, совершили метафизическое падение, и этим завершили первый этап своей мистерии.
Но возник второй этап. Этап расплаты. Потому что когда ты продаёшь первородство за чечевичную похлёбку, то потом начинает медленно или быстро исчезать эта чечевичная похлёбка. Так действует князь мира сего…»
Вот оно! Начала исчезать чечевичная похлебка! В этом и есть ответ на наш вопрос. Креаклы остро ощущают, что чечевичная похлебка исчезает, надежды рушатся… И предчувствуют, что и мечты о том, чтобы стать буржуями, не осуществятся — ну не прокормит Россия такого количества буржуев, Боливар не вынесет… Что им, бедным, остается? Думать они не обучены, делать ничего не умеют… Остается только протестовать против «кровавого режима» и истерически визжать реагировать на С. Е. Кургиняна.
Социальная война
Что же Россия? О ее выборе
Россия (ее большинство), несмотря на более чем двадцатилетнюю обработку, не принимает навязываемые ей антинормы и патологичные ориентиры Запада. Россия остается верна семейным ценностным ориентирам
Вера Сорокина
Есть ли в мире кто-то, кроме России, кто против навязываемого тотального «голубого миропорядка»? Могут ли быть у нее союзники?
